Если бы он мог… Уже сейчас бы разломал этот гипс и затискал Терезу, наплевав на любую боль. Вместо этого он качнул головой матери, которая засобиралась уходить по своим делам, и продолжил обозревать. Пока она держит на руках Ханну, ему так легко представить её в роли матери будущих совместных детей, ух, аж кровь в жилах застывает. Всё в ней кричит о природном чувстве или инстинкте материнства: от того, как он держит на руках Ханну, до того, как воспитывает.

- Мам… – уже хнычет малышка, растягивая ручками гульку на голове Терезы. Волосы начинают понемногу спадать, - Когда домой?

- Скоро, - свободной рукой она скидывает вещи Гарри в сумку, чувствуя, как изумруды прожигают в её затылке дыру, - Гарри, возьми её, пожалуйста…

Такая серьёзная, собранная отдаёт дочь отцу и уже быстрее начинает передвигаться по палате. Вскоре заходит знакомый Доктор Нельсон. В руках готовенькие документы на выписку и рекомендации по быстрому выздоровлению. Он говорит что-то о пожеланиях, о наказаниях, но Гарри слушает в пол уха. Звучит странно, что его здоровье интересует меньше, чем Терезу. Весь мир, кажется, теперь вертится вокруг неё. Желание поговорить, пойти ещё раз на примирение зажигается с новой силой.

Пока Ханну усадили за планшет, дабы отвлечь, темноволосая принялась за помощь. Надо было переодеть Гарри в свежую одежду, чтобы наконец поехать домой. Конечно, она не собиралась оставаться с ним насовсем, несмотря на явное желание в душе. В планах была лишь поездка до его квартиры, проследить, чтобы ему было удобно передвигаться, чтобы Скотт был рядом и Ханна под присмотром. Всё. На этом глава их закончится. Вот как она собиралась поступить с ним.

- Готов? – от неё не укрылась явная нервозность, - Мы будем выходить через чёрный выход, Скотт уже приготовил для нас машину. Ты же не против, если я буду за рулём?

- Не против, - еле слышно хмыкнул, а затем понуро опустил взгляд на сумку, которая покоилась на его коленях.

На лифте они спустились к обещанному чёрному входу, около которого стоял тонированный джип. Оттуда вышел Скотт. Сейчас, стоя рядом с ним, Тереза почувствовала себя просто крошкой. Гарри указал глазами, что именно девушка сядет за руль, поэтому Скотт начал помогать ему усаживаться, а темноволосая занялась детским креслом для Ханны. Со стороны они выглядели загадочно. Загипсованный мужчина, какой-то Халк, маленькая девочка и простая брюнетка в одной большой машине. Кстати в салоне, как только они разместились, было напряжённо и тихо. Скотт внимательно наблюдал за новеньким водителем-девушкой, изучая её поведения, удостоверяясь, что она нормальная, вполне порядочная. В этом время Гарольд пытался настроить планшет для дочери, которая напевала себе под нос знакомую всем мелодию из мультфильма.

Одна лишь Тереза была унесена мысленно далеко-далеко. В ней ломались две Терезы друг о друга. Одна говорила, что вот оно, осталось совсем немного времени, и наступит твоя новая глава, в которой будут новые мужчины, новые свидания, новая любовь. Вторая же твердила, что сейчас ты поднимешься в его квартиру и закроешь дверь с внутренней стороны. А затем вы будете снова и спать в одной кровати, и кушать за одним столом. Ведь очевидно, что он готов попробовать всё сначала.

Пока все краем уха слушали мультик Ханны, которая в свою очередь уже уснула, машина приостановилась около высотки. Но выходить никто не стал. Глаза устремились к главному входу. Столпились. Налетели, как стервятники. Папарацци. Журналисты. Им лишь бы сделать хоть одну фотографию, чтобы потом напридумывать небылицы.

- Можно сходить до поста охраны, чтобы они разогнали их всех… – уже начал придумывать план Скотт, но изумруды быстро заставили отказаться ото всех идей.

- Что думаешь делать? – темноволосая обратила на него свой нежный взор, зная, что давить сейчас нельзя. Он итак тяжело переносит всё это излишнее внимание.

- Я не хочу, чтобы фотографии меня сейчас гуляли по интернету… – задумчиво произнёс, находя тихую гавань в её серых, отливающих слегка голубым, глазах.

- Можем поехать в отель? – вновь предложил Скотт.

Шатен задумался над идеей, но она ему совсем не улыбалась. Неудивительно! Кто вообще любит отели? Кто любит в них оставаться? Кто заменит свой дом?

