Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Рубежное погибло. Те немногие, которым удалось спастись от огня и от разлома. Были пожраны жуткими ночными охотниками.

До ушей доносился детский плачь, мольбы о пощаде, но вскоре и они утихли. Сквозь жуткий треск и скрежет, ломая на своем пути заборы и преграды они наконец выбежали за пределы села. Пару раз натолкнувшись на бегущих в сторону леса селян. Один из огромных детин несся напролом, сминая будто лось траву и колючий тёрн, растущий за селом.

Перун, взглянув на великана признал в нём кузнеца. Полоса леса приближалась, но была всё также далека. Когда старик волхв остановился. Хрипя переводя дыхание, обернулся в сторону догорающего села.

Пламя полностью поглотило Рубежное. Начисто стерев его с лица земли. Вдали догорала каменная корчма. Взглянув в сторону кладбища, он увидел нечто, заставившее остатки обожжённых волос по телу встать дыбом.

Со стороны кладбища с крутого холма, спускалось огромное воинство мертвецов. Скелеты, с отгнившей кожей и повисшими кусками плоти. Стремительно ковыляли с холма вместе с синими гнилыми трупами. Наперерез селянам.

С пепелищ домов начали медленно вставать обгорелые остатки. Мужчины, женщины и дети все они пополнили мёртвое воинство. Из догорающей избы волхва, гремя обугленной броней споро вышли два пылающих тела. С выжженной до костей кожей они походили на ходячие факелы, освещая ночь тусклым зелёным светом. В руках оба сжимали широкие полуторные мечи. На удивление не обугленные, а наоборот принявшие в себя холодное зеленоватое свечение.

Вместе с мертвецами с холма над самой землёю стекало смолянистое, зеленовато—чёрное облако. Облако быстро ширилось, заполоняя долину. И те несчастные, на которых оно опустилось у проезжего тракта, тут же повались оземь. Беспомощно катаясь и истошно крича. Вскоре их крики затихли. А между тем облако поплыло далее на восток, хотя ветра не было и в помине.

И тут паренёк увидел его. Огромного черного всадника. Верхом на исполинском, чёрном аки ночь коне. Всадник возвышался над всеми, стоя на бугре около разрушенного ветряка. В тело закрался мертвецкий холод. Сердце замедлило ход, в груди тут же заболело. Будто чья-то незримая лапа сильно сдавила внутренности. И пускай между ним и всадником была река и село. Он почувствовал, как вражеский взгляд оценивающе пробивает его насквозь.

– Вперед! Надо идти! Не отставай – Хрипел волхв на бегу.

К своему удивлению старик не бросился за остальными выжившими. А дав небольшой крюк побежал вправо, в сторону реки. Туда где возвышалось единственное в поле дерево. Могучая ива. Заслышав уже успевшим стать родным голос, хлопец лишь махнул рукой, и кинулся туда где ночь освещали пара зажжённых факелов. Пробежав не одну сотню саженей по заросшему травами полю, он наконец наткнулся на семью мельника.

То, что он сперва принял свет факелов, оказались две пылающие дубины в руках Буяна и Братислава. Оба брата методично вколачивали в землю пылающего оранжевым огнём обгоревшего покойника. Широкие корявые суки, вырванные по живому ни то из древа не то из чьего—то забора пылали пламенем до самых рук.

Но несмотря на жар и ожоги вошедшие в боевое безумие братья не останавливались. Перемалывая кости бывшего односельчанина. Позади братьев спиной к ним сидела Любава. Склонив чело над истекающим кровью мужем. Подле неё на коленках была и Лада.

Мельник лежал на спине, примяв своей могучей фигурой ворох полевых трав. Из губ, по щеке тянулась тонкая багровая струйка. Грудь его была исполосована жуткими ранами. Брюхо вспорото, а пузырящиеся кишки медленно вываливались наружу сквозь серый пузырь. Рядом с ним неправдоподобно выгнув шею валялись два существа. С красной обожжённой кожей, слезающей лохмотьями с белесых черепов. Чьи это тела так сразу понять было трудно. Скорей всего те самые мальчишки пастухи, выгонявшие по утру скот на выпас.

Несмотря на жуткие ранения грудь мельника медленно с надсадным хрипом подымалась, и свистя опускалась. Захар всё ещё был жив, хотя взгляд его глаз был отрешенный, задернутый мутной пеленой. У Любавы только и хватало сил что сидеть рядом и прикрыв руками лицо беспомощно рыдать. Рядом заливаясь слезами от жалости и горя, держа папку за руку сидела Лана.

