Была одна особенность в дизайне жилья Эндрю. Он очень любил антиквариат и артефакты. По всему периметру дома на стенах висели различные прямоугольные и квадратные картины, которые не представляли какой-то особой культурной ценности. Их легко можно было приобрести на рынке древних артефактов, которые стоили не так дорого, так как в высокоорганизованном и сверхразвитом высокотехнологическом обществе они были абсолютно бесполезны. Всего лишь бумага, или картон, не имеющий смысла. Всё, что не приносило никакой практической пользы, отсутствовало в жизни местных жителей. Эндрю же периодически пытался разобраться в этих странных знаках и символах, как будто бы они что-то значили. Сами рисунки или картины мало его интересовали. На какой-то из них были изображены какие-то странные существа, где-то – пейзажи придуманных миров. Красиво, конечно. Большой интерес у Эндрю вызывали написанные от руки в уголках квадратов и прямоугольников буквы, иногда странные загибулины, чаще в два ряда. На некоторых были будто нанесенные сверху цифры. Он мог стоять подолгу разглядывать, анализировать, пытаясь найти ответы на поставленные самим же собой риторические вопросы, но не находил. Загадочное всегда притягивает к себе, главное – уметь видеть это. Батти не находила никакой информации о картинках в глобальной сети ВорлдНет.
Сегодня, 7 февраля, метель разбушевалась по-особенному. Сугроб за окном намело такой, что в это утро солнце не смогло попасть в квартиру Эндрю. Он щелкнул вновь тремя пальцами в воздухе, как бы попрощавшись в Батти, которая и без его щелчков уже «ушла в сонный режим». Следующее его движение пальцами было похоже на жест кулинара, который пытается посолить бульон, но не переборщить с этим. Музыкальная композиция, которую поставила Батти, недавно прослушанная владельцем системы, переключилась, после чего из динамиков акустической системы полилась легкая расслабляющая музыка – странные электронные синтетические звуки, напоминающие игру детворы с металлическими трубами старой заброшенной котельной. Бом-бом. Особенно Эндрю любил слушать звуки природы вперемешку с этими странностями. Звуки природы он прослушивал чаще те, которые он никогда не встречал на улице, в жизни: пение тропических птиц, шум водопада, крики диких животных.
Он встал с постели, вытянулся и пошел прямиком к домику своей любимой кошки, заглянув по пути в пустой холодильник, где не было ничего, кроме кошачьего корма и пары бутылок напитка. Рядом с холодильником, над кухонным столом, висело зеркало, в которое жители города Лема никогда не смотрелись. Люди перестали разглядывать себя. Зачем, когда вы все выглядите примерно одинаково? Зеркала висели, выполняя вполне конкурентную важную функцию. Всего их было 4 штуки на каждую стену для того, чтобы помочь распространению ночного луча. Специальная система, при которой из источника при включении вылетал световой пучок, направленный в сторону одного из зеркал. Зеркала были подвешены под определённым углом. Потом луч отражался на следующее зеркало и так далее, пока цикл не замкнется.
Кошка Люси также привыкла вставать вместе с хозяином и была уже готова к утреннему пиршеству, проходя весь путь от кровати до холодильника вместе со своим хозяином через лабиринт его длинных ног. Люси была уже довольно старой. Их знакомство иначе как судьбой не назовешь. Однажды, когда Эндрю возвращался домой после самой первой своей в карьере тяжелейшей операции по замене синтетического клапана в механическом сердце восьмого поколения, он заприметил у дверей своего дома смирно сидящую кошку, которая, увидев его, жалобно запищала. Эндрю были эти писки безразличны. Как и у большинства жителей города, в жизни Эндрю существовал только рабочий цикл – больше ничего. Кошки же просто бегали по улице туда-сюда. Однако Люси не собиралась уходить от дверей, продолжала пищать, поэтому он решил впустить её в дом. Сначала он думал, что это кот, но, как потом оказалось, это была кошечка. Эндрю заказал у знакомых мастеров большой домик на вырост, который по сей день красуется в его жилище, и, кажется, до задуманных размеров она уже не дорастет.
