(* Речь идет о романе "Воскресение". *)

(** Толстая Мария Николаевна (1830 - 1912) - сестра Толстого. С 1891 года монахиня Шамординского женского монастыря. **)

Толстой был внимательным и чутким собеседником. Интересы других людей волновали его, и он умел разделять чужие радости. Он говорил мне, что в восхищении от Кропоткина, и просил передать ему свои теплые чувства. Изо всех английских писателей больше всего он уважал Диккенса и Рескина (*). Толстой читал многие их сочинения. Восторг от Рескина я мог легко понять, но был несколько озадачен его оценкой Диккенса. Оказалось, что ни юмор Диккенса, ни его искусство рассказчика не привлекали внимания Толстого, ценил он лишь сочувствие писателя роду человеческому и его взгляды на образование. Толстой удивился тому, что я не знаком с Рескиным, и потребовал, чтобы я безотлагательно навестил его по возвращении в Англию и передал ему свои теплые чувства. Увы! Рескин был уже на смертном одре. Вскоре он умер, и передать ему что-либо мне не пришлось.

(* Рескин Джон (1819 - 1900) - английский писатель и теоретик искусства. *)

Я не хотел высказывать Толстому свое критическое отношение к некоторым из его сочинений, но все же спросил, читал ли он многочисленные книги по эстетике, цитируемые им в трактате "Что такое искусство?", недавно опубликованном (*). Он ответил, что ограничился небольшой книжечкой "Философия прекрасного" профессора Уильяма Найта (**) и не подумал обратиться к авторитетным трудам [*]. Я сказал, что есть много авторов, пользующихся всеобщим признанием в эстетике, значительно лучших, чем профессор Найт, и что, хотя его книга и является catalogue raisonne [**], ее нельзя считать важным вкладом в этот предмет. В сочинениях Толстого по искусству, как и в сочинениях, толкующих Библию (например, в его "Евангелии"), я нашел, что знания им необходимой литературы скорее отрывочны, а иногда и вовсе поверхностны. Толстой не был ученым, хотя и читал на многих языках и особенно часто, помимо его родного русского, по-английски, по-французски, по-итальянски и по-немецки. Он был в той или иной степени знаком с великими классиками; однако читал Толстой не систематически и со многими вопросами философии и богословия не был в совершенстве знаком. Нельзя сказать, что знал он многое и в науке. В двух отношениях Толстой был если не наиболее значительным в своем поколении, то по крайней мере выдающимся. В России никто не мог превзойти его как художника слова, за исключением, возможно, Тургенева, а среди англичан никого нельзя было поставить рядом с ним, кроме Мередита (***) и Томаса Гарди (****). А как пророку и провидцу ему не было равных в мире, за исключением Рескина. Хотя его роль пророка губительно сказывалась на его художественных произведениях и ограничивала их как в количестве, так, вероятно, и в качестве. В "Войне и мире" и в "Анне Карениной" нет морализаторства, но в "Воскресении" есть нравственная идея, привнесенная для того, чтобы вернуться к пророческому пафосу.

[* Здесь Толстой явно поскромничал. Он прочитал "Критическую историю эстетики" (1872) Шаслера и "Марка Аврелия" Ренана, а также несколько менее значительных работ, и, по-видимому, он был знаком с некоторыми сочинениями Гюйо, хотя не ссылался на ту его работу, которая наиболее близка и его теме, а именно "Искусство с социологической точки зрения". (Примеч. Дж. Мейвора.) *]

[** Аннотированный указатель (франц.). **]

(* Трактат Толстого "Что такое искусство?" впервые был опубликован в журнале "Вопросы философии и психологии" (1897, No 5 и 1898, No 1) и почти сразу был переведен на многие европейские языки. *)

(** Найт Уильям (Вильям) Ангус (1836 - 1916) - профессор философии Лондонского университета. Его книгу "Философия прекрасного" ("The Philosophy of the Beautiful"; London, 1891) Толстой действительно использовал в трактате "Что такое искусство?". В Яснополянской библиотеке эта книга отсутствует, однако сохранилась другая книга: William Knight, "Aspects of theism" (London, 1893). **)

(*** Мередит Джордж (1828 - 1909) - английский писатель. Основной конфликт романов Мередита обусловлен столкновением естественного начала в человеке с требованиями буржуазного общества. ***)

(**** Гард и Томас (1840 - 1928) - английский писатель. В романах "Тэсс из рода д'Эрбервилей" (1891) и "Джуд Незаметный" (1896) дан анализ духовной, природной сущности человека. ****)

Жизнь пророка должна быть тяжела не только из-за постоянного конфликта чувств высшего порядка и низменных страстей, но также из-за неизбежного влияния на него последователей. Никто не презирал слепого подражания более, чем Толстой, и никто не страдал от этого более, чем он сам. Постепенно вокруг него собралась группа людей, внутренний круг которой известен в России под названием "священная коллегия". Было три так называемых члена коллегии - каждый из них человек прекрасной души, однако любого из них можно было легко обвинить в догматизме. Тремя членами коллегии были: Владимир Чертков, Иван Трегубов (*) и Павел Бирюков (**). Несмотря на прекрасные души всех этих людей, они относились к Толстому догматически, будто он был церковным иерархом, что вызывало не всегда добродушные насмешки со стороны рядовых последователей Толстого. Взгляды и высказывания Толстого стали цитировать так, будто они вдохновлены свыше, и, несмотря на протесты самого Толстого, легенда о "папской непогрешимости" постепенно сливалась с его именем.

(* Трегубов Иван Михайлович (1858 - 1931) - в 1893 - 1897 годах сотрудник издательства "Посредник". В 1897 году подписал воззвание о помощи духоборам, за что был выслан в Курляндскую губернию. *)

(** Бирюков Павел Иванович (1860 - 1931) - русский издатель, общественный деятель, автор капитальной "Биографии Льва Николаевича Толстого" (т. 1 - 4; 1922 - 1923). **)

Несмотря на то что в сочинениях Толстого, как и в его беседах, психологический анализ был глубоким и последовательным, я заметил, что его суждения порой недостаточно подкреплены знаниями. К примеру, он считал, что общество Англии чрезвычайно аристократично, и мне было трудно убедить его в обратном - что в действительности в Англии нет класса аристократов, подобного классу аристократов в России или Центральной Европе. Оказалось, он почерпнул эти сведения от нашего общего знакомого, служившего одно время военным атташе в русском посольстве в Лондоне. Легко представляю, как в атмосфере посольства и в общественной milieu [*], где он вращался, могло легко сложиться такое впечатление. Наш друг жил некоторое время не только в Лондоне, но и в провинции, где познакомился с жизнью земледельца, пастора и арендатора-фермера, однако в промышленном городе он не жил, и у него не было возможности наблюдать общественное и политическое влияние среднего класса и промышленных рабочих. Кроме того, он был знаком лишь с югом Англии.