Он выпил еще одну чашку кофе, зажмурился, провел пальцами по золотому торквесу. Как правило, тану мужского пола отличались некой трансцендентной красотой; Агмол же являл собой разительное исключение. Нос его напоминал какую-то странную нашлепку, а губы в обрамлении короткой обкромсанной бороды цвета ржавчины были слишком красны и мясисты. Сходство с королем наблюдалось лишь в глубоко посаженных изумрудных глазах, сейчас, к сожалению, подернутых сетью мелких кроваво-красных сосудиков. Спасаясь от жары, он вырядился в короткий камзол без рукавов, бело-голубой с серебром - геральдические цвета Гильдии Творцов. Руки и ноги его покрывала густая и жесткая рыжевато-коричневая поросль.

- Бесполезно, ничего не помогает. - Агмол постучал себя по лбу костяшками пальцев. - Сливянка мстит за себя. Вы мне дадите про запас одну-две пилюли, старина?

- Разумеется. А в своем исследовании постараюсь быть возможно более беспристрастным. Вероятно, при настоящем положении вещей работа займет немного больше времени, и все же, думаю, мы с вами поладим.

- Со мной можете говорить напрямик. - Агмол сокрушенно поцокал языком. - Я не столь чувствителен, как мои собратья.

- Что вы имеете в виду?

- Ну, во-первых, помогать вам - мой долг и большая честь. А во-вторых, поскольку я полукровка, кожа у меня гораздо толще, чем у м-м-м... коренных представителей секты изгоев.

- Вы - сын женщины?

Агмол импульсом отпустил рамапитека и откинулся на стуле.

- Она носила серебряный торквес. И была скульптором из Уэссекса. Я унаследовал ее латентность и творческую энергию. Но она была слишком эмоциональна, чтобы долго прожить на Многоцветной Земле. Я - ее единственный ребенок.

- А если начистоту, в вашем обществе существует предубеждение против потомства смешанных браков?

- Да, что есть, то есть. - Агмол нахмурился, затем тряхнул головой. Черт бы их побрал... эти слова! Старожилы нас презирают, но их презрение окрашено побочными чувствами. Тела наши не столь совершенны по форме, зато физически мы сильнее. Большинство чистокровных тану не умеют плавать, а мы чувствуем себя в воде как рыбы. К тому же гибриды весьма плодовиты, хотя у чистокровных либидо более ярко выражено. А еще мы с меньшей вероятностью порождаем фирвулагов и "черных торквесов"... - У него вырвался натужный смешок. - Понимаете, Брайан, гибриды являются усовершенствованными экземплярами оригинальной модели, потому нас и недолюбливают.

Не находя, что сказать, антрополог глубокомысленно хмыкнул.

- Как вы можете заметить, внешне я почти ничем не отличаюсь от чистокровного тану: светлые волосы и кожа, типичные светочувствительные глаза, удлиненный торс, очень тонкие конечности. А вот растительность на теле - это уже человеческое наследство, как и более крепкий костяк и мускулатура. Немногие чистокровные тану могут похвастаться развитыми мышцами... Даже король, даже наши герои. Там, в родной галактике тану, могучее телосложение вообще считалось анахронизмом, рудиментом грубого происхождения расы.

- Однако же изгнанная секта намеревается возродить наследственность вот что любопытно.

Подбежал рамапитек, промокнул Агмолу вспотевший лоб чистой салфеткой. "Да, - подумал Брайан, - какая жалость, что я оставил алдетокс во дворце!"

- Видите ли, друг мой, старожилам нелегко смириться с тем, что человеческие гены оптимизируют их выживание на Земле. Физическая сила гибридов их оскорбляет. Они очень горды и - как это ни абсурдно - даже побаиваются нас, полукровок.

- Такие умонастроения нередки и в нашей эре. - Брайан проглотил последний кусочек пирожного и допил кофе. - Мы отсюда сразу отправимся к лорду Гомнолу?

Агмол усмехнулся и тронул свой золотой обруч.

- Вот вам еще преимущество торквеса! Одну минуту!

Потомок обезьяны с умными грустными глазами неподвижно стоял у стола. Пока Агмол объяснялся с кем-то по телепатической связи, Брайан порылся в карманах в поисках выданных ему накануне мелких монет и, вытащив горсть, протянул на ладони официанту. Пальцы рамапитека лениво выудили две серебряные. "Может, чаевые здесь давать не принято?" - спросил себя Брайан, оглядываясь по сторонам. За столиками не было ни единого посетителя без торквеса. Голошеим, видно, приходится довольствоваться залом самообслуживания, где на крайний случай есть кому принять словесный заказ.

- Хорошие новости, коллега! - воскликнул Агмол. - Лорд Гомнол свободен и готов лично показать вам свои лаборатории! О, вы, я вижу, расплатились. Позвольте все-таки мне...

Рамапитек издал радостный вопль и зашлепал губами от удовольствия.

- Интеллектуальная щедрость, Брайан.

- Мне следовало бы догадаться.

Агмол нанял экипаж, и они поехали по широким бульварам мимо лавчонок и чистеньких домиков на северную окраину города, где размещалась Гильдия Принудителей. В окраинных постройках Мюрии не было и намека на стиль эпохи Тюдоров: все дома здесь отличались классической строгостью линий, почти дорическим стилем. Белые и пастельных тонов массивы оттеняла пышная растительность, за которой заботливо ухаживали вездесущие рамапитеки. Человеческие обитатели столицы - ремесленники, торговцы, военные, чиновники - выглядели сытыми и процветающими. Отбросами общества были, пожалуй, нищие на рынке, погонщики и путешественники, прибывшие из провинции, но и они со временем могли приобрести должную респектабельность. Брайан не заметил никаких следов эпидемий, лишений или плохого обращения с людьми, не имеющими торквесов. По крайней мере, на первый взгляд в Мюрии царила полная идиллия. Агмол сообщил, что общая численность постоянного населения сравнительно невелика: около четырех тысяч тану, несколько сотен людей, носящих золотые торквесы, около тысячи серебряных, тысяч пять серых и шесть или семь тысяч голошеих. Рамапитеки превышали человеческое население по меньшей мере втрое.

- Каждый, в ком течет кровь гуманоида, именуется тану, - объяснял дюжий социолог. - Официально никакой расовой дискриминации нет. И, естественно, человек в золотом торквесе приравнивается к тану. Во всяком случае, теоретически.