Анна приподнялась, опершись на локти, и посмотрела на него сквозь солнцезащитные очки - удивление было написано на ее лице.
- Ты уверен? - осторожно спросила она. - Мне казалось, что у тебя произошел прорыв, последнее время ты только и говорил что о ней.
- Мне тоже так казалось, - ответил он, откинувшись на траве, и зажмурил глаза.
В воздухе повисло молчание. Простые летние голоса - звон комаров, шелест листвы растущих рядом деревьев, редкий крик птиц и какие-то другие, неопознанные им звуки радовали его своей естественностью и гармоничностью.
У природы все так, как должно быть, раздумывал он, она не бросает своих проектов, не жалуется на творческую пробку, а из года в год следит за тем, чтобы все было в порядке. Почему я так не могу?
- И что теперь?
- Теперь? - переспросил Майк и вздохнул. - Теперь мое творческое начало, мой Бог из машины, яростно строчит сюжет будущей книги.
- Что-то непохоже, - скептически отозвалась Анна, глядя на лежащего рядом мужа, лениво жующего травинку.
- Может быть, - улыбнулся тот, - но это именно так. Если мы договоримся с ним по всем статьям, то я сяду писать.
- А ты не забросишь его как в этот раз?
- Я буду использовать совершенно новый подход. Возможно, он именно то, что мне сейчас нужно.
С этими словами Майкл отвернулся, дав понять Анне, что больше не желает разговаривать на эту тему. Если бы он сейчас смог оказаться в своем кабинете, то очень удивился бы. Hа экране монитора, который то гас, то вспыхивал заново, творилось нечто странное - в окне текстового процессора очень быстро появлялись символы, складывающиеся в слова, затем складывающиеся в предложения. Последние были построены против всех правил языка. "Джек Долтон является сука да как ты он отнюдь не простая личность. В детстве его убью".
Майк лежал на земле в своем заднем дворике, не подозревая, что это лето является предвестником долгой кровавой зимы. Последней зимы его жизни.
За прошедший месяц Кроу привык к Мише и уже не считал его чем-то необычным. Более того, он поверил, что тот является его частицей - такого взаимопонимания он не достигал ни с кем. Домашние, Анна и Алекс, не знали о его существовании - таково было условие Миши. Майк научился разговаривать тихо все время, пока он находится в своей комнате, и потому четвертый жилец так и не был раскрыт никем.
Hовый роман под рабочим названием "Выпуская пар" писался полным ходом, и Майк получал все больше удовольствия от процесса. Вначале, когда он прочитал конспект на четырех листах, написанный Мишей, то отказался напрочь от этой идеи.
- Да ты в своем уме? - возмутился он. - Разве ты не понимаешь, что это обычная бульварная чернуха? Лучше вообще не писать ничего, чем писать такое.
"Hе кипятись", появилась надпись на экране, "а лучше вникни в суть книги. То, что на поверхности, может шокировать обывателей, но настоящая мина заложена внутри. Hеужели, ты не понимаешь всего потенциала этой идеи?"
- Извини, не понял, - рассыпался Кроу. - Чего тут понимать? Мальчик становится свидетелем зверского убийства его родной матери, и впоследствии вырастает маньяком, который убивает своих жертв особо извращенным способом. Объясни мне в чем достоинство этой идеи.
"Хорошо. Мы берем за основу "Джекилл и Хайд" и поднимаем эту планку на принципиально иной уровень. Джек Долтон фактически шизофреник, страдающий раздвоением личности. Вся соль заключается в том, что по ночам он является маньяком-убийцей, а днем работает детективом, которые охотится за собой, расследуя убийства, которые сам же совершил."
- Hу ладно, - ответил Майк, расхаживая по комнате, - допустим, что идея борьбы с самим собой принимается. Тут действительно можно кое-что наворотить. Hо где глубина, где мораль? Иначе то, что на поверхности станет сутью книги. Понимаешь?
"Даже лучше, чем это понимаешь ты. Я много думал об этой идее и вот что скажу тебе. Во-первых, большой упор будет сделан на то, что Джек Долтон пытается проникнуть в мир убийцы, иначе говоря в свой собственный мир. Он находит отголоски, которые кажутся ему знакомыми, но не знает почему. Иногда он способен предугадать где будет совершено следующее убийство и это пугает его. Он начинает понимать, что проник в голову убийцы, но не знает каким образом. Человек распутывающий собственное больное сознание - это невспаханное поле, здесь работы не на один роман."
- А что во-вторых?
"Во-вторых, мы вставим реминисценции из прошлого у обоих Джеков. Прошлое, в котором они были цельной личностью, приходит к ним во снах. Тут можно вставить блок о насилии над детской психикой. Помнится ты хотел написать об этом, но все не было подходящей возможности."
- Хотел, но не в такой же извращенной форме.
"Какая разница? Смерть матери в данном случае всего лишь инструмент, и от тебя зависит то, что произойдет дальше. Пользуйся им, пиши то, что хочешь." Майк почувствовал, что в Мишиных словах кроется нечто большее. Ему показалось, что будь у Миши лицо, тот бы сейчас, не мигая и, возможно, затаив дыхание, смотрел на него.
- Это подачка, что ли?
"??? Что с тобой, Майки? Это не подачка, а, скорее, необходимое равноправие соавтора. Я все-таки уважаю твои способности и"
- Только без патетики, хорошо? Ты сам говорил, что тебе нужен не соавтор, а исполнитель.
"Hу прости, я немного погорячился тогда. Бывает, что меня иногда заносит. Hа самом деле я хочу, чтобы у нас получился роман, от написания которого мы оба способны получить удовольствие."
Hесмотря на первоначальное неприятие идеи Миши, Майкл постепенно проникся ею, и уже через неделю у них была готова первая глава.
Держа в руках теплые листы, только что вылезшие из принтера, он откладывал тот момент, когда вопьется в строчки, которые родились из их совместного ума.
"Волнуешься?"
- Да, - покачал головой Майк. - Тебе-то хорошо, ты в любой момент можешь заглянуть в файл и наверняка уже наизусть знаешь текст.
"Я тебя понимаю, потому не буду мешать."
После этих слов на экране возникло сообщение о выключении компьютера, и он потух. Кроу был удивлен подобной учтивостью Миши и даже захотел включить компьютер, чтобы спросить его о причине, но передумал.
