– Он шутит, – смягчил мой ответ Пиф. – Он всегда странно шутит. Я его шуток сам не понимаю иногда. Это всё потому, что мать его из племени АргоРагоРа. Его отец купил её за две бутылки крепкого рома, когда они впервые пристали к их островам, – оружейник засмеялся, а вместе с ним и Пиф.

– Нож уже присмотрели? – облокачиваясь локтями, на стеклянную витрину и приближаясь ко мне лицом, подмигнул мне оружейник-лавочник.

– Да как-то ещё нет.

– Тогда у меня для тебя сынок есть то, что теперь придётся по твоей второй, красной половине души, – он извлёк из-под полы, завёрнутый в белую парусину, длинный клинок, с рукояткой из рога оленя, латунной широкой гардой и длинным прямым клинком, я растерялся. – Вижу, тебе нравится. Это индивидуальный заказ одного индейца нашему кузнецу. Но он не оставил никакого залога, к тому же прошло уже слишком много времени. Он должен был за ним явиться ещё неделю назад, а его до сих пор здесь нет. Так что я с чистой совестью продам его тебе. Его у меня больше никто не купит. Белолицые господа предпочитают классические клинки, а у тебя я вижу, бегают огоньки индейской крови в глазах. Уверен, у тебя выдалось трудное детство, быть полукровкой, – улыбаясь, он кивнул Пифу. – Так что отдам за полцены.

– Нож мне и впрямь нравится, – обернувшись на Пифа я закатил глаза, намекая ему, что он и тут умудрился никому не нужное театральное представление устроить про мою нелёгкую, но целиком неправдушную биографию.

– Вот и отлично приятель.

– Запаковать тебе всё с собой в узелок, сынок?

– Не к чему, вторая часть души его наша. Белая. Так что навесим всё на него сразу. Кстати четыре пачки по пятьдесят патрон 44 magnum. Раз мой друг хочет таскать столько патрон на себе единовременно.

– Может, мне сразу второй револьвер подберём? – оружейник вновь переглянулся с Пифом, но на этот раз они засмеялись, над моим пожеланием.

– Чего нет так?

– Сначала справься с одним сынок, – честно сказал оружейник. – Отпускаю тебя с этим револьвером и с богом только по одной причине, так как по-прежнему верю, что ты бывший солдат конфедерации. Иначе откуда в тебе такая страсть к мощным пушкам, большому запасу патрон и длинным клинкам. Это я уважаю. Но пока поверь, тебе хватит одного револьвера. Твой новенький «Smith и Wesson» серьёзная пушка. Скоро узнаешь и приятно удивишься сам, чего я тебе рассказываю.

– Ладно, сколько всего с меня?

– С учетом половины цены, но нож индейца, пятнадцать.

– Не слабо.

– Оно того стоит до последнего цента господа.

– Занятно верю, – закончил отчёт денег Пиф, а оружейник уже грамотно навесил мне на пояс револьвер с ножом, а на груди, крест на крест, устроил два патронташа и распихал по ним несколько патрон, из пачки, для примера.

– Теперь эти ребята, будут с тобой всегда для быстрого доступа. Дальше сам, – отдал он мне пачки с патронами, а я стал распихивать их по пустым петлям из мягкой серой замши. – Благодарю за отличную сделку господа. Обязательно заходите, на следующей неделе. Привезут отменные винчестеры и дробовики.

– Если будем в этих краях, заскочим. Всего доброго.

– До свиданья, сэр, – сказал я.

Мы вышли. Я стал привыкать к новым обновкам. Одежда действительно спасала от жары, не смотря на все мои внутренние предубеждения.

– Теперь пошли за транспортом. Не пешком же мы будем ходить.

– Ты же говорил, у тебя уже есть лошадь.

– Я сказал, у меня есть кобыла, неподалёку.

– Разве это не здесь?

– Не здесь.

– Получается, ты меня обманул.

– Ничего подобного. По местным меркам, неподалёку – это в семи днях пешей доступности.

– Ох, ты ж блин.

– Вот-вот.

Мы вышли из поселения, взошли на холмы и стараясь двигаться в тени редких чахлых деревьев, пошли по линии их направления, уводящей если верить солнцу на восток. Лишь ящерицы размером с локоть трусили под ногами, когда мы вторгались на их территории, да провожали глазами полуспящие редкие змеи, греющиеся на камнях. В остальном окрестности были пустынны во всех смыслах.

– Пиф, а нам разве не к тем конюшням надо было? Что стоят вдоль домов позади.

– Нет, конечно. Зачем тебе конюшня, воды что-ли больше негде попить?

– Кстати насчёт воды. Где мы будем её брать в пустыне?

– Это только белый горожанин, может спросить такую глупость. Вода есть везде и всегда. Просто надо уметь её искать.

– Где по-твоему, мы найдём средство передвижения?

– В пустыне Грифон. Правильные господа должны ездить на диких животных, приучая их к себе и делая настоящими друзьями, помогающими в путешествиях.

– А как это делать без седла? Или ты предлагаешь объездить парочку диких лошадей и без опыта свернуть себе шеи?

– У меня уже есть средство передвижения. Вот ты да, будешь ловить новое и дикое, самостоятельно. Стараясь не сломать себе и ему шеи.

– Ты меня пугаешь, больше всех диких животных Пиф.

– Сам ты дикий Гриф. Не бывает диких животных. Только люди, живущие примерно как ты.

– По-твоему цивилизация делает людей более дикими, чем природа животных?

– Цивилизация, что поощряется городами, в которых ты жил и видел всё своими глазами, целиком искусственно создана людьми, чтобы управлять другими людьми. А природа Гриф, штука такая. В природе все свободны и вольны. Разве тебе не нравятся всё местные просторы?

– Местные виды просто потрясающие, – честно признался я. – Я никогда в жизни не видел ничего подобного.

– Вот. Чего и следовало доказать. Ничто здесь не создано человеком. Кроме песка, но это уже совсем другая история.

– Но и жить здесь невозможно.

– Это глупости мой друг. Скажи их местным племенам. Они буду смеяться тебе в лицо. После того как снимут с тебя скальп, за обман. Просто уметь надо выживать там, где опьянённому, полному заблуждений цивилизованному человеку, естественно адаптироваться будет непросто. Но тебе повезло. С тобой самый лучший абориген и просто хороший друг Пиф-Пав.

– Самоуверенности у тебя не отнять.

– У меня вообще трудно что-то отнять. Никакой самоуверенности. Только факты. Плюс наличие оружия для защиты жизни и материального имущества.

Спустя примерно полдня, когда у меня закончились силы, чтобы идти дальше вглубь бескрайних просторов, холмов и полупустыни, Пиф-Пав внезапно остановился.