Буян и Братислав всё еще колотили лежащее на земле тело. Хотя оно раз за разом и подавало попытки встать на перебитые конечности. Несмотря ни на что нежить упорно продолжала борьбу. Пока братья были заняты своим делом, мельник перестал дышать. Невидяще уставившись в покрытое чёрным саваном небо. В голос заголосила Любава, ей в унисон тоненьким голосочком завторила дочь.

Землю вновь сотрясло. Там вдали на границе леса, возникла стена из пламени и тут же пламя пошло шириться и разрастаться. Кроны вековых деревьев вспыхивали в одно мгновенье. Жутко и обрекающее горел лес. То единственное, мнимое спасение которое люди для себя выбрали.

Пока его внимание, как и взгляды членов семьи было привлечено вновь возникшим пожаром. Рука мельника дрогнула. Судорожно сжались пальцы прорывая борозды в сухой глинистой земле. Еще теплое тело стремительно поднялось, и сидя уставилось на окружающих немигающими стеклянными глазами. Нижняя челюсть неестественно отвисла, а лицо перекосила жуткая посмертная гримаса. Да так что оно стало походить на восковую маску.

Любава на мгновение замерла. Оторвав ладони от лица она мокрыми от слез глазами смотрела на медленно синеющего мужа. Не отпрянула от мельника и дочь. А лишь встала на ноги, молча наблюдая за отцом.

– Захарушка! Это как же? – Удивленно воскликнула Любава.

Всего каких-то пять шагов отделяло Перуна от них. Поспей он всего на пару мгновений быстрее и ничего бы не случилось….

Покойник, некогда бывший мельник, с неимоверной скоростью и прытью набросился на остолбеневшую Любаву. Понадобилось лишь мгновение чтобы молниеносно свернуть жене шею. А затем и голову. С нечеловеческой силой была оторвана её голова, всего-то одной рукою. На миг стали видны белёсые шейные позвонки, обрывки вен и артерий. Черная густая кровь наполнила рану, и потекла вниз по рубахе.

Не успело обезглавленное тело обмякнуть и завалиться на бок как мертвец набросился на свою дочь. Ухватив бедное дитя обеими руками, мельник вгрызся бородатой пастью в крохотную детскую шейку. Вырвав целый кус плоти принялся пить горячую кровь. Лана поднятая над землей, закатив глаза лишь беспомощно билась в предсмертной агонии в цепких лапах мертвеца.

Тут и подоспели братья близнецы. С разбегу будто тараном ударил кулаком по лбу Буян своего бывшего батю. Да ток что тот выронив жертву рухнул настичь с вывороченной шеей. Подбежавший Братислав поймал тело сестренки ещё до того, как оно опустилось на землю. Зажав кровоточащую рану на шее, он долго заглядывал в лицо Ланы пытаясь отыскать хоть каплю жизни в обмякшем теле. Но всё было тщетно девочка была уже мертва.

Подбежал Перун к тому моменту кода мельник снова восстал на ноги. Свесивши набок вывернутую на перебитых позвонках голову. Роняя кишки и внутренности жутко зашипел, вытягивая руки в сторону сынов. Когда внезапно в левый бок мертвеца воткнулись две оперенные белым пером стрелы. От тела пошёл смердящий пар. Будто металлические наконечники прожигали целые дыры в остывшей плоти. Вскоре остатки мельника возгорелись аки свеча. Парень вместе с братьями отпрянули назад, от невыносимого жара. Тело сгорало зеленным неприродным пламенем.

Из тьмы к ним вышел волхв, вооружённый рогатым композитным луком. За плечами у него виднелся деревянный колчан с дюжинной оперённых стрел. В перекрест которых было закреплена рогатина. Привыкшие к ночи глаза определили два висящих на поясе волхва предмета как пару боевых топоров, для двуручного хвата.

– Пусти её. Её уже не спасти. – Обронил волхв, приближаясь к троице.

Будто повинуясь приказу, ошарашенный Братислав опустил тело сестры на ковер из полевых трав. Тихо от горя и безнадеги взвыл Буян. Тем временем волхв обошел братьев. Осмотрел тела мельника, его жены и дочери. Затем сняв с плеча рогатину. Воткнул металлический наконечник в пытающегося до сих пор ползти перемолотого дубинами мертвеца. Насилу успев вытащить оружие перед тем как тот вспыхнул. Не теряя времени, старик выдал по топору обоим братьям. Перуну досталась рогатина.

8
{"b":"799915","o":1}