RONALD FREDERIC DELDERFIELD

The Golden MILLSTONES

Napoleon’s Brothers and Sisters

© Перевод, ЗАО «Центрполиграф», 2022

© Художественное оформление, ЗАО «Центрполиграф», 2022

Их было семеро, не считая того, кто возвышался над ними, с тех пор как был мальчиком шестнадцати лет и до дня своей смерти. Их описывали как неудачников, дегенератов, шарлатанов, мошенников и предателей; проводившаяся ими политика в качестве королей и королев характеризовалась как бессмысленная, нечестная и несостоятельная. Четыре брата предстают перед нами как клоуны, чья преданность всегда была продажной и чья неблагодарность человеку, который облачил их властью и положением, лишила смысла теорию, будто кровь гуще воды. Трех сестер обзывали шлюхами, чьи сексуальные аппетиты разжигались желанием иметь деньги. Какие только эпитеты не использовались при их описании, но все же характеры четырех братьев и трех сестер Наполеона продолжают нас интересовать. Они представляли собой как бы семь жерновов, висевших на шее самого изумительного человека в современной истории, но они были, или казалось, что были, золотыми жерновами, и их отблеск все еще достигает нас сквозь истекшие годы. Первый из них родился почти двести лет тому назад, а со смерти последнего прошло уже более века, но все же они более живы, чем многие из рассудительных, полезных и известных людей, которых мы наблюдали на прошлой неделе по телевизору.

13 июня 1793 года семья беженцев, не имевшая ничего, кроме просоленной одежды на спине, ступила на берег во французском порту Тулон, получив лишь скромное пожертвование на пропитание, которое причиталось корсиканцам, боровшимся с островитянами от имени республиканской Франции.

Трудно сказать, чье положение было более отчаянным, чем положение семьи, принявшей сторону проигрывавших республиканцев, от которых они рассчитывали получить убежище и средства на пропитание. Местные представители Конвента делали все, что было в их силах, чтобы помочь матери и ее детям, но можно ли было винить чиновников на недосмотр по столь обыденному делу в такое время? Границы Республики были окружены армиями королей и вельмож, которые бежали из Франции. Голод и крах кредитов добавлялись к денежным затруднениям внутри страны. Консервативные департаменты Запада и Юга находились либо в открытом неповиновении Республике, либо на грани выступления против нее. Победы, подобные одержанной при Вальми за восемь месяцев до этого, предотвратили крах, но контрреволюционеры в порту, куда приплыли корсиканцы, уже планировали присоединиться к ближайшему портовому городу Марселю и встать на сторону британского флота против деспотов в Париже. Будущее молодой Республики было совершенно неопределенным, а будущее мадам Летиции Бонапарт и ее семьи почти безнадежным. За ними оставалась родная земля, куда они не могли вернуться, а вся собственность, которой они располагали, оказалась в руках разъяренных паолистов. В семье из пяти сыновей и трех дочерей старшему было двадцать пять лет, а младшему еще не минуло девяти, и только один получал жалованье. Все, что он мог принести в семью, было частью содержания лейтенанта-артиллериста, составлявшего 55 фунтов стерлингов в год. Старший и третий из сыновей, Жозеф и Люсьен, не имели профессии, Луи, четвертому сыну, было только пятнадцать лет, а младшему, Жерому, – девять. Девочки, Элиза шестнадцати лет, Полина четырнадцати и Каролина одиннадцати, были бесприданницами в лохмотьях. Но все же мадам Бонапарт, закаленная пережитыми бедствиями, при своем неистощимом мужестве не приходила в отчаяние. Немного поворчав по поводу неопрятности одежд своих дочерей, она присоединилась к своему второму сыну, Наполеону, в поисках временного пристанища, какого-нибудь коттеджа, пустующего дома, в любом месте, которое могло бы помочь семье передохнуть и подождать лучших времен.

Приблизительно в течение одного дня мадам нашла жилье сначала в Тулоне, а потом в Марселе, на четвертом этаже разрушенного аристократического дома на улице Фабур-де-Ром. Там в последующие месяцы она собирала вокруг себя свое семейство, занималась починкой одежды и уговаривала своих младших детей вести себя тихо, пока пятнадцатилетний Луи вслух читал газеты. Чиновники Конвента выплатили им жалкую дотацию. Жозеф и Люсьен скитались в поисках работы, а Наполеон, уже признанный главой семейства, принял назначение офицером, командующим артиллерией при группе бывшего художника Карто в Авиньоне. Наступали лучшие времена. Но скитальцы в Марселе были бы ошеломлены, если бы им удалось заглянуть в будущее, так как ни один сказочный персонаж не наслаждался бы такими выдающимися переменами, какие ожидали эту конкретную семью. Менее чем через десять лет самому младшему из них предстояло истратить 10 000 франков на чемоданчик, содержавший среди всего прочего бритвы, в которых он тогда не нуждался.

Направляя письмо своему брату Люсьену почти ровно за год до прибытия всего клана во Францию, Наполеон, бывший некоторое время его опорой и склонный использовать свой авторитет, критиковал парижские власти как «жалкий сброд» и комментировал общую бесполезность всех людей при попытках исправить их участь. «Каждая личность стремится к осуществлению своих собственных интересов с помощью оскорблений и поношений… все это подрывает амбиции», – жаловался он.

Это были странные замечания со стороны человека, который никогда, вплоть до последних мгновений жизни, не отказывался от амбиций и не прерывал связей с семьей, которая уже рассматривала его в качестве замены умершего отца. На протяжении всей своей жизни Наполеон Бонапарт полностью сознавал семейную ответственность и никогда, хотя бы на какой-то момент, не пытался переложить эту ответственность на плечи других или позволить своим братьям и сестрам обрести самостоятельность. Он затрачивал огромное количество энергии, определяя развитие их личностей, направляя их карьеры, и шел порой на большой риск, охраняя их от последствий их индивидуальных или коллективных опрометчивых действий. В конце концов, именно они в куда большей степени, чем любые промахи или заблуждения с его стороны, привели к краху, но преданность корсиканской семьи оказалась более продолжительной, чем озлобленность на атлантической скале, и когда жизнь его была разрушена, он думал о ней без горечи. Существуют такие аспекты характера Наполеона Бонапарта, которые невозможно защищать, но его продолжавшаяся всю жизнь озабоченность членами своей семьи не относится к ним. От них он заслуживал лучшего, и если бы он умыл руки в отношении всех них в начале своей жизни, он мог бы получить лучший итог.

Карло Буонапарте, отец тринадцати сыновей и дочерей от Летиции Рамолино Буонапарте, умер от рака в доме своего старого друга в Монтепелье зимой 1785 года. Он оставил вдову и восемь детей (еще пятеро умерли в раннем детстве). Семья имела некоторые претензии на тосканское дворянство, а на своей родной Корсике, где собственность в несколько акров в небольшом сельском поместье среди крестьян и рыбаков уже считалась кое-чем, Карло выжимал все возможное из своего наследства. Он был неприметным человеком во всех отношениях, за исключением одного. Немногие когда-либо проявляли большее рвение в выпрашивании покровительства, чем это делал он.