Пока Люси слизывала остатки еды с тарелки, Эндрю успел сходить в сервисную комнату, привести свое тело в порядок. Взмахом руки нарисовал в воздухе букву W, как волшебник из известной сказки Джоан Робертовны Гелбрейт, после чего на голографическом компьютере по центру экрана появился виджет прогноза погоды на сегодняшний день, который подготовила Батти. Также Эндрю проверил почту, ничего интересного – одни поздравления, чего он ожидал, но не хотел читать. Приодеться сегодня нужно. Эндрю взял из шкафа отглаженный и подготовленный Батти смокинг – сел потрясающе. Сегодня нужно выглядеть отлично. Эндрю не испытывал ни радости, ни гордости, он вообще был очень скромным. В обществе не было принято показывать, что ты чувствуешь. Важное достижение в своей жизни Эндрю решил отметить по-своему, надев деловой костюм, который он специально купил для этого повода. Так делают все механохирурги, которые приходят в больницу в последний свой рабочий день, в последний раз. Цикл почти выработан: осталось последнее механохирургическое вмешательство.
В будущем, в 2856 году конкретно, все выполняют конкретные задачи и служат конкретной цели – цели своего существования, которую за них уже кто-то выбрал, как будто бы они с ней и родились. Сегодня финал, а завтра уже начнется совсем другая жизнь, но какая?
Погода за окнами слегка поуспокоилась. Не накидывая сверху ничего больше, только смокинг, Эндрю закинул через одно плечо рюкзак, набитый чем-то тяжелым и побрякивающим. Сумка свисала до поясницы и болталась в разные стороны – маятник Фуко, который то и дело запускал вновь сильный шквалистый ветер. Но снега уже не было. На улице еще было темно. Зимой утром всегда мрачно. Звезд на небе нет, да и невидно их, в общем-то, даже глубокой ночью: стоящие поодаль от жилых кварталов, вечно пыхтящие, как астматик на морозе, заводы выбрасывали в небо серый дым, который не пропускал лучи, испускаемые звездными телами. Периодически проглядывали редкие звезды, как веснушки на носу. Никто особо не расстраивался. Местные жители никогда не смотрели вверх – наверху только обман, причем неистово далекий и несуществующий.
Внутренние часы подгоняли Эндрю. Каждый шаг расписан посекундно, отставание нужно сокращать. Ровно сорок минут до работы. Последнее вмешательство, и всё. Город располагался в низине, его окружали со всех сторон так называемые местными «плоские горы», прерывистые, местами причудливой формы. Никто никогда не переходил эти неровности. Все, кто когда-либо пытался перейти, так и не вернулись обратно. История гласит, что земля в тех местах давно отравлена, а каждый, кто сунется, умрет практически моментально. Рисковать никто не решался, тем более что никогда оттуда никто не возвращался. Зачем испытывать удачу, она может испытать тебя еще хлеще. Зато благодаря этой ядовитой аномалии город окружал переливающийся радужный купол, посему небо было окрашено оттенками фиолетового и салатового, плавно перетекающие из одного в другой. Периодически местные видели яркие огни, движущиеся по небу, они были ярче любых звезд. Такие передвигающиеся объекты привлекали внимание, но стали настолько обыденной вещью, что никто не задумывался о том, что это такое. Официально версия – правительственные спутники, созданные великим ученым XXI века, которые помогли распространить Интернет по всей Земле посредством беспроводной связи.
Наш герой шел ровно, не сбиваясь, будто кто-то отсчитывал до четырёх, помогая начинающему танцору не сбиться с темпоритма. Под ногами хрустел свежий снег, слегка намокший, но не приставучий. Казалось, он растапливался после каждого шага Эндрю, который оставлял за собой четко виднеющиеся следы от протектора обуви. По обе стороны от него стояли точно такие же дома причудливой формы, как и его. Он то и дело встречался взглядом с соседями по кварталу, но никогда не здоровался. И они не здоровались. Он жил на окраине, поэтому чем ближе он подходил к деловому центру, тем больше личностей шли вместе с ним: кто-то параллельно, шаг в шаг, кто-то сзади, а кого-то приходилось пропускать вперед. Не привыкший путник, заблудившийся в спальном районе, вероятно, подумал бы, что все они идут строем и маршируют, но это было не так. Шаг в шаг. Посекундно. Всё рассчитано. Система сбалансирована идеальная, никакой импровизации.
