Прежде всего Дима спросил:

– Ты это сделала, в чем тебя подозревают?

– Нет.

– На месте преступления была?

– Никогда в жизни.

Он улыбнулся одобрительно.

– Мы готовы ответить на ваши вопросы.

Буквально через 10 минут, Дима уложил Щукина на обе лопатки и подвел итог.

– Таким образом, у вас нет оснований задерживать Веру Ивановну Кривцову. Что касается алиби, так спросите прямо, где Вера Ивановна находилась в момент преступления.

Вместо этого Щукин задал совершенно новый для меня вопрос.

– Вера Ивановна, о чем вы разговаривали по телефону с бывшим мужем?

– Когда? – спросила я, чтобы выиграть время. Ведь знал, инквизитор, уже всё знал, приберег напоследок! Спокойно, Вера, соберись!

– Он звонил вам неделю назад и непосредственно утром в день убийства. Более того, вы сами звонили ему несколько раз подряд перед тем, когда его убили.

– Я хотела заехать к нему на несколько минут проезжая мимо Мельниково в Новый поселок, но не получилось из-за аварии.

– Зачем?

– Скажем так, некие финансовые дела бывших супругов.

– А подробнее?

– Отдать долг. Можете посмотреть, в сумке лежат 10 тысяч, – я широко раскрыла сумку.

Но он даже не взглянул, а сразу шмякнул передо мной на стол какой-то бланк с подписью и печатью.

– А как вы объясните наличие ваших отпечатков пальцев в доме убитого?

Без Димы, мне, наверное, стало бы страшно. Столько всего, да ещё и отпечатки пальцев! Но Дима здесь, и я спокойна.

– Понятия не имею. Я в доме Виктора никогда не была.

– А на чайной чашке – ваши пальчики! Может, попили чаю, а потом забыли?

– Не пила, и в доме не была.

Дима спросил:

– А другие следы присутствия Веры Ивановны в доме потерпевшего найдены?

– Нет, лишь на чашке.

– Чашку могли подбросить. Вот и разбирайтесь, как эта чашка оказалась в доме. Потому что у Веры Ивановны есть неоспоримое алиби, – он выжидательно уставился на следователя.

– Вера Ивановна, где вы находились вчера в 19 часов? – Нехотя выдавил Щукин.

– В машине на дороге в Марьино, в сторону города.

– И это легко проверить по системе навигации, – подхватил Дима.

– Ой, нет! Она вышла из строя месяц назад, с меня такие деньги заломили, что я пока так езжу.

– Тогда – видеорегистратор, там момент пробки возле лесовоза точно зафиксирован. Что опять?

– А вот регистратор я отдала в ремонт. Получить не успела.

– Ни навигатора, ни регистратора – одни слова, – начал брать верх Щукин.

Но Дима не растерялся ни на секунду.

– Зато у других водителей они были. Давайте посмотрим на моем планшете. Стоит набрать «авария с лесовозом 29 июня», картинки выходят одна лучше другой. Вот и гражданка Кривцова в кадре. Вот она выходит из машины, а здесь спорит с инспектором ДПС. Тут и видео выложено. Узнаёте?

Кидалась я на инспектора совершенно безобразно, кричала, махала рукой в сторону Мельниково, а он мне показывал в другую сторону. А дальше вообще лицо крупным планом телефоном сняли. И это я? Ну и мегера! Злая, лохматая, не подходи – убьет. А инспектор выглядел вполне достойно, особенно по контрасту со мной. Просто – «Слон и Моська». Ну, конечно, – слон!

– Я вспомнила, инспектор мне представился, я ещё подумала, что фамилия ему не подходит, он крупный очень, на голову выше всех. Лейтенант Малышкин или Малышов, как-то так.

– Отлично. Значит, есть надежный свидетель – инспектор ДПС. Мы можем идти?

Щукин сдался и подписал пропуск.

– Вы знаете, кому сообщить о смерти бывшего супруга? Есть у него родственники?

– Есть родители и сестра, живут далеко, и контактов у меня нет. Виктор несколько лет был в ссоре с ними, чем-то они его обделили, на свадьбу не приглашал.

Щукин напоследок спросил, есть ли у меня версия, кто и за что убил Юркова. Так спросил, мимоходом, мы уже встали.

А я чуть не брякнула «за шантаж, конечно», но прикусила язычок. Это же ловушка!

