Подойдя на достаточное расстояние, я увидел, что луч – это фонарь, который сверху освещает большое, пушистое дерево, похожее на клен. Только вместо зеленый листьев на нем росли фиолетовые цветы. Под деревом стояла деревянная скамейка, на которой (о, неужели!) сидел человек! Я радостно рванул к нему. Этим долгожданным созданием божиим оказался старик. Голова его склонилась к груди, морщинистые руки были собраны на животе, одна нога вальяжно лежала на другой. Тихое похрапывание внесло ясность – старик спит. Я очень хотел схватить его за грудки и растормошить. Но я не решился на столь дерзкий поступок. Тем более я устал и не чувствовал ног. Я громко бухнулся на скамейку рядом со спящим (в надежде этим его разбудить).

По его одежде я понял, что он не бродяга. На старике был темно-серый пиджак в полоску из тонкой шерсти, который вместе с хозяином повидал многое: слегка растянутый, с потертыми рукавами и единственной пуговицей, висевшей на нитке и вот-вот готовой сорваться в небытие. Под пиджаком был свитер (да, в июне) с непонятным фиолетовым узором. Серые брюки в полоску были слегка коротковаты и открывали его высокие фиолетовые носки. На старике были черные ботинки и серая шляпа, спущенная на нос. В общем вид был странный, но опрятный.

Мне не давал покоя этот знакомый запах, который тут был особенно силен. Такой успокаивающий – ему хотелось довериться и унестись мыслями в приятные воспоминания; освежающе-прохладный – в нос словно попадал холодок и будоражил все тело; аромат, который впитал в себя всю душевную теплоту, будто это был запах любимого человека. Это знакомое дыхание полотно висело в воздухе. Я начал вертеться по сторонам, чтобы найти источник, а затем запрокинул голову наверх. Надо мной висели фиолетовые звезды – цветы, которые мелкими, пушистыми гроздьями росли на дереве, которое укрывало сверху нашу скамейку. Фонарь подсвечивал цветы, и они на фоне темно-синего неба горели холодным фиолетовым огнем.

– Да, прекрасное дерево. – услышал я рядом хриплый, сонный голос. Повернув голову я увидел, что старик так же как и я смотрел наверх. – Единственное в своем роде.

– Извините, сэр, я разбудил Вас. – сказал я . – Меня зовут Джон. – я протянул руку, старик медленно оторвал голову от просмотра цветочного неба, быстренько потряс мою ручонку и снова мечтательно запрокинул голову. Меня удивила не его безразличная реакция, а то, как он посмотрел на меня. На его лице были две противоположные эмоции, которые причудливым образом очень ему шли, но другому бы человеку придали вид сумасшедшего. Тут было и удивление, как будто до этого он не спал и разговаривал сам с собой, а я как по волшебству вырос перед ним из под земли со словами “Меня зовут Джон”. Но вместе с тем в глазах старика была озорная искорка, какая-то добрая насмешка, будто он только что разыграл меня и был очень этому рад.

– Сэр, мне нужна помощь. Я ехал по шоссе 22L и моя машина сломалась. Может быть Вы подскажите, где я могу найти механика вашем городе? Или магазин запчастей? Или отель на крайний случай, где можно переночевать?

– А ты знаешь, что это за дерево? – спросил старик, проигнорировав мои вопросы.

– Нет, не знаю. Извините, может Вы все-таки скажите, кто тут может мне помочь?!

– Это лавандовое дерево. – сказал он медленно и поучительно, а затем посмотрел на меня.

– Лавандовое? – я запрокинул голову наверх и действительно, это же были цветки лаванды, как я мог их не узнать! – А, вот что это за знакомый запах! Это лаванда! Точно! Я первый раз вижу, чтобы лаванда росла на дереве.

– Да, лаванда растет на дереве, но только на этом и только здесь. Такое дерево только одно. Оно прекрасно, и ему очень-очень много лет. Люблю так приходить к нему, сидеть, наблюдать, размышлять, вспоминать…

– Сэр, дерево и вправду прекрасное, но не скажите ли Вы, где здесь у вас можно найти механика? Мне нужно вернуться к машине, если она ещё конечно стоит на шоссе…

– Джон, ты разве не заметил, что все спят?

– Ну Вы же не спите!

– Это потому что ты меня разбудил.

