Юнг назвал Персоной (или Маской) конструкцию в психике, которая помогает приспосабливаться к социуму, примеряя на себя разные роли. Ее необходимость очевидна, потому что всегда «быть собой» без прикрас вряд ли возможно, нужен компромисс между своими желаниями и запросами окружающих. Но стоит Персоне разбушеваться, как она начинает вредить.

При невозможности получить от мира желаемое на границе между Персоной и Эго (в терминологии Юнга – нашей истинной сущностью) возникают разные негативные эмоции: стыд, вина, агрессия. Чем сильнее Персона, и чем больше ее образ отличается от нашего истинного Я, тем мощнее будут чувства собственной неполноценности, никчемности, бесполезности. И накопленная агрессия разворачивается вовнутрь – уходит в Тень, куда вытесняется все, что не принимается социумом. Но Тени все равно нужен выход – энергия не может вечно копиться внутри, и гнев направляется против естественных проявлений личности.

При депрессии самоуничижение выходит на первый план и становится лейтмотивом мыслительного процесса. Можно рассыпаться в комплиментах депрессивному, писать списки его достижений, махать перед ним дипломами и кубками, но все будет тщетно. Он все это обесценивает и погружается в пучину саморазрушения, самоумаления, самоподавления. Так работает болезнь. Если недостатков не хватает для глубины страданий, человек придумает их сам – раздует из мухи слона. И будущее на этом фоне будет казаться совершенно беспросветным.

Во время депрессии я тоже считала себя никчемной. Мне было всего 25. Я хорошо выглядела, была не обделена умом и талантами. Откуда же столько самокритики? Так научили в детстве – я расскажу об этом в следующем разделе. Кстати, считать себя красивой я начала только ближе к 35(!), когда нарастающий вал комплиментов снес эту установку сверхкритичного отношения к собственной внешности.

В тот период жизни для меня была сверхзначима карьера. Я думала, что достижениями смогу заслужить любовь, которой в детстве была лишена. В момент начала депрессии я почти теряла работу, которую раньше очень хотела. Оглядываясь назад, я понимаю, что она на самом деле мне не подходила, и через несколько лет, основательно выгорев, я поменяла профессию. Но тогда это было очень больно и обидно. Это воспринималось как жизненный крах. Причем, забегая вперед, скажу, что позже мне предстояло проходить через другие испытания в рабочих делах, но я научилась преодолевать их без саморазрушения.

Мне было очень стыдно рассказать кому-то из окружения о своих метаниях, о том, что я «облажалась». А стыд – это социальное чувство, которое не существует вне социума. И я линчевала саму себя. При этом никаких конструктивных действий в первые месяцы депрессии у меня не было, только потом необходимость зарабатывать, чтобы обеспечить себя, позже заставила меня пошевелиться. То есть целыми днями и ночами я только и думала о том, какая никчемная я и моя жизнь. Разумеется, были те, кто безуспешно пытался развернуть меня в позитивное русло. Но никто еще не вылечил депрессию комплиментами.

Признаюсь вам: у меня до сих пор такое бывает, хоть и реже, чем раньше. Когда в начале 2022 года началась спецоперация, сразу стала себя ругать – сетовать на то, что не так эффективно вела свои дела. Истинная причина происходящего была в том, что я просто растерялась. Конкретных действий я придумать не могла, поэтому вся мыслительная энергия направилась на самокритику. Но сейчас я гораздо более осознанна, поэтому через некоторое время отследила у себя этот ненужный и отъедающий силы мыслительный процесс и избавилась от него.

***

Депрессивное мышление изворотливо, как мошенник на очной ставке. Оно выкручивается как может, играя против больного. Его выводы могут быть настолько парадоксальными, что противоречат всем законам логики сразу. Депрессивный винит себя в происходящем в семье, на работе, за то, что он совершал и не совершал, как будто нет больше людей, и он один. А реальность и люди вокруг кажутся лишенными изъянов.

