«Отставить» Городовиков решил потому, что он в то время (1935-й год) был заместителем командующего Среднеазиатского военного округа, который всего два года как окончательно довоевал с последними басмачами. Целью операции было заявлено «обеспечение доставки хлеба Памиру и восстановление связи», причем хлеб завозили в изолированный заснеженными перевалами поселок Мургаб, что фактически на афганской границе – а Городовиков, сохраняя свою прошлую должность, был вдобавок назначен чрезвычайным уполномоченным по координированию действий военных и гражданских властей. Поэтому он смог позволить себе такую роскошь, как отрядить на задание практически весь имевшийся в наличии грузовой автотранспорт, колесный и гусеничный, а также саперную часть с приказом «действовать, как в бою». Собственно, так и получилось: в ходе тяжелейшего рейда через Страну смерчей были погибшие, операция по всем параметрам проходила как военная, – а в случае провала ее прогнозировалась ни много ни мало фактическая утрата контроля над Памиром.

Вот что стояло за официальной целью (восстановление связи и доставка продовольствия в приграничный Мургаб, который упорно именуется «городом»). В воспоминаниях Городовикова транспамирский вояж выглядит как гуманитарная помощь гражданскому населению, но одного хлеба везли свыше четырехсот тонн. Для небольшого, хотя и стратегически важного – то-то и оно! – поселка это явно чрезмерный запас, если речь идет о зимнем прокорме только его жителей.

Все эти детали мы описываем только по одной причине: показать, какого масштаба была операция, для которой первоначально всерьез предполагалось использовать только «ячный» транспорт. Кстати, при всей военизированности время было все же мирное, поэтому колонна шла по наиболее удобному из возможных маршрутов, а не по труднодоступным тропам, иначе без «чертей» дело не обошлось бы. Без них и так не обошлось: на яках двигалась «передовая разведка», намечающая путь для автоколонны. Сам же командующий выезжал на рекогносцировку (именно этот военный термин Городовиков и использует!) на совсем уж необычных животных. Но об этом опять-таки потом, в одной из следующих глав.

Вообще же любителям фантастики будет небезынтересно узнать, что маршрут проходил по Алайской долине, обитатели которой именовались соответственно алайцами. Местность, допустим, совсем не похожа на пейзажи Алайского герцогства, знакомые нам по «Парню из преисподней» братьев Стругацких, – но самый путь через «Страну смерчей» угадывается и в мучительном пешем маршруте «Страны багровых туч», и в оверсане «Пути на Амальтею». Да и в «Попытке к бегству» мы видим массу узнаваемых деталей: губительное для людей морозное заснеженное пространство, прорезанное следами «то ли колес, то ли гусениц»… джутовые мешки… запас продовольствия для голодающих… рассуждения об охоте (правда, не на памирских архаров)… обнаглевшие от зимней бескормицы хищники (правда, не волки)… черные безрогие морды ломящихся сквозь сугробы копытных (правда, скорее оленьего телосложения)… А напоследок – нестандартные ездовые животные (правда, не яки).

Удивляться такому сходству не станем: «Поход через Страну смерчей» был опубликован в 1939 году, моментально сделался, выражаясь современным языком, бестселлером – и не переставал им быть вплоть до начала творческого пути братьев Стругацких.

Итак, «черти» для горных подразделений очень даже полезны. Но ведь они уже есть в готовом виде, зачем изобретать еще какие-то гибриды?

Затем, что будущий командарм Городовиков действительно имел основания усомниться, насколько применимы вьючные яки при решении крупномасштабных задач.