– Прекрасно! – я вскочил со скамейки. – И что мне делать? Бред какой-то! Все тут спят! Нельзя что ли какого-то разбудить? Или пробуждение ото сна в этом городе уголовно наказуемо?!

– Смешная шутка. – ответил он серьезно. – Хотя преступление пострашнее, как по мне, это не пробудиться от сна и жить с закрытыми глазами.

– Я очень рад, что дал вам интересный повод для размышления, – сказал я, но подумал, что старик того… – но если серьезно, мне очень нужна помощь! Пожалуйста давайте разбудим какого-нибудь механика, я сварю ему кофе, собственноручно сделаю яичницу, заплачу сколько он запросит, уеду от сюда и вы дальше будете спать мирным сном и никогда меня не увидите!

– Всему свое время, Джон. – сказал он и немного улыбнулся. Именно в этот момент я заметил небольшой шрам на его морщинистом лице. – Садись рядом, отдохни, подыши свежим воздухом нашего города.

– Надышался я воздухом за сегодняшний день! – я бухнулся на скамейку. Мы немного посидели в тишине.

– Кстати, а что Вы тут один делаете ночью?! – спросил я.

– Вспоминаю.

– Что?

– То, что дает силы жить.

– Здоровый юношеский сон?

– У тебя неплохое чувство юмора, Джон для отчаявшегося. – снова улыбнулся старик. Затем он закрыл глаза, набрал в грудь воздуха, на выдохе запрокинул голову наверх к лавандовому дереву.

– Я вспоминаю о любви. – сказал он.

– Неплохо. И часто Вы сюда так приходите посидеть, подумать о любви и поспать в одиночестве?

– Как придется.

– Ясно…

– А как часто ты думаешь о любви, Джон?

– Я? Как придется. – скопировал я манеру его ответа. – Но с каждым разом все реже.

– Это отчего же?

– Не знаю. Как-то так получилось со временем.

– А что такого случилось с твоим временем?

– Ну знаете, иногда по разным причинам, наступает момент, когда внутри тебя щелкает какой-то выключатель, – я продемонстрировал это щелчком пальцев. – и всё угасает. Весь свет и тепло. Сплошная темнота и холод. И в этой среде, знаете, любви как-то совсем нет места. Просто полый костюм человека, болтающийся взад вперед…

– Это я так понимаю ты про себя говоришь?       Полый костюм, темнота, выключатель?

– Вроде того.

– Сынок, что могу сказать… Твои дела плохи! – сказал он посмотрев мне в глаза, а потом по-детски запрокинул голову наверх к лавандовому дереву.

– И всё?! Ну спасибо за дельный совет! Если бы Вы были психологом, то число самоубийств ваших пациентов равнялось бы их количеству!

– А ты разве совета у меня просил, Джон? Я думал мы просто разговариваем. Ну, знаешь, как случайно встретившиеся незнакомцы на скамейке. – сказал он с той же озорной искоркой в глазах.

– Да, да..

– Джон, верь в себя и в других – вот и все, что я могу тебе посоветовать.

– Ммм… Спасибо, очень глубоко. Ладно, а что насчет Вас?

– А что я?

– У Вас же наверняка есть какая-то история, которая заставляет Вас сюда приходить, и как Вы говорите о чем-то вспоминать?

– Ну, у каждого есть история. Я не исключение.

– И что это за история? История о первой любви? Счастливом случае? Сложном выборе в жизни? Плохих советах?

– А какую историю ты бы хотел услышать?

– Ну учитывая все обстоятельства сегодняшнего дня, история о счастливом случае была бы кстати.

Старик внимательно посмотрел на меня.

– Хорошо. Поскольку веры в светлое будущее в тебе не больше, чем в подводном камне, я расскажу тебе одну историю.

– Глубоко благодарен! – ответил я, положа руку на сердце.

– Благодарить будешь после. Так вот, это случилось одним теплым июньским вечером. В этот вечер в маленький, парфюмерный магазинчик №9 зашел Майкл Кор. Это был высокий молодой человек с острыми, словно высеченными из камня чертами лица, с пытливыми темно-зелеными глазами, в которых засела несвойственная для молодой души грусть и с густой вьющейся шапкой темных волос. Вся его осанка, вид и движения были с налетом высокомерности и вот, деловито сложив руки за спину, он важно шагал от одной витрины с парфюмами к другой.