К тому же Далайла, судя с огромного количества левитирующих у нее за спиной долокарнов, следовать его приказу не собиралась.

— Далайла, — впервые голос Брэндолфа не звучал высокомерно, — он верно говорит. Уходи. Ты не боец.

— Брэндолф, — устало ответила та, — в сотый раз повторять? Не ставь свою преданность Кодексу выше моей. Я, как понимаешь, тоже не хотела бы тебя убивать, но, увы, ситуация сулит обратное, — она начала медленно идти вперед.

— Именно! Недомерки, что не способны найти иного пути, помимо вероломной западни, — Дан, словно только что не был на пороге фиаско, указал острием сперва на фигуру вдалеке, затем на фехтовальщика, — вы подохнете здесь же, и без шанса на…

— Мы примем капитуляцию, Брэндолф, — перебили Дана Далайла, а затем прошептала ему на ухо, — та девушка, Виантра, может и перестаралась с тобой, но она на нашей стороне. Скеитрир договорился с не…

— Да мне плевать что говорил проклятый демон! — заорал и так разъяренный кзариец, в придачу услышавший ненавистное имя, — Я убью всех, и наконец докажу свою силу этому слабаку, что возиться с гребаными перчатками!

Веки Брэндолфа сузились.

— Виантра, — начал он, вернув тону нотки презрения, — напомни-ка, скольким людям я раскрывал свои догадки на счет Наручей Гексакрата?

Воцарилось молчание. Фигура наверху вскинула руку и направила ее на союзника. Вдруг у ее пояса что-то сверкнуло. Кровь залила крышу — кинжал Брэндолфа, доставивший Виантре записку о месте засады, вспорол ей живот и вернулся к хозяину.

Тут же перед носом фехтовальщика пронесся мощный луч энергии. Атака бы стала фатальной, если б Далайла не отклонила руку Дана.

— Женщина, что ты творишь… — заорал кзариец, но тут за спиной колдуньи мелькнули оружия фехтовальщика. Рой мечей обогнул Далайлу, оцарапал Дана и понесся к умирающей Виантре.

Обернувшись, последним, что увидела Далайла, был эфес меча Брэндолфа. От глухого удара все потемнело и она свалилась под ноги сражающимся.

*****

Поняла ли Алеанора приказ Гэбриэла? Да. Собиралась ли она ему следовать? Смешной вопрос.

Как только авантюрист скрылся из виду, она сложила бомбы в укромном месте и рванула назад к воротам. Рогир как раз проносился сквозь них, ведя ораву врагов за собой. На подъезде он и так едва не схлопотал пару стрел, но внутри его лошадь тут же подбили. Наемник повалился наземь, придавленный скакуном.

Следом в селение въехал сержант Бакил. Он опустил руку, выпустил из нее поток энергии и поскакал к Рогиру, угрожая разрезать его вместе с лошадью.

Вдруг сержант заметил движение справа и едва успел превратить меч в щит. Алеанора поднырнула под барьер и сломала скакуну ногу.

Рогир наконец смог оттолкнуть лошадь, а преследователи промчались к гуще сражения, лишь пару раз попытавшись рубануть встающего авантюриста, который сумел отразить атаки.

Алеанора поднялась, как и ее противник. Она стала в боевую стойку, но первый же удар сержанта заставил девушку отскочить. Огромный полупрозрачный клинок словно вода просочился сквозь броню из темной магии, оставив на животе глубокий рубец.

Черная корка не дала кишкам вывалиться, но Алеанора скрючилась. Второй удар мог отрубить голову, но тут доспех сержанта раскалился. Бакил взвыл и начал поспешно срывать жгущиеся латы, а Рогир схватил наемницу за руку и начал оттаскивать в темные переулки.

— Рогир, это же шанс его убить! — запротестовала та, пытаясь остановить наемника.

— Не будь наивной! Ты не слышала, что говорил Скеитрир? Это Бакил, и он очень опасен. — Рогир выбил ногой одну из дверей и завалился в дом, перекрыв вход ближайшими предметами, — Я сделаю вид, что замуровался здесь, а ты выбирайся по-тихому и предупреди кого. Зантана или Дана…

— Я не оставлю тебя умирать! — уверенно ответила она, лишь наращивая новые слои когтей, — Раз он так силен, то один ты не справишься.

— Алеанора… — протянул Рогир, но понял, сколь бесполезно перечить этой девушке, — Ладно, раз умирать, так с честью!