В компьютерной игре «Карнаж» грузоподъемность яка приравнена к верблюжьей (выше – только у дракона!) и почти вдвое превышает конскую. Забавно. Красные командармы имели более точные сведения: десять пудов (тоже далеко до верблюжьей поклажи!) – это все-таки не стандартный караванный груз, а предельный вес, который можно навьючить на огромного матерого «черта», идущего по сносной тропе. Если же формировать большие караваны, то ситуация изменится: ведь погоду делают не рекордсмены, действующие в благоприятных условиях, а рядовые «пользовательные» экземпляры. В горном бездорожье, требующем плыть по снегу, на по-настоящему многодневном, многонедельном маршруте среднестатистический «черт» понесет вдвое, а порой и втрое меньшую ношу. Со скоростью 2—3 км/ч.

Короче говоря, на сильного верблюда (о драконе говорить поостережемся) можно взвалить такого вот среднего «чертика» вместе с его вьюком – и верблюд понесет этот груз с аналогичной скоростью. Правда, конечно, не по горам.

Что поделать: такова общая особенность «аборигенной» фауны, не прошедшей тысячелетнего отбора с учетом военных нужд. Для локальных спецопераций такие животные очень даже подходят, но делать на них ставку в армейском масштабе – чревато.

Когда речь не шла о по-настоящему высокогорных перевозках, даже сами монголы и тибетцы предпочитали седлать и навьючивать не яков, а хайныков: полукровок, помеси яков с коровами. Хайныки в отличие от зеброидов способны к размножению, но ценится первое поколение, за счет гетерозиса более мощное, чем родители.

В горах хайнык все же уступает яку и по «вездеходности», и по общей выносливости. Однако это гибридизация, так сказать, традиционная; а вот если поставить дело на научную основу…

Этим и занялись в Аскании, благо технология была хорошо отработана: к началу 30-х годов прошлого столетия в заповеднике уже имелись разные гибриды с примесью яка, пока что чисто сельскохозяйственные.

Оптимальный материал для скрещивания подобрали почти сразу – гаял. Это бык другого вида: собственно говоря, доместицированный подвид гаура, Bos frontalis. Давно одомашненный, но, как и як, еще не растерявший полудикой выносливости (местами гаялы даже успешно одичали, вернулись в джунгли). Гаял довольно близок к яку и по крови, так что можно было ожидать плодовитых помесей – и эти ожидания действительно оправдались… отчасти. Во всяком случае, результаты получились куда лучше, чем при попытках создать «тройной» гибрид между коровами яков и быками зубробизонов. Такие попытки в Аскании начали предпринимать сразу после похода через «Страну смерчей», в том же 1935 году, но, строго говоря, дело не дошло даже до стадии потомства первого поколения: гибридные якозубробизончики погибали еще в материнской утробе, губя при этом и мать.

(Добавим, что в принципе гибриды между яком и пусть не зубробизоном, но бизоном возможны, причем выглядят они совершенно фантастически: хоть сразу в Плейстоценовый парк.)

А вот такой поведенческой каверзы, которую устроили своим создателям зеброиды (и которая якозубробизонов тоже почти наверняка коснулась бы!), можно было не ожидать: характер у гаяла смирный, да и домашний як, по бычьим меркам, не такой уж агрессор.

Наконец, the last but not least: гаял очень даже привычен к условиям гор (правда, южных, индийских и бирманских), что давало ему преимущество перед «коровьей составляющей» хайныков, за счет которой эти гибриды сразу пасовали перед яками в условиях высокогорья.

Якогаялы появились в Аскании еще до войны. Гибрид первого поколения был очень хорош, однако для памирских походов не годился: унаследовал от гаяла короткую шерсть. Но он оказался плодовит (и снова – отчасти), так что вскоре возникло второе поколение, в котором ячьей крови содержалось уже три четверти.

Это были вполне приличные «черти», почти столь же защищенные от холода, как стандартный як (даже с подбрюшной «юбочкой», позволяющей форсировать глубокоснежье!), зато несколько выше его на ногах – что, видимо, могло обеспечить чуть большую резвость и грузоподъемность без снижения проходимости. По прихотливому сцеплению генов они даже получились комолыми: для домашних яков вариант нормы не единственный, но возможный – и притом желательный, ведь на ячьи рога даже в военное время никто не собирался ставить пулеметы!