Машины остановились, не соблюдая традиционный церемониал приветствия, ко мне подбежал потрепанный офицер, судя по изнеможенности лица давно не видевший полноценного сна.

– Старший лейтенант Кобзев в Вашем распоряжении господин комиссар.

– Добрых вам дней. По моим данным командующий фортом капитан Фурье.

– Он погиб вчера под минометным обстрелом. Господин, рекомендую загнать ваши машины в гараж и пройти вам и вашим людям в здания, обстрел может повториться в любую минуту.

– Незамедлительно последую вашему совету.

Офицер дал команду по рации, пошла легкая вибрация, поднимая столб пыли и в земле начал проявляться широкий проход. Кобзев, тем временем, нервно поглядывал на небо.

– Комиссар, я понимаю ваш путь был долгим, предпочтете отдохнуть или вам сразу доложить обстановку?

– Давайте доклад, как раз перед сном обмозгую.

– Как угодно комиссар, тогда прошу скорее пройти со мной.

Побежать командиру форта мешала гордость не пасть лицом перед Трибуналом, я в свою очередь был совсем поскорее скрыться за железобетонными стенами от возможной атаки, но здесь уже я не мог показать свой страх, в итоге, будучи заложниками формальности, мы самонадеянно зашагали к штабу. Сделанный из железобетона, опоясанный со всех сторон мешками с землей, он представляет собой неплохую защиту от легкой артиллерии, что прекрасно демонстрируют два попадания, разорвавшие мешки, но оставившие лишь небольшие углубления в бетоне. Вход прикрывала металлическая дверь, возле которой, за габионом дежурил худощавый, серый от пыли единственный боец. Завидев нас, он даже не попытался оказать знак почтения, выполнив воинское приветствие, а лишь проводил нас замутненными равнодушными глазами. Внутри штаба тускло горели лампы накаливания, воняло затхлостью. Мы зашли в небольшой кабинет с столом, четырьмя стульями и интерактивной картой на стене, здесь же стояла кровать, чайник, грязная тарелка и пару кружек. На полу и на стенах виднелись следы грязи. Кобзев поймал мой взгляд.

– Прошу прощение за беспорядок, некогда наводить чистоту. Здесь всегда была служба не сахар, но за последние недели начался кромешный ад. Ночью нас постоянно обстреливают с минометов, днем, когда мы высылаем группы на зачистку местности они либо ничего не находят, либо попадают на мины и засады. Несколько раз в местах появления возможного мы заранее подготавливали ловушки, и один раз довольно успешно взяв мудаков в огневой мешок, но в целом гарнизон форта, некогда рота в 105 человек, ничего не может противопоставить этим набегам, особенно после того, как они сожгли наш вертолет. Сейчас нас осталось 74 человека, остальные или убиты, или скончались от ран, мы, черт возьми, потеряли четверть своего состава. И пока что наши запросы на подмогу и эвакуацию раненых остаются без ответа, нам даже отказали в поддержке с воздуха. Вчера капитану Фурье, когда он лично пошел проверить солдат на стене, осколком перебило сонную артерию, мы ничего не смогли сделать. Следом нам повредили спутниковую тарелку и теперь у меня нет постоянной связи с Новасити, общаюсь через радиостанцию, но слишком далеко от города, постоянные помехи, а если пройдет буря, мы на пару дней рискуем оказаться в полной изоляции. Поэтому прошу вас, сообщите о нашей тяжелой ситуации, пожалуйста передайте, – нам срочно нужна помощь, может, Ваши слова возымеют действие, как видите мои не стоят и гроша.

– Я попытаюсь сделать все что в моих силах. Но кто атакует Вас, Вы так и не сказали.

– Корпус Смерти, кто же еще, мы на их территории.

– Хм, а почему именно сейчас начались нападения? На сколько мне известно, обычно банды избегают прямой атаки на форт.

– Сложно сказать, мы фиксировали странную активность в нашей зоне ответственности. Конечно, нам стало любопытно, и мы перехватили одну из колонн Корпуса Смерти, уничтожив боевое охранение. Солдаты, осмотрев груз, успели сообщить, что это оружие, при чем хорошее, они должны были привезти его на базу, больше о них никто не слышал, а спустя пару дней начались атаки. На настоящий момент мы в глухой обороне, буквально заперты в форте. Только крупнокалиберные орудия спасают нас от штурма, если им удастся вывести их из строя, придется очень туго.

