ИЕШУА. А почему – моего соплеменника?
ГОСПОДИН. Долго объяснять… Да ты сам скоро это узнаешь!
Пауза.
ИЕШУА. И в чем же ты хочешь меня убедить?
ГОСПОДИН. В том, что не следует брать на себя непосильную ношу – быть верным своему выбору, а еще – в том, что изменчивость лучше последовательности помогает человеку жить и выживать…
Пауза.
ИЕШУА (с усмешкой). Ты, как всегда, издалека начал… Мне обещали, что меня тут будут искушать… Судя по твоим речам – этот искуситель ты и есть…
ГОСПОДИН (склоняется в легком поклоне, с улыбкой). Аз есмь…
ИЕШУА (оглядывает ГОСПОДИНА с головы до ног, с укоризной качает головой). Значит, ты и сегодня в роли искусителя?
ГОСПОДИН (с легким поклонном и довольной улыбкой). Как всегда…
ИЕШУА (усмехнувшись, с осуждением). И начал с банальностей…
ГОСПОДИН. Банальность – лучший посредник в достижении взаимопонимания между людьми…
ИЕШУА. Значит, ты сейчас выступаешь в роли банальности?
ГОСПОДИН. Возможно. Я могу выступать в разных амплуа…
ИЕШУА. Это верно… Ну, так искушай, искуситель!
ГОСПОДИН. А я что делаю? Правда, я только начал…
ИЕШУА. Только начал… Ну, тогда знаешь, вся эта твоя застывшая метафизика – детские мысли.
ГОСПОДИН (обиженно). А чего это вдруг – застывшая? Очень даже живая метафизика! Вечные правила человеческого существования! А ты – детские мысли… Обидеть хочешь? Не получится! Я всегда выполняю просьбу, если мне хорошо платят за ее исполнение…
ИЕШУА (удивленно). Просьбу?
ГОСПОДИН. Ну, ты же знаешь, что я чаще исполняю чужие просьбы, чем работаю по своей инициативе.
ИЕШУА. Чью просьбу ты исполняешь на этот раз?
ГОСПОДИН. Ты же знаешь, что имена просителей следует хранить в тайне. Зачем спрашиваешь?
ИЕШУА (с улыбкой). Ладно, не буду настаивать. Сам расскажешь…
ГОСПОДИН. Какой же ты все-таки… язвительный…
ИЕШУА (с улыбкой пристально смотрит ГОСПОДИНУ в глаза. ГОСПОДИН такого взгляда не выдерживает, отводит глаза в сторону и смотрит на восходящее солнце). Ну и как же ты будешь меня искушать далее?
ГОСПОДИН (переводит взгляд на ИЕШУА, оживляется). О, юноша! Наука искушения – это тонкая наука нахождения компромисса на взаимоприемлемых условиях. А я, как большой ученый и никем еще не превзойденный специалист в этой области, испытываю просто несказанное удовольствие от процесса нахождения компромисса. Я, можно сказать, вообще соткан из компромиссов… У меня, в отличие от вас, людей, всего одна заповедь: да здравствует компромисс! Причем, я ценю как умение предложить компромисс, так и умение оформить его таким образом, чтобы высокие договаривающиеся стороны не смогли пойти пятками назад… О, мой юный друг, верь мне! Когда иссушаемый и искуситель поняли друг друга и достигли компромисса, то выигрывают оба! Здесь не бывает проигравших! Каждый получает желаемое! Это положение применимо везде: в политике, в религиях, в любви, в браке, в дружбе, – словом, во всем, что в совокупности составляет человеческую жизнь…
ИЕШУА. Ты, как всегда, многословен, но я не могу понять, к чему ты клонишь… Какова цель твоего искушения?
ГОСПОДИН (удивленно). Как так – не понял? Цель – твое спасение. Я хочу спасти тебя. (Смотрит пристально на ИЕШУА.)
ИЕШУА (с удивлением). Меня? Спасти? Каким образом? Посредством искушения?
ГОСПОДИН. Да. Посредством искушения. Договориться на взаимовыгодных условиях. Человек очень часто спасается от смерти, только поддавшись искушению. (С притворным удивлением.) Разве ты не знал?