– Вы даже не сказали, как именно он был убит.

Щукин молчал как камень. Я сделала задумчивый вид.

– Если это не банальное ограбление, а время очень неподходящее, то зная его скверный характер и привычки, можно предположить что угодно: бытовая ссора, месть за то, что увел чью-то подружку, ревность этой подружки.

– А профессиональная деятельность? Чем он на жизнь зарабатывал? Вы вместе учились?

– Нет, Виктор учился на специальности «компьютерные науки». Когда мы жили вместе, он работал программистом. А сейчас – что угодно. Кроме лопаты и молотка.

Я съязвила напоследок и даже улыбнулась.

И мы с Димой «вышли на свободу». Солнце светило мне, ветерок шелестел в листве деревьев, в вазоне возле крыльца цвели красная сальвия и меленький белый алиссум, шли нарядные прохожие, проезжали красивые машины. Господи, как хорошо! Я полной грудью вдохнула воздух городской улицы, пахло бензином, пылью, и немного цветами. Вот так Дима в очередной раз меня спас. Адвокат он отличный и друг хороший.

Помнится, в первый год жизни с Юрасиком мы ходили в кафе на чей-то день рождения. За соседним столиком началась драка, кого-то ножом пырнули. Крики, кровь, ужас! Пострадавших увезли в больницу, а всех посетителей задержали до выяснения. Я папе позвонила, он Диму прислал. Уткин добился, чтобы нас первыми отпустили, записали, что мы видели, да сняли отпечатки пальцев. И то мы за полночь домой вернулись. А остальных до утра промурыжили.

– Дима! У меня слов нет!

– И не надо, Вера, все нормально!

– Что это? Ты с водителем приехал?

– Конечно. Как ты думаешь, мог бы я так быстро ехать и одновременно искать информацию? Давай, я провожу тебя. И поведу твою машину, а то ты выглядишь немного усталой.

Дима, какой молодец! Я, конечно, села бы за руль зайчика, а вот доехала бы в целости до дома – неизвестно. Дико устала и перенервничала. Но сейчас можно расслабиться. Я даже включила альбом саундтреков Мишеля Леграна. Нежная, неземная музыка, настраивающая на мечтательный лад. Я откинулась на спинку сиденья, полузакрыла глаза. Редко слушаю за рулём этот диск, чаще выбираю более ритмичную музыку, чтобы внимание не ослабевало.

Не дал заснуть Дима, спросил, точно ли, что я не была у Юркова в Мельниково вчера.

– Даже не проезжала через него!

– Значит, машина, похожая на твою, – пустой номер. А то я засомневался, уж извини.

– Почему?

– Я кое-что нашел в Интернете на Юркова. Он когда-то регистрировался на форуме программистов. Интересовали его специфические хакерские программы. А сейчас его нигде нет, значит, ходит анонимно, шифруется. Может, он информацией торгует? Шантажист?

Сказать или нет?

– Да, вполне возможно, он мне когда-то хвастался чем-то таким. Но хватит об этом.

Дима поставил мою машину в гараж, закрыл ворота. Мой дом, в верхних окнах которого отражалось закатное солнце, а в нижних было темно, как будто в омуте, не казался мне, как раньше, уютным и надежным. Представила, как после последних ужасных двух дней останусь одна, и тоска навалилась на меня. Я вопросительно посмотрела на Диму, он отвел глаза, затем улыбнулся мне:

– Извини, у меня сегодня неотложные дела.

– Понимаю. – Выдала я короткую фразу. Хорошо, что он не добавил: «Я и так потерял много времени из-за тебя».

– Ты звони, если я буду нужен.

– Обязательно, позвоню.

Он дежурно поцеловал меня в щеку, повернулся и исчез за забором, а я вошла в свой огромный и пустой дом. Душно-то как! Открыла окна на проветривание, в соседнем коттедже зажгли свет, мне стало спокойнее. И что за паника? Подумаешь, заподозрили в убийстве, отпустили же. И у меня стопроцентное алиби. А Юрасика, несмотря ни на что, жаль. Молодой, мог бы жить и жить. Сам виноват, не надо было наглеть и нарываться на неприятности.

Солнце село. Я включила свет во дворе и во всех комнатах. Ужинать не хотелось. Я выпила стакан сока и поднялась в спальню.