– Как думаете откуда они ведут по вам огонь?

– Исходя из угла падения снарядов они постоянно меняют точки, но большинство прилетов из скал, что дальше на Запад.

– Отлично, – скептически заметил я. – Как раз туда мы и направляемся!

– Сочувствую вам.

– Сочувствием делу не поможешь, я понимаю всю тяжесть вашей ситуации, и все же вынужден попросить Вас об усилении моего отряда.

– Пойдемте я кое-что покажу.

Мы прошли по короткому коридору с обшарпанными стенами и вышли на улицу через запасную дверь. Небольшой участок земли тыльной стороны штаба был усеян импровизированными надгробиями. В одном месте лежала пробитая каска, в другом небольшая фотография, в третьем игральная карта и т.д.

– Здесь захоронены не все, а лишь те, кто погиб в форте и кого мы смогли вернуть. Часть из моих солдат сейчас кормит птиц на просторах Вельда. Комиссар, Вы хотите, чтобы мы все здесь остались?! Именно за этим вы нас сюда сослали?! Чтобы мы все здесь сдохли!?

– Аккуратнее с речами офицер.

– Вы думаете я боюсь? Уверен, не сегодня, так завтра меня постигнет участь Фурье, без помощи мы обречены.

– Я уже сказал, что сделаю все возможное, только если нас сложат в тех скалах, некому будет замолвить за Вас слово, не правда ли?

– Дерьмо!

– Оно самое, лучше расскажите, как Вас сюда занесло? – и протянул ему сигарету.

– Спасибо. Раз я и так наговорил уже лишнего, почему бы и нет. В меня влюбилась дочь командира батальона.

– Ромео и Джульетта.

– Чего?

– Не обращайте внимание, продолжайте.

– Глупая девчонка влюбилась в меня по уши, и об этом узнал ее отец, потомственный военный, имевший связи в верхах, и дочь у него красавица, по крайней мере была, как сейчас не знаю. Естественно, он хотел ее выгодно выдать замуж, чтобы и ей благо и себе дальнейший карьерный рост, впрочем, о ней он думал в последнюю очередь. А я что, простой офицер, мой потолок – командир роты. Дурочка все бегала за мной и в никакую, подростковый бунт, показное неподчинение. Тогда он состряпал ложное дело, будто я брал с солдат денег за увольнения и звания. Только я не делал этого, многие другие да, а я нет. Но не беда, они нашли среди моих подчиненных тех, которые за определенные блага и обещания, подтвердили обвинения, оклеветав меня. Мне грозила каторга. Правда нужно отдать должное судье, видя ложность обвинений, она сжалилась надо мной и отправила в форт, исправлять вину, которой нет, разве что моя глупость, мнимая уверенность, будто все уляжется самим собой. Как видите не улеглось.

– Что девушка, Вы писали ей?

– Соль в том, я ее никогда не любил. Даже повода не давал… ее стерву, это только подзадоривало. У меня была возлюбленная, но как узнала, что я отправлен в форт, быстро забыла меня. Сейчас, вроде как замужем, есть дети. Ну как Вам моя история?

– Печально привычна для нашего общества. Знаете, мне уже вдвойне совестно просить у Вас людей.

– Совесть, как давно я не слышал данного слова. Я могу дать две машины сопровождения, до скал, идти дальше слишком рискованно, мы не можем потерять еще людей.

– Спасибо, большего я не смею просить.

Нас разместили в провонявшей человеческим потом и плесенью тесной казарме на двухярусных кроватях с матрацами в два пальца толщиной. Но не смотря на скверный уют, дневные распри ушли в прошлое – Таня, Люций и Сержант мирно беседовали о всяких пустяках и слухах Новасити, а вокруг них гнездились истосковавшиеся по родному городу солдаты форта, с интересом внимая новости мирной жизни.

Раздираемые мелкими заботами по итогу мы легли спасть поздно ночью, поэтому подъем я определил в 8 утра, оставив время на утренний туалет и прием пищи, и затем, когда рассветет отправится в дорогу. До места нам ехать примерно три часа, так что до темноты без проблем должны успеть найти бункер и вызвать подмогу, если найдем что-нибудь стоящее.