ИЕШУА. Продолжай. Я слушаю.
ГОСПОДИН. Я тебе… что-то предложу – ты примешь мои предложения, и одновременно от чего-нибудь откажешься… Никто ничего не потеряет – только приобретет! В этом суть любого искушения.
ИЕШУА. Это я понимаю. Но мне не важно, что ты хочешь мне предложить. Я хочу сначала знать, от чего я должен отказаться…
ГОСПОДИН (с грустью). Да… Все-таки ты очень отличаешься от других людей. Искушать людское племя – это постоянная забота моего ума и наслаждение сердца… Но еще ни один человек, какое бы положение он не занимал и как бы ни был умен, не спросил меня в самом начале искушения, от чего он должен отказаться! Все – без исключения! – спрашивают, что я имею им предложить… И только ты…
ИЕШУА (перебивает). Они спрашивают об этом потому, что ты старательно утаиваешь от них то, от чего они должны отказаться. И тогда они спрашивают, что ты хочешь им предложить. Некоторое время своими уловками ты разжигаешь в них любопытство. А потом говоришь, если, мол, договоримся, то ты от меня получишь то-то и то-то… А когда они узнают, что могут от тебя получить, то тебе уже легче получить от них желаемое. Кто, как не ты, лучше всех знает, как разжечь человеческую алчность и честолюбие…. Я твои уловки знаю. Так что ты мне скажешь?
ГОСПОДИН. Что, что… (Думает.) Значит, ты непременно сначала хочешь узнать, что для меня является объектом твоего искушения? И не хочешь сначала узнать, что получишь взамен, если договоримся?
ИЕШУА. Узнаю любителя красивых фраз. Сначала я хочу знать, что для тебя является объектом моего искушения?
ГОСПОДИН. Твой жизненный выбор. Ты должен от него отказаться…
ИЕШУА довольно долго пристально смотрит на ГОСПОДИНА. Тот спокойно выдерживает взгляд ИЕШУА. Создается впечатление, что между ними происходит дуэль на взглядах: кто отведет глаза первым, тот будет считать себя проигравшим.
ИЕШУА (после паузы). Не знаю, что ты там собрался мне предлагать…
ГОСПОДИН (перебивая). Я тебе скажу!
ИЕШУА. И что же?
ГОСПОДИН. Жизнь. Ты должен отказаться от своего выбора и, отказавшись, спасти свою жизнь.
Пауза.
ИЕШУА. Я никогда не откажусь от своего выбора.
ГОСПОДИН. Не надо делать громких заявлений, не узнав до конца, что я хочу тебе предложить взамен…
ИЕШУА. А что, разве это еще не все твои предложения? Есть что-то помимо жизни?
ГОСПОДИН. Ну, ты же знаешь: мой арсенал велик, и я умею быть убедительным.
ИЕШУА. Так скажи.
ГОСПОДИН. Мы с тобой в самом начале пути… Придет время – скажу…
ИЕШУА. Чтобы ты не предложил мне, я никогда не нарушу слово, данное Отцу моему.
ГОСПОДИН (скрививши гримасу, выбрасывает ладони перед Иешуа, словно отгораживается от него). Ой, вот только не надо высокопарных слов. Пожалуйста, давай без пафоса. Я же знаю цену людям, их обетам и их… (с усмешкой) верным словам… и клятвам… Клятвопреступление родилось вместе с первым человеком и умрет с последним человеком на Земле… И ты это знаешь так же верно, как и я. Поэтому я не понимаю, к чему все эти реверансы в сторону твердости человеческого духа? Брось… С ним – с этим человеческим духом – всякое может случиться… И нет для человека ничего естественнее, чем смена убеждений. А в будущем многократная смена убеждений ради личной выгоды станет величайшей добродетелью для человека, занимающегося общественной деятельностью…
ИЕШУА. Уж не ты ли их этому научишь?
ГОСПОДИН. Я. Конечно, я. Кто же еще может научить человека универсальному средству выживания в обществе? Только я. Они все поклонятся мне, потому что моя наука позволит им выживать всегда и в любых условиях! Зачем же пренебрегать сейчас тем, что в будущем станет добродетелью?