- А как насчёт твоего дома… В Беверли-Хиллз? – удачно припомнила место, где они часто, очень часто проводили время.

- Там же ремонт не сделан… – недовольно проговорил в ответ.

- Могу заняться этим сегодня. – Скотт убивал своими идеями наповал, - Закажу кровати, еду, а там решим… Поутру.

- Что думаешь? – аккуратно обратилась Тереза, ища в его глазах ответы.

- Поехали, больше никаких даже опций нет… – пожал небрежно плечами и отвернулся к другому окну, чтобы не видеть этих омерзительных журналистов.

Дорогу она знала, поэтому не составило труда, миновав что-то похожее на пробку, поехать к холмам, среди которых прятался большой особняк. Почему-то девушка любила то место, возможно из-за его расположения, а возможно из-за воспоминаний, которые хранили стены. Но она всё-таки надеялась, что причина скрывалась в неописуемом виде. Да, он открывался на Лос-Анджелес.

Отпустив малышку на свободу, как только закрылись ворота, девушка занялась Гарри. Его необходимо было снова усадить в коляску, убедиться, что всё удобно, и ничего не мешает. А затем она покатила его по траве к большому парку. Ох, ещё один плюс этого волшебного, сказочного места. Они вместе наблюдали, как Ханна носится от дерева к дереву, изучая всё своими любопытными глазками. Иногда хихикала без явной на то причины, даже умудрилась споткнуться и упасть, но затем, как ни в чём не бывало, встала и побежала дальше. Вот оно – детское счастье. И всё, что ей нужно.

Тереза подкатила еле-как мужчину к длинной скамейке, пересаживать его она не стала, а вот сама уселась, в попытках перевести дух. Полуденное солнце прожигало их кожу, сейчас как раз начинается та пора, когда надо переходить на летнюю одежду. Купальники. Пляжи. Пенные вечеринки. Самый сок.

- Готов теперь сидеть тут вечно, - взглянул на неё искоса.

- Да, красиво… – прошептала тихо-тихо. Её серые глаза иногда обращались к виднеющимся высоткам, а иногда заботливо следили за перемещениями Ханны. Сердце не на месте от мысли, что возможно сегодня она видит её в последний раз.

- Тереза, - внезапно тон его голоса сменился на какой-то взволнованный, и это далеко не хороший знак. Только сейчас он был готов действовать, был готов извиниться за всё, а также поговорить наконец, - Посмотри на меня…

Она не хотела, зная предрекающую интимность этого взгляда. Пусть всё остановится прямо сейчас, пусть в их разговор вклинится Скотт со своими новыми идеями. А его всё нет и нет. Ласково, но при этом остерегающе, серые глаза поднялись, чтобы встретиться с ищущими изумрудами.

- Что бы ты не хотел сейчас сказать, не надо.

Так быстро темноволосая раскусила его. Им нужно закончить эту главу на позитивной ноте, которая длилась вот уже… Три дня.

- Нет, я должен. Поэтому просто выслушай, - пошёл наперекор ей и на вид милому предостережению, - Мне нужно, чтобы ты хоть как-то участвовала в этом разговоре.

Боязливо он посмотрел на свою здоровую руку, в которой сжимал подаренное (на время) кольцо, а в голове прокручивал и уроки Скотта, связанные с извинениями и прощениями, и то, как видел эту сцену сотни раз перед сном.

- Ты помнишь, как мы с тобой познакомились? – улыбка расцвела на его лице.

- Да, в борделе.

- Я не понравился тебе сначала, да? – усмехнулся.

- Нет, ты показался мне неотёсанным преступником. Я правда думала, что ты какой-нибудь наркодилер или убийца. Уже надумывала, как буду слёзно умолять Мисс Сеймур отдать меня кому-нибудь другому… – Тереза будто вспоминала абсолютно другую жизнь. Это была не она, и это был не он.

- Я помню тот день немного по-другому, - пытаясь открыть свои чувства, он начал издалека. Желание открыть перед ней всю картину давно сформировалось в его голове, - Тогда я снова пришёл в бордель, к Марте. Она оказалась единственной, которая открыто была на кокаине и которая могла дать мне дозу. Я платил ей очень много, но именно в тот день… Она вроде заработала себе передозировку, буквально за сутки до нашей встречи. И Сеймур, не зная об истинных причинах моей «любви» к Марте, предложила тебя. Это была первая ночь, когда я… Просто трезво сидел на кресле, смотрел на тебя и подумывал бросить к чертям всё это дело.