Затаенная обида вырвалась у Темара, прежде чем он успел прикусить язык.
- И я должен благодарить вас, что она выбрала эти цели, не так ли? Гуиналь постоянно упоминала ваше имя, когда я пытался узнать, что настроило ее против меня. То, что вы сами предпочли не выходить замуж, еще не дает вам права мешать счастью других людей.
Авила разглядывала его спокойно, но ее голубые глаза увлажнились.
- Я бы вышла замуж, Д'Алсеннен, если б мой жених не умер от той самой оспы, что забрала стольких из твоего Дома в Иной мир. Отец мой тоже умер, а мать осталась инвалидом.
Следующие четыре года мне, как самой младшей и нежданной дочери, пришлось ухаживать за ней. К тому времени да при таком количестве умерших у меня уже не было шанса выйти замуж. Но ты прав, это я посоветовала Гуиналь хорошенько подумать, прежде чем обременять себя мужем, детьми и всеми ожиданиями света. Никакого среднего пути не будет - не здесь, не сейчас. У Гуиналь есть образование и возможности, о которых я могла только мечтать, и мне бы очень не хотелось видеть, как она жертвует ими ради эгоистичного парня, которому еще надо взрослеть и взрослеть!
Гуиналь зашевелилась на койке, рассеянно потянулась рукой ко лбу. Темар смотрел на нее долгую минуту, затем, не в силах вымолвить хоть слово, повернулся и, хлопнув дверью, вышел из каюты.
Торговый островок во владении Сазака Джоя, Алдабрешский Архипелаг,
20-е предлета
Я выпрыгнул из ялика на песок и вытащил свой багаж. Ни одна рука не поднялась, чтобы помочь мне.
- Спасибо, - только и сказал я, но ответа не получил и, не оглядываясь, пошел прочь.
Несмотря на столь явную нелюбезность, на алдабрешцев трудно было сердиться. Как бы ни посылали они сообщения своими флагами и маяками, весть о судьбе Каески разошлась по всему Архипелагу, как огонь по сухому валежнику, и медальон Шек Кула, хоть и обеспечивал мне проезд на любом судне по моему выбору, также, несомненно, выставлял меня напоказ, как жителя материка, который начал всю эту историю. Неудивительно, что, куда бы ни приехал, я оказывался таким же долгожданным, как какой-нибудь бродяга, потерявший нос и половину пальцев от ползучего лишая. Я побрел вдоль пляжа, глядя на сигнальные вымпелы, реявшие на мачтах. Я искал желтый с малиновым узор, обозначающий следующее владение, которое мне нужно пересечь в этом болезненно медленном продвижении по Архипелагу. Его нехотя показал мне капитан последней галеры. Я вздохнул. Солнце садилось за скалистый островок, и меня не прельщала еще одна ночь беспокойного сна в углублении, вырытом в песке, когда оставалось лишь надеяться, что никто не ограбит меня и не пырнет ножом, пока я дремлю.
- Далеко ты заехал от дома, тормалинец!
Неожиданное приветствие было вполне дружелюбным, и я сразу не потянулся за мечом. Мои недавние испытания оставили ужасный след в душе, и я уже боялся использовать этот клинок против чего угодно, кроме открытого нападения целого отряда эльетиммов. Обернувшись, я увидел невысокого меднокожего человека в потрепанной тунике, с усмешкой глядевшего на меня. Он был безбород и лыс как яйцо - его голова блестела под вечерним солнцем, - но в подобающей одежде и при наличии минимума волос он мог бы сойти с любого причала вдоль побережья Лескарского Залива. В его смешанной крови явно чувствовалась лескарская примесь, да и тормалинская тоже.
- Я мог бы сказать то же самое и о тебе, не так ли? - Я следил за темными глазами незнакомца, дабы оценить искренность его ответа.
- Возможно, но сейчас у меня нет дома, кроме моего корабля. Вон он, "Эмигал"! - Коротышка гордо махнул рукой на одно из меньших судов, стоявших на якоре в узком проливе. Несмотря на аддабрешскую оснастку и незнакомое расположение мачты и парусов, оно походило на те суда, что курсируют по рекам и на тормалинской стороне Залива: перевозя значительный груз, они требуют для управления всего пару человек. Это было интересно само по себе, учитывая преобладание массивных галер со всех сторон, но более интригующей оказалась коллекция обшитых белым вымпелов, спускающихся на длинном тросе с верхушки мачты. Это суденышко и его неизвестный капитан имели право торговать в двойной горсти владений.
Я скрестил руки и бесстрастно посмотрел на меднокожего - его усмешка не дрогнула.
- Что тебе от меня нужно? - с вызовом спросил я, пытаясь избежать случайного разговора.
- Я думал, это тебе нужны мои услуги, - с нарочитым подобострастием ответил он. - Я знаю, кто ты, тормалинец. Ты раб юной Ляо Шек, который помог ей отправить стерву Каеску пеплом в море. - Он вытер рот машинальным жестом - такой я слишком часто видел в последнее время, когда люди вокруг меня вдруг начинали понимать, кто я такой. - Я бы сказал, что ты щедро заплатишь за скорый путь домой, вместо того чтобы прыгать целый сезон с галеры на галеру, рассчитывая, что никто не выбросит тебя за борт просто из опасения, что ты действительно осквернен магией.
Если таково его представление о переговорах, то как этот коротышка зарабатывает себе на жизнь, хотел бы я знать? Увы, по сути он был прав.
- Куда ты мог бы отвезти меня? - спросил я без улыбки.
- Достаточно близко к материку, чтобы ты мог пересесть на корабль, идущий в каладрийский порт, Аттар или Клеит, - выбирай, какой хочешь.
Я задумался. Прошло не меньше поколения с тех пор, как самый северный воевода изгнал каладрийцев с прибрежных островов, и, судя по тому, что я слышал, около горсти лет назад там возобновилась мирная торговля. Аттар и Клеит находятся совсем не на том конце Лескарского Залива, что мне нужен. Но хотел ли я пересекать всю ширь Архипелага этим бессистемным образом, дабы потом охотиться за одним из немногих кораблей, готовых рискнуть опасным, хоть и выгодным переходом к Зьютесселе, борясь с ветрами и течениями, бушующими вокруг Мыса? Если я доберусь до Каладрии, путь домой будет долог, особенно теперь, когда сезон сражений в Лескаре в самом разгаре. Но по крайней мере можно будет отправить мессиру письмо Курьерской почтой, и всегда есть шанс прямого проезда через Залив от Релшаза до Тормейла. Я вспомнил драгоценный клад, который нашел на дне своего мешка, прощальный дар Ляо. Я мог бы купить себе галеру, если б захотел, - при условии, что удастся вернуться в какое-то цивилизованное место.
