Ее руки скользнули от его предплечий к запястьям, перехватывая и заводя их над головой, плотно прижимая к изголовью кресла, и это завело его с неожиданной силой. Она отстранилась, встречаясь с мужчиной взглядом, и он окончательно утонул в ее потемневших, шальных от возбуждения глазах, покорно и с удовольствием принимая правила ее игры.

Эмма двинула бедрами – раз, другой, третий… Влажная, безумно горячая, она тяжело дышала, выгибаясь на его коленях, то стискивая внутри, то расслабляясь и выпуская почти полностью, а он двигался ей навстречу, чувствуя, как с каждым новым толчком внутри нарастает знакомое жгучее чувство близости разрядки, растекающееся колкими мурашками от затылка до поясницы. Слишком тугая, слишком жаркая, слишком невозможная… невыносимая… Еще одно движение – и Киллиан застонал, дернул было перехваченными руками, но она его не пустила.

– Я так скоро кончу… – шепнул он глухо и немного виновато.

– Я знаю, – нежный шепот в ответ, легкий поцелуй-укус в скулу и новое плавное движение бедрами. – Хочу, чтобы ты кончил…

Мужчина резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы, тихие слова точно в адское пламя его швырнули, и собственное тело предало его. Скулы сводило от безумной сладости, мышцы выкручивало, пока под ее жадным взглядом, от ее ритмичных движений, от ее прерывистого дыхания внутри нарастало это жаркое, неконтролируемое, восхитительное…

Он застонал, вжимаясь затылком в спинку кресла, кусая губы, сжимая пальцы в кулак, так, что короткие ногти до боли впивались в ладонь. Это было похоже на борьбу – сражение на краю, где каждый стремился одержать верх, продержавшись чуть дольше. Их движения, поначалу синхронные, постепенно сбивались с ритма, и все чаще Эмма срывалась в стоны, почти задыхаясь, все сильнее сжимала пальцы на его запястьях, вздрагивала, хныкала, и Киллиан толкался ей навстречу, вглядываясь в ее лицо, чувствуя, что она уже на грани, понимая это так же ясно, как и то, что сам не сможет долго сдерживаться. Не с ней… только не с ней… такой живой… такой невероятной… самой лучшей… любимой…

Он должен был… обязан… удержаться, перетерпеть… Пожалуйста…

Пожалуйста…

– Киллиан!..

Его имя на ее губах нежным сладким стоном – острее, чем удар лезвием по беззащитно обнаженному сердцу и…

Господи, Эмма…

Он все же не сдержался. Выгнулся, захлебываясь ее именем, кончая в чистейшем ярком оргазме, что пробивал его тело насквозь тысячью разрядов; чувствуя краем гаснущего сознания, как Эмма напрягается, замирая в последней отчаянной попытке сдержаться, но в следующее же мгновение присоединяется к нему в бесконечно долгих спазмах, сжимаясь, сокращаясь вокруг него так невозможно узко, плотно, жарко и дрожа, дрожа…

Сомкнувшиеся на запястьях тонкие пальцы отпустили его словно бы нехотя и Киллиан наконец притянул женщину к себе, зарываясь пальцами в разметавшиеся по плечам густые волосы, пока она, уткнувшись лбом в его шею, сопела ему в ключицу, щекоча дыханием влажную от пота кожу.

Мужчина поцеловал ее в макушку, слегка покачивая в объятиях, точно баюкая. Пошептал хрипловато, еще не до конца владея собственным голосом:

– Не то, чтобы я жаловался, но… Свон, что это сейчас было?

Эмма тихонько хихикнула, потерлась щекой о его плечо:

– По правде говоря, это атакующая бесконтактная магия. Ну, знаешь, когда махнешь рукой – а противника отбрасывает на расстоянии.

Киллиан согласно кивнул. Ну еще бы ему не знать – сколько раз его сносило в сторону подобной магией? Не счесть!

– И ты решила усовершенствовать заклинание?

– Угу, – Эмма немного отстранилась, заглядывая в его глаза, игриво приподняла бровь. – А что?

Мужчина рассмеялся, притянул к себе, целуя.

– Ничего. Просто думаю, кого стоит благодарить.