*****

Скеитрир быстро продвигался по обширным сетям туннелей раскинувшихся как под селением, так и под самим озером. Постепенно растущее количество звонко бьющихся о камень капель свидетельствовало о верном направлении движения. Шахты были освещены исключительно каянитом, что мог бы сиять и под водой, и это только напоминало Скиту о вероятности обрушения дна озера. Радовало лишь огромное количество подпорок, что в лучшем случае сохранят путь наружу.

Он не знал, на какой глубине находиться, но в какой-то момент воды под ногами стало куда больше, чем сухого камня. Несколько раз наемник натыкался на тонкие магические стены, отделявшие пустоты туннелей от многих сотен тонн темных вод озера.

Но вот Скит услышал приближающиеся шаги. Он тут же скрылся за подпоркой и подождал, пока встревоженный солдат пробежит мимо. Наемник уже было двинул дальше, но мигом вжался в укрытие с новой силой — приближался неимоверно яркий источник света.

— Но капитан… — жалостливы голос отражался эхом по всей шахте, — если вы оставите пост… Наручи!

— Если мы перебьем всех еще снаружи, малец, — ответил громоподобный голос, — то ни одна из крыс не доберется до сыра. Я не прав?

«Не прав, но действия верны как никогда» — позволили себе усмехнуться Скеитрир.

— К тому же ни одна из этих шавок не может быть достойна Наручей Гексакрата. За это могу поручиться хоть именем своего рода!

Эти слова Ланоса были ближе к истине и усилили рост сомнений в душе демона, но он продолжил путь. Вскоре шахта значительно расширилась, а рельеф стен и потолка приобрел неестественные черты.

И вот перед авантюристом предстала дверь. Если быть точнее, многотонные каменные створки, что были распахнуты и впечатаны в стены. А посреди помещения с шестью гладкими стенами на монолитном пьедестале просто лежала пара перчаток. Красное с синим, ткань элегантно обшита металлическими пластинками. На вид им было не более года.

Глубокий вдох. Эффект от убитых наверху практически рассеялся, так что демону предстояло надеть древнюю реликвию на не усиленное тело.

Глубокий вдох. Вытянув руки, наемник начал аккуратно просовывать их в перчатки. Ткань, словно металл, морозила кожу.

Глубокий вдох. Скеитрир поднял руки с надетыми наручами. Выдох.

«Ну, все обошлось малой кровью» — пронеслось у него в голове.

Резкая боль иглами пронзила тело, а что-то неимоверно тяжелое сдавило грудь, останавливая сердце. Ребра трещали, пальцы ломались, выкручивались и отрывались от тела. Сквозь разрывающийся мозг понеслись тысячи вопящих голосов.

Сознание демона хотело лишь умереть. Умереть любой смертью. Лишь бы все затихло. Но тут в вихре боли и криков прорезались воспоминания. Юношеские воспоминания еще из Митиракта. Воспоминания о доме и, внезапно, о уроках самообладания.

«Я нахожусь в пустой комнате. В ней есть только я и наручи, — словно свет в ночи четкая мысль прорезала агонизирующее сознание, — что здесь способно причинить мне боль? Ничто! Все вокруг — иллюзия.»

Боль в теле стихла, а оторванные пальцы приросли на место.

«Я под землей, но потолок не обваливается. Ничто не может давить на меня. Все вокруг — иллюзия.»

Сердце вновь забилось, а воздух вернулся в легкие.

«Я слышу голоса. Это голоса погибших наверху. Но их не тысячи, а не больше стони. Эти голоса — иллюзия!»

Вой в ушах пропал. Воцарилась полная тишина, прерываемая лишь частыми каплями воды.

Что-то мелькнуло позади Скеитрира. Обернувшись, он увидел огромную железную руку. Такая же яркая, как и перчатки на нем, размером почти с самого демона, конечность просто беззвучно появилась у него за спиной. Следом вылетели еще пять. Они кружили вокруг наемника, словно изучая нового владельца.

А затем резко бросились на него. Скит едва успел возвести барьер, что тут же затрещал и раскрошился. Наручи уже были вполне реальны и вполне реально пытались его убить.

Еще секунда безумного натиска шести рук и оборона бы пала, но тут сильнейшие толчки пронеслись по всем пещерам. По стенам пробежали толстые трещины, а мелкие камни начали опадать с потолка, скатываясь к ногам Скита. Летающие руки резко перестроились, и заградили наемнику путь к отступлению.