3. Про челюсть.

Он уже усвоил, как спускаться вниз со второго этажа, через балкон, но наверх еще не научился подниматься. Обычно между первым спуском и подъемом проходит месяца полтора, а у самых догадливых несколько недель. Они сидят и наблюдают, как ходят другие, с места не трогаются, пока досконально не изучат. А потом идут и все делают верно... Так вот, Макс еще не прошел вторую стадию, я брал его с улицы сам - позову, и бежит. Если проголодается, то сидит терпеливо под окнами и поглядывает наверх, черненький, лохматый... И вдруг исчез. Я обходил все подвалы - нет и нет. Подвалы - убежище для котов, я люблю ходить к ним. Люди надоели мне...На четвертый день иду вокруг дома, зову. И он, наконец, появляется, беззвучно подходит и прижимается к ноге. Что-то мне показалось странным, снова голоса нет? Схватил, поднес к свету, и вижу - вместо рта багровая яма, дыра, и в глубине, среди размолотых в крошку зубов, крови и мяса шевелится, молит о помощи розовый язычок... В этот момент я окончательно понял - не хочу больше быть человеком!.. Косточки разбитой челюсти терлись друг о друга и причиняли ему безумную боль, он несколько дней не пил, и если не сможет, конец! Я поил его из пипетки - водой и молоком, потом стал пробовать яйцо, жидкую еду... И вот вырос - огромный кот, челюсть крепче прежней, только клык торчит окаянный. Если рассердится, то не шипит, как другие, а плюется, рот как следует не закрывается у него. Когда ест, боится, что не успеет, со своим ртом, и дерется с соседями, хрипит от ярости. Когда он в настроении, его можно гладить, он выгибает спину и шею, и нижний клык виден во всей красе. Наверное, это и подвело его во второй раз.

4. Во второй раз...

Есть у нас тут один тихонький старичок с палочкой, я видел, как он подкрадывался к котам. Думаю, это его рук дело, но доказать не могу. Раньше я жалел таких - убогие, вся жизнь в грязи и темноте, вот и срывают зло на самых беззащитных. Потом вижу - их тьма!.. их дети, внуки!.. они главные на земле!.. Как при таком напоре жизнь еще теплится... Так вот, не успела зарасти Максова челюсть... Было это, как сейчас, осенью, только прошлой, я снова потерял его из виду на несколько дней. Искал, конечно, и вот как-то утром вижу сидит в траве перед окнами черный кот, голову странно уткнул в землю. Так иногда спят коты, когда болеют. Я подошел и узнал его, позвал, а он молчит, дышит глубоко и прерывисто. Наконец, приподнял голову - глаза мутные, меня не видят, изо рта слюна течет, а уже почти не текла, и на голове за ухом кровь... Я отнес его домой. Он быстро пришел в себя, узнал меня. Через несколько дней совсем оклемался, и снова ушел. Потом все как-то наладилось, он уходит, приходит к балкону... Я ждал, когда же он догадается, как подняться, обычным путем или придумает что-то свое... Но он так и не научился, и многому еще научиться не сумел. Он добрый, сильный и великодушный, любит котят, часами играет с ними... но вот остался неразвитым, что поделаешь.

5. Как я дрался с Серым, давно и недавно.

