– Мааа, но как? Скажи ты знала, что у отца долги?

–Нет милая, он мне ничего никогда не говорил, сколько бы я не допытывалась его! Я же видела, что он ходил осунувшийся, бледный, похудел, я решила, что он заболел. Но тут эта стройная, статная, красивая женщина средних лет, не выдержала и горько зарыдала, а Дженнифер подбежала к ней обняла и стала вместе с ней плакать.

Не прошло и два года, как мама заболела, оказалась в больнице с тяжким завещанием, и умерла.

После продажи особняка, Джен ещё ни раз ревела, вспоминая свои лучшие счастливые годы, проведенные в нём. Как они гуляли на заднем дворе среди яблоневой аллеи, музицировали вместе с мамой на рояли в большом зале…

На оставшиеся деньги она сняла себе небольшую комнату, в отдалённом полузаброшенном районе Дримхаус, с видом удушающий серых стен таких же домов, покрытыми трещинами, как её жизнь. Бедняжка ели-ели сводила концы с концами, каждый раз намереваясь открыть коробку с часами, а потом продать их и на эти деньги уехать из этого огненного удушающего кольца, который сжимался каждый день все сильнее и сильнее на её тонкой шее. Ей было очень тяжело, девушка работала на износ, не жалея себя, забывая про свою прошлую, далекую, беззаботную жизнь, работая по 13-14 часов в день, а иной раз и в выходные: в Уайт- Холле на пол ставки секретарем у противного толстого начальника мистера Бишопа, который отпускал сальные шуточки, каждый раз при виде её и в газете Мидлтайм стенографисткой. Ей казалось еще чуть-чуть, и она сорвется, пошлет всех далеко подальше, продаст эти проклятые часы, эти мысли практически никогда не покидали ее, посещая бедняжку особенно в тяжкие минуты, но данное матери обещание сдерживали Дженнифер не рушимым заветом. Девушка ненавидела свою судьбу, своих родителей, своих потомков. Денег ни на что не хватало, все, что зарабатывала уходило на погашение процентов от оставшегося долга. Она питалась впроголодь, чаще всего даже, не поужинав, ложась спать абсолютно голодной, что уж говорить, если обычное яйцо для нее стало деликатесом. Одному Богу известно, как Джен смогла вынести это тяжкое бремя свалившиеся на её хрупкие плечи, давящие тоннами океана. Из-за всего этого она очень сильно замкнулась, считая себя никчемной неудачницей, у нее не было друзей, а кто был раньше, остались там, в прошлом, вместе с особняком. Для всех коллег она была серой мышью или изгоем, её пытались позвать на день рождения или просто на девичьи посиделки, но из-за нехватки времени, денег и вечного недосыпа, бедняжка лишь мотала головой, извинялась и говорила, что очень сожалеет, но не может. Были еще пару попыток вызволить её из этой серой скорлупы, но все было тщетно, так Дженнифер практически перестали замечать.

Время, друг и враг…оно всегда идёт, но лишь с разницей, для кого-то пролетает незаметно, словно загоревшая спичка быстро прогорает, а для кого-то медленно тянется и никак не может перейти на другую цифру.

На работе у Дженнифер время, как раз катастрофически двигалось медленно, работа была нудная, скучная и очень монотонная, переписать, написать, переписать, написать изо дня в день, чтоб не замечать, как мир в эти секунды останавливается, она мечтала;

как живёт, возле крутого утёса в деревянном пусть, даже небольшом домике, но чтоб возле него был обязательно небольшой дворик с яблонями или хоть с самыми простыми цветочками, а внутри камин. Предоставляя это, девушка видела себя, как вечером подходит к этому утёсу, смотрит вниз, как волны врезаются об него, а затем садится возле одинокого скрюченного дерева от ветра, которое растет совершенно одно на этом холме и любуется беспечным алым закатом, озаряющий все вокруг своим последним вздохом, делая все прекрасней вокруг.

Так почти ежедневно проходили в грёзах её дни.

Несмотря на все невзгоды, Джен нашла время для поздней вечерней лекции по журналистике, поступая на работу стенографисткой девушка думала, что приблизилась на один шаг к своей цели, она хотела стать редактором, но про трудившись здесь 3 месяца поняла, что застряла на этой должности надолго, так как у Мегеры, так звали сотрудники свою начальницу, главного редактора, у неё были свои люди везде, а переходить в другую газету она не представляла себе возможным, из-за низкого оклада и полного дня.

