В Коссипорском загородном доме* Вивекананда испытал нирвикальпа самадхи – высшую реализацию Веданты и йоги. Однажды вечером, медитируя вместе с Гопалом старшим, братом-монахом, он ощутил, что за его головой появилось какое-то сияние. Сияние разгоралось и разгоралось, и затем, выйдя за пределы относительности, он растворился в Абсолюте. Когда сознание немного вернулось к нему, он чувствовал только свою голову. Вивекананда закричал: “Гопалда, где мое тело?” “Тут оно, Нарен”, – ответил Гопал, стараясь его успокоить. Но это не помогло, и перепуганный Гопал бросился к Шри Рамакришне. Тот заявил: “Пусть побудет немного в этом состоянии! Он достаточно дразнил меня”.
Много времени спустя Вивекананда пришел в нормальное состояние. Невыразимый покой и радость переполняли его сердце и ум. Он пришел к Учителю, который сказал ему: “Теперь Божественная Мать открыла тебе все. Но эта реализация себя будет пока заперта, а ключ будет у меня. Когда ты закончишь работу Матери, это богатство станет твоим”.
О другом интересном случае из этого периода жизни Вивекананды рассказывал Гириш Чандра Гхош, домохозяин, последователь Шри Рамакришны. Однажды Вивекананда и Гириш сидели в медитации под деревом. Вокруг летало столько комаров, что Гириш все время вертелся. Открыв глаза, он был поражен: все тело Вивекананды, как темным ковром, было покрыто бесчисленным множеством комаров. Но Вивекананда не чувствовал их присутствия и не помнил о них, вернувшись в обычное состояние.
После ухода Шри Рамакришны Вивекананда странствующим монахом прошел через всю Индию. Он хотел найти уединенное место, где мог бы жить один, погруженный в созерцание Бога. В то время его вели слова Будды: “Как лев, не боящийся шума, как ветер, неуловимый для сети, как лист лотоса, не смоченный водой, – броди в одиночестве, как носорог”. Но у Божественного Провидения были на него другие планы, и Вивекананда не смог перехитрить судьбу. Позднее он писал: “Ничто в целой жизни моей еще не наполняло меня так сильно ощущением работы, которую надо сделать. Как будто меня вышвырнули из той жизни в пещерах, чтобы скитаться взад и вперед по лежащим внизу равнинам”.
Однажды, путешествуя в Гималаях, он сел медитировать под деревом около родника. Там он осознал тождество вселенной и человека, что человек – это вселенная в миниатюре. Ему открылось, что все существующее во вселенной существует также и в человеческом теле, и далее, что всю вселенную можно найти заключенной в одном атоме. Он набросал этот опыт в записной книжке и сказал брату-монаху, путешествовавшему вместе с ним, Свами Акхандананде: “Сегодня я нашел решение одной из самых трудных жизненных проблем. Мне открыто было, что макрокосм и микрокосм следуют одним и тем же законам”.
31 мая 1893 года Вивекананда начал свое путешествие в Чикаго, чтобы принять участие во Всемирном Парламенте Религий в качестве представителя последователей Индуизма. Но его послание было настолько всеобъемлющим, что один из наблюдателей комментировал:” Вивекананда был представителем всех религий мира”. Он провозгласил величайшую идею Веданты: “Вы дети Бога, воплощение бессмертного блаженства, чистые и совершенные существа. Эти небесные создания на земле – грешники? Грех – называть человека так; это клеймо клеветы на человеческой природе”.
В течение последующих трех лет он много путешествует по Соединенным Штатам и странам Европы. Но энергичная, деятельная жизнь запада не могла повлиять на его медитацию. В Вивекананде текли два противоположных тока: активный и созерцательный, текли гармонично и никогда не мешали друг другу.
Изнуренный беспрерывными публичными лекциями и классами, в начале июня 1895 года Свами принял приглашение мистера Фрэнсиса Леггетта приехать к нему в Перси, Нью Хэмпшир, чтобы отдохнуть немного в тишине среди соснового бора. Здесь он опять испытал нирвикальпа самадхи. В письме из Перси от седьмого июня 1895 года он писал миссис Олеа Булль:
” Здесь одно из самых удивительных мест, которые я когда-либо видел. Вообразите себе озеро, окруженное холмами, которые покрыты высокими лесами, – и никого вокруг! Так хорошо, так спокойно, так способствует отдохновению. Вы, наверно, чувствуете, как рад я оказаться здесь после суматохи городов.