Сколько существует психология, столько психологи спорят о самооценке. Есть расхожее мнение, что она формируется в раннем детстве под влиянием родителей и закрепляется на всю жизнь. Но на самом деле наша самооценка подвижна и базируется на результатах нашей деятельности и воздействии социума. Поэтому уверенность в себе – это не «иммунитет» от депрессии: критикуя себя день за днем можно быстро растерять былое достоинство.

Может показаться, что в таком самоуничижении много религиозного смирения. «Кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится» (Мф. 23:12). Мол, я такой грешный и заслуживаю всяческих наказаний. Но в этом изречении речь идет об аскетизме, а распинание себя – по сути обратная сторона гордыни, то есть возвышение себя, но с противоположной стороны, завуалированная жажда похвалы и большей значимости. Принижение себя перед другими людьми – иной способ возвеличивания. А к смирению приводит покаяние, примирение с собой и с происходящим, ощущение равенства с остальными.

Сейчас, когда уже много лет живу без депрессии, я фокусируюсь на том, как быть полезной обществу, в котором нахожусь. Не трачу душевные силы на сравнение себя с другими, не отвергаю саму себя, но тем не менее морально готова к любой оценке, в том числе к отвержению со стороны других, например к тому, что эта книга может кому-то не понравится.

Самообвинение следует отличать от подлинного признания вины, которое направляется на других людей и на их благополучие. Если вы думаете о другом человеке, хотите сделать ему лучше – это созидательный ход мыслей, за которым должны последовать конкретные действия по компенсации созданных неудобств. А бесконечное пережевывание негатива по отношению к себе, за которым не следует ничего кроме боли – это саморазрушение. Активная жизненная позиция не приемлет мыслительной жвачки.

С другой стороны, активность ума – это тоже активность, и мозгу кажется, что он занят, хотя никаких реальных действий за этим может и не последовать. Такое характерно для некоторых алкоголиков, изменников и других проблемных людей. Если вам повезло (мне – нет) не жить рядом с алкоголиками, то знайте, что им свойственны такие приступы самобичевания. Они так картинно ругают себя, берут на себя всю вину, но продолжают вести привычный образ жизни. А внутренне оправдывают свое поведение обстоятельствами и влиянием окружающих.

Для подлинного ощущения жизненного благополучия важно быть честным с собой и другими. Если заглянуть в свою душу, то можно обнаружить истинную мотивацию. Зачем вы себя ругаете? Может быть, так вы убегаете от какого-то важного поступка, на который не можете решиться? А если вам кажется, что это просто так, то точно ли вы не можете ничего сделать прямо сейчас, чтобы улучшить жизнь и свою, и окружающих? Представьте, что вы заблудились в лесу. Если сядете на пенек и будете сокрушаться, какой вы рассеянный, то просто умрете там же от голода и жажды. И даже быстрее, чем могло бы быть, потому что самоуничижение – энергетически довольно затратный процесс.

Вообще, чувство вины может быть обманчивым, просто такой автоматизм разума. Во время депрессии я винила себя в потере работы, но, кроме меня, там было еще начальство, которое вело себя неожиданно жестко. Были еще кадровики, которые, видимо, не особо заморачивались прогнозом адаптации новых сотрудников. И случившееся – наша коллективная ответственность. Но тогда я была еще слишком незрелой, чтобы это понимать.

А еще внушение чувства вины может быть приемчиком манипуляторов. Я думаю, что многим хотя бы раз в жизни приходилось сталкиваться с такими словами: «это ты во всем виноват», «это все из-за тебя» и так далее. Так пытаются переложить ответственность за ситуацию на одного человека. Мы не будем здесь останавливаться на токсичном общении – это отдельная большая тема, просто скажу, что оно опасно для психологического здоровья. И при должном «усердии» со стороны и предрасположенности самого человека может стать одним из факторов возникновения депрессии. И в детстве я увы слышала немало подобных фраз.