Не став отца и матери, на её хрупкие плечи взвалилось вся чернота людской нищенской жизни, девушка, чтоб хоть как-то утешить себя, завела дневник и описывала все чувства, которые ей обуревают, по сути дневник и стал ее единственным верным другом, с которым она практически не расставалась.

Однажды Джен забыла его на рабочем столе в газете Мидлтайм, на 2 работе, где она трудилась стенографисткой, а на утро её вызвала та самая злая Мегера- химера, которая вечно была всеми недовольна.

– Я нашла твой дневник, строгим голосом сказала она бедняжке – да я читала его, ты сама виновата, что разбрасываешь свои вещи, возьми свой дневник, – она показала кривым пальцем, с чёрным маникюром на край стола, где лежала толстая записная книжка в коричневой обложке – завтра я жду от тебя 20000 тысяч знаков на тему «работа или свобода» Нечего на меня так смотреть, ты же хотела стать редактором, а чтоб им стать сначала нужно быть журналистом.

Дженнифер охватили разнообразные чувства, сначала она испытала испуг, затем ненависть, после удивления и наконец счастье, а потом её охватил ужас, что если она не справится и ее уволят? Тогда она обречена.

– Да, я могу быть не только мегерой-химерой, как вы все меня называете, не перебивай, – Джен хотела возразить ей, но женщина продолжила – придерживающиеся пуританских взглядов, но и справедливым руководителем. До завтра, жду от тебя статью.

Дженнифер неслась домой, как полоумная её чёрные полу сапоги на каблуке отстукивали по мостовой, в руке безвольно болталась открытая сумочка, не застегнутый плащ развевался на ветру, а на щеках выступил румянец, она ничего не видела кроме слов " работа или свобода"

Так она случайно сбила какого-то парня, на автомате извинившись девушка побежала дальше, погруженная в свои мысли.

Утром Дженнифер не позавтракав, накинула на себя плащ, шляпку, взяла сумку и быстро засеменила ногами, боясь опоздать на работу в Уайт -Холл. Она всю ночь не спала, возле её стола собралась разбросанная и скомканная бумага, а ближе к утру статья была готова. Девушка надеялась, что ее начальнице – химере понравится она.

Подходя к большому многоэтажному зданию, где находился офис мистера Бишопа в Уайт- Холле, на первом этаже, на проходной Дженнифер, внезапно резко остановилась и обнаружила, что потеряла пропуск. Охранник стоял недовольный перед входом, начала образовываться очередь, все смотрели на неё с ненавистью, а она только рассеяно рыскала по карманам в надежде, что в одном из них случайно обнаружит этот злополучный документ.

– Мисс, если у вас нет пропуска, то отойдите пожалуйста в сторону не задерживайте очередь, – пробасил со строгой деловитостью охранник.

– Да-да конечно, он был где-то здесь, – с надеждой всё искала Джен свою пропажу в сумке – Его нет, нигде! – обречённо, произнесла девушка.

Она собиралась уже идти домой, думая на обратном пути найти пропуск или же в своей комнате, как к ней навстречу подбежал молодой человек с обворожительной улыбкой и яркими сверкающими зеленоватыми глазами

– Дженнифер, это вы вчера уронили, когда на меня наткнулись, я посчитал своим долгом вернуть его вам, во что бы это мне ни стало! – С уверенностью произнёс молодой человек.

Джен была смущена, потеряла дар речи и кое-как выдавив из себя произнесла лишь:

«Спасибо,» – она развернулась и направилась обратно ко входу в здание, где уже почти разбрелась вся толпа, как этот парень в сердцах снова окликнул её.

– Мисс, вы бы не хотели выпить со мной чашечку кофе? Или просто прогуляться?

Она замерла, думая оглянуться или нет? Вдруг это ни ей предложили, а кому-то ещё, но поблизости не было ни одной девушки, Дженнифер обернулась из-под её шляпки клош, завивался золотистый локон, щёки покрылись румянцем, а большие карие глаза испугано смотрели в его сторону.