К лету я с большими трудами вернул Макса в наш дом, но он по-прежнему боялся Серого и к мискам в подвале подходил с опаской. А Серый отвлекся на время, любовные дела и прочее, а потом снова стал поглядывать, угрожать... Я понял, что время разобраться с ним, напомнить, кто тут главный, и заявить, что не позволю запугивать Макса и остальных. Кот я или не кот, неважно, мои правила все должны соблюдать. При мне никто никого обижать не смеет. Этот мерзавец взял себе в привычку являться по ночам на кухню, вычищать до блеска миски и завлекать наших кошек, а кто ему перечил, того избивал, выгонял и преследовал до самых границ. Все наши коты напрягались, и Макс, который впал почему-то в самую большую немилость, первый. Что за жизнь, если в доме нет покоя?! Я взялся за Серого не в первый раз, время от времени приходится это делать. Однажды ему особенно крепко досталось. Это было давно, тогда он совершенно обнаглел, совершал налеты на все квартиры на первом и втором этажах, шастал по балконам, запугивал всех домашних, и воровал все, что находил. Я не раз заставал его у нас на кухне, но он спокойно ускользал, и смеялся надо мной. Когда он в очередной раз прокрался на кухню и зачавкал, я из комнаты тихо вышел на балкон и снаружи захлопнул форточку в кухню. Серый оказался запертым. Я спокойно вошел к нему, он тут же все понял, сжался пружиной и метнулся к окну. Я думал, он разобьет стекло или голову... Поняв, что не вырваться, он забился под тумбочку и приготовился к защите. Я не стал бить его, налил в стакан холодной воды и выплеснул ему в физиономию. Он зашипел, замахал лапами... и получил вторую порцию, и третью... Я почувствовал, что хватит, он унижен, и надолго запомнит это. Открыл форточку и отошел. Он не сразу понял, что свобода, потом одним прыжком перенесся на балкон и исчез. Этого урока хватило на месяц, а потом все началось снова. Удивительно, но он не возненавидел меня. На улице заметит, и тут же навстречу, выгибает спину, предлагает почесать за ухом... "Серый, помнишь?.." Помнит, конечно... но ведь то было дома... На улице мы не воюем, а в доме время от времени приходится ставить его на место. Я для того, чтобы придерживать сильных и помогать слабеющим. Как я теперь поддерживаю старика Васю, которого оттесняют от подвальных мисок. Но я не мог поступить, как раньше, - унизить Серого, ведь тогда он был для меня малоизвестный негодяй, а теперь я за многое уважал его, и восхищался. Но как же допустить избиения наших! Разрушится дом, наше убежище, и куда нам тогда приходить, особенно зимой?.. И я решил драться с ним честно, соблюдая правила котовского боя. Вынес на улицу им поесть, в теплое время я часто так делаю, а он тут как тут, со своей наглой рожей, и всей тушей отшвыривает тех, кто послабей. Макс сжался и вовсе не подошел. Я резко и сильно шлепнул Серого ладонью по морде. Попасть-то попал, но он оказался гораздо быстрей меня, сразу понял, что это бой, а не шутка, и успел располосовать мне руку так, что кровь полилась. Он считал, что победил меня, и с места не сдвинулся. Тогда я ударил его тыльной стороной ладони, быстрей и жестче, чем в первый раз. Опьяненный успехом, он зазевался и не успел ответить. От удара он отлетел метра на полтора, однако устоял на ногах, набычился и снова придвинулся к мискам. Я посмотрел на Макса, он отбежал, но внимательно наблюдал за событиями. Я обязательно должен победить! Это нелегко, Серый вдвое быстрей меня, одинаково владеет двумя лапами, даже четырьмя, а когти у него... Что поделаешь, никудышный я кот, придется использовать человеческую подлость. Хочу сказать в свою защиту - я не надел перчаток и не ответил ему каким-нибудь нечестным приемом, ногой или палкой. Я всего лишь сделал обманное движение левой рукой. Он попался, и тут я влепил ему правой так, что он не удержался на ногах. На этом я закончил, Макс должен понять меня и закрепить наш успех. Я отошел на несколько метров и наблюдал, что будет. Серый быстро пришел в себя и опять двинулся к мискам, по дороге отшвырнул еще одного моего друга... Макс наконец понял, что от него требуется - он тоже подскочил к еде, страшно захрипел, разбрызгивая слюну, вытянул когтистую лапу и зацепил Серого за щеку. И так здорово зацепил, что отцепиться у него не получалось. Серый сначала страшно удивился, а потом запаниковал, замахал лапами, но оказалось, что у Макса лапы длинней, и враг сидит у него на когте, как рыба на крючке. Наконец, Серый освободился и бросился бежать. Мы не видели его почти неделю, а потом он вернулся и вел себя чуть потише. Так и пошло у нас, как только он распояшется, я с треском выгоняю его, а он, пользуясь моей медлительностью, снова прокрадывается на балкон и сладким голоском сманивает кошек у наших котов. И это продолжается по сей день! Несмотря на боевые действия, я подкармливаю его, а он не против, так что наши отношения можно назвать сложными, но не враждебными. Кажется, он понял, что лапы распускать опасно, но сдерживаться у него не всегда получается. После Макса, главного свидетеля и участника боя с Серым, первым заметил изменения в расстановке сил мой главный кот Клаус, хитрец и дипломат. Он тут же перестал замечать Серого. Тому это было страшно обидно. Ведь именно он год назад прокусил Клаусу ухо, оно превратилось в огромную подушку, в которой перекатывался гной. Клаус мучился, но лечиться не давался. Когти у него железные, и я сдался - будь что будет... Ухо в конце концов сморщилось и стало небольшим твердым хрящиком. Но о Клаусе будет еще разговор.