Пребывание здесь пробуждает во мне жизненные силы. Я иду один в лес, читаю там мою Гиту и вполне счастлив. Примерно через десять дней я покину это место и отправлюсь в национальный парк “Тысяча островов”. Я буду медитировать там часами и буду совершенно один. Сама мысль об этом завораживает”.
В индийском искусстве и архитектуре состояние реализации или высшего просветления выражается через образ Будды (Просветленного). Такой же возвышенный идеал просветления видела в образе Вивекананды миссис Мэри Фьюнк, одна из его сторонниц, которая писала в своей автобиографии:
“Последний день (в парке” Тысяча островов”) был чудесный и особенный. Он попросил Кристин и меня прогуляться, так как хотел побыть с нами наедине. Мы поднимались на холм в полумиле от дома. Кругом был лес и уединенность. Наконец, он выбрал дерево с ветвями, опускавшимися к земле, и мы уселись под их раскидистым пологом. Вместо ожидаемой беседы, он вдруг сказал: “Сейчас мы будем медитировать. Мы будем как Будда под деревом Бо”. Он был так неподвижен и спокоен, что, казалось, превратился в бронзу. Вскоре началась гроза и полил дождь. Он не заметил этого. Я открыла зонт и старалась защитить его, насколько возможно. Полностью растворенный в медитации, он забыл обо всем. Вскоре в отдалении послышались звуки. Кто-то спешил за нами с плащами и зонтиками. Свамиджи взглянул вокруг с сожалением, что ему надо было уходить, и сказал: “Опять я в Калькутте во время дождей”.
Не надо забывать, что Вивекананда, как говорил Рамакришна, был не обычным человеком, а нитья сиддха (тем, кто рожден совершенным), и Ишваракоти – особым посланником Бога, пришедшим на землю, чтобы выполнить божественную миссию. Вивекананда говорил: “Я буду вдохновлять людей повсеместно, пока мир не поймет, что он един с Богом”.
На протяжении всей своей жизни он столько практиковал концентрацию, что она стала частью его. На Западе ему приходилось контролировать эту ценную особенность. Сестра Ниведита рассказывает: “Однажды в Нью-Йорке, где Вивекананда обучал студентов медитации, в конце занятия слушателям стало понятно, что он не возвращается в сознание, и они потихоньку, один за одним, покинули помещение. Узнав, что произошло, Вивекананда был очень расстроен и никогда больше не рисковал повторить этот опыт. Медитируя в уединении, в присутствии одного-двух учеников, он давал им слово, с помощью которого можно было позвать его и вернуть в сознание.
Однажды утром в Кэмп Ирвинг (Северная Калифорния) Свами увидел, что Шанти (миссис Хэйнсборо) готовит на кухне завтрак в то время, когда начинался его урок. “Вы не придете медитировать?” – спросил он. Шанти ответила, что поленилась распланировать свои дела, так что сегодня ей придется остаться на кухне. Свамиджи ответил: “Ничего. Наш Учитель говорил, иногда можно жертвовать медитацией ради служения. Хорошо, я буду медитировать для вас”. Позднее Шанти говорила: “На протяжении всего занятия я чувствовала: он действительно медитирует для меня”.
К концу своей миссии и своей земной жизни Вивекананда все яснее осознавал состояние окружающего его мира. Его глаза все больше и больше поворачивались к свету иного мира, его настоящего Дома. Как живо и трогательно выражал он свою тоску по этому дому и желание вернуться туда в письме от 18 апреля 1900 года к мисс Жозефине Маклеод, своей преданной Джо, посланном из Калифорнии:
“Работа всегда трудна. Молись за меня, Джо, чтобы моя работа закончилась навсегда и душа моя растворилась в Матери. Свою работу Она знает.
Я здоров, очень здоров внутренне. Я чувствую, что душа моя отдохнула больше, чем тело. Битвы проигрываются и выигрываются. Я упаковал свои вещи и жду Высочайшего Избавителя.
Шива, о, Шива, перевези мою лодку на другой берег!
