Лево руля, мадам!

Жаркий воскресный июньский день. Десятки машин лондонцами, с освеженными купанием практически в Ла Манше, черепашьим шагом торопятся из Борнемута в столицу. А у меня в автобусе 45 студентов. А дорога проселочная в две полосы. А когда я гляжу на часы, я понимаю, что мы опаздываем на рейс.

Фото из архива автора (в обработке)

Представим себе еще раз. Страна Англия. Две полосы. Левая свободна. И по ней никто не едет. В правой – многокилометровая многочасовая пробка.

Дополняет картину наш водитель. Улыбчивая пожилая леди ростом с наперсток, в очках и завитушках. В огромном кресле огромного автобуса невозмутимо прыгает на роскошных амортизаторах.

А я смотрю на часы.

Леди, – не выдерживаю я. Вы случайно не находите, что есть некоторая вероятность, что мои юные организмы слегка опоздают на рейс?

Да, пожалуй, – весело соглашается леди.

Окей, может быть, учитывая все обстоятельства, мы могли бы, слегка наплевав на ваши идиотские правила, проехать по левой полосе? – педалирую я ситуацию.

– Вы знаете, если бы не чертовы полицейские камеры, я бы несомненно поступила так, как вы советуете. Но я не могу огорчить свою транспортную компанию многофунтовыми штрафами, – невозмутимо скачет в кресле леди.

– Окей, – нервничаю я, – но мы опаздываем.

Леди щелкает кнопочками и соединяется с кем-то из своей *** транспортной компании (ну вы поняли: звездочки скрывают непечатные выражения), но не едет по левой полосе, черт бы ее побрал.

Мы успеваем на рейс. Потому что транспортная компания связалась с аэропортом, нам дали выделенную линию в терминале, нам взвесили багаж на группу, нас какими-то козьими тропами тащили через границу, таможню и к воротам, нам держали борт.

Нам 45 минут держали борт.

Линда

Обычная машина. Вовсе не горбатый лондонский кэб. Сталкиваюсь на полном ходу у правой пассажирской двери с неспешным английским водителем. «Вы поведете машину, мэм?» – он учтиво открывает мне дверь. Пару мгновений ментального коматоза, пока я не соображаю, что на острове все не как у людей и руль не там, где обычно. Еще секунда на оббежать капот и плюхнуться на правильное кресло.

Мы едем по приморскому Бормуту, куда мои студенты прилетели учиться. Воскресенье. Машин мало. От автовокзала, куда нас примчал за несколько часов Нэшнл Экспресс³*, до дома моей хозяйки недалеко.

С любопытством рассматриваю узкие улочки, усиженные рядами одинаковых кирпичных домиков с одинаковыми по размеру палисадничками. По сути, все палисаднички разные, но про них я расскажу позже.

Мы подъезжаем к трехэтажному отдельно стоящему зданию. Водитель, кряхтя, выгружает меня с чемоданом на идеальный английский газон и, подслеповато щурясь, ищет кнопку правильного звонка.

Потом я узнаю, что в доме живет три семьи. По одной на каждом этаже. Линда – моя хозяйка – самая крутая. У нее первый этаж с внутренним задним двориком, с горшками с цветами и специальной кошачьей дверкой в задней двери.

Линда – сушеная короткостриженая леди верхней границы «средних лет». Работает в медицинском учреждении кем-то вроде ресепшионистки. У нее есть гостиная с камином. Крохотная кухонька, где нет стола, потому что дома Линда ест только со студентами или гостями, что реже, а их надо кормить в гостиной. Гостевой душ, ванная с ванной, чем она очень гордится. И две спальни. Вернее, не так: спальня и каморка. Спальня для нее и каморка для студентов.

Линда берет студентов. Это – недурный приработок, считает она, стоит того, чтобы проходить проверку и подписывать договор. Обязательная в Англии процедура для граждан, которые хотят размещать иностранных студентов в своих домах. Граждане обязаны быть не агрессивными, не педофилами и разговаривать со своими студентами во время завтрака и ланча на хорошем английском языке.

В самый первый мой приезд Линда усердно старается со мной разговаривать. И так же усердно пытается меня кормить (по контракту семья, принимающая у себя студентов, обязана кормить своих постояльцев горячими завтраками и ланчами). На самом деле она совершенно не умеет готовить. Все, на что она способна, это отварить жуткую свежезамороженную фасоль с не менее жуткой морковкой и красиво разбросать это зелено-оранжевое великолепие по разогретой в микроволновке пародии на ростбиф.

Завтрак Линда представляет себе еще хуже: тосты, джем и маслозаменитель.

Точно не помню, как мы с ней в самом начале решили вопрос с моим утренним кофе. Потом-то я просто привозила Арабику с собой. Зато хорошо помню, как мы с коллегами-преподавателями воровали в кафешках «пальчики» коричневого сахара, чтобы подсластить мгновения моего раннего английского пробуждения, потому что и сахара у Линды в доме тоже не было. Несколько дней мы так тихонечко ссыпали «пальчики» в сумки, пока кого-то из нас не осенило, что можно просто сходить в магазин и купить сахар. Ничего, что упаковки меньше килограмма мы не нашли. Зато Линде было что показывать своим подружкам на их традиционных сейлз-вечеринках по пятницам.

Так и вижу их, пронзительно щебечущих на высоких нотах от самой двери: «Линда, у тебя так лавли⁴*!» И всегда, конечно, лавли, разве может быть по-другому? Гарантированно на ползимы впечатлений о странной русской, которая скупает сахар килограммами.

На одной из таких вечеринок Линда распродавала свои сокровища: чайная пара, хотя кто знает, может, это все, что осталось от сервиза ее пра-пра-бабушки; серебряная ложечка с оригинальным вензелем; сломанная брошка в виде бабочки; гроздья каменьев откуда-то, по-моему, из Индии… Подружки порхали вокруг Линдиной кровати, где все это было разложено самым выигрышным образом, в полном восторге махали руками и под неугомонное «лавли» часа два разглядывали каждый «лот».

Когда за последней щебетуньей закрылась дверь, Линда пригласила повосторгаться и меня.

Я была крайне напряжена, потому что была занята сканированием всех своих запасов англоязычной лексики в поисках аналога навязшего в зубах «лавли». Аналог, как обычно, где-то затерялся. Так бывает даже с самыми талантливыми синхронистами. Нужные слова показывают тебе кукиш и отчаливают в неизвестном направлении. Говорят, хорошо помогает бокал холодного шампанского. Но откуда у Линды шампанское?

Пришлось вцепиться в чайную пару и остолбенело, предполагалось, что от восторга, полузадушенно шептать, какая она бьютифул⁵. Линда тут же принялась уговаривать меня ее купить. Наверное, в ее роду были купцы. Мне пришлось интеллигентно отнекиваться, всплескивать руками а-ля Линдины щебетуньи-подружки и печалиться, что я никак, никак не довезу сей раритет до Москвы в целости и сохранности. Линда слегка обиделась, поджала губы и демонстративно ушла варить морковку.

Но, видимо, гены аристократичной прабабки, по всей видимости хозяйки чашки, – хозяйки, как мы предполагаем, чашки, задавили Линдину купеческую жилку, и в день моего отъезда она, смущенно улыбаясь, просочилась ко мне в каморку. В руках у нее была… чайная пара, замотанная в полиэтилен с пупырышками, который все так любят лопать, – чтобы я уж точно не отвертелась. Линда сказала, что это подарок. И она необычайно счастлива, что эта дорогая ее сердцу чашка закончит свою земную жизнь в таких прекрасных руках. Моих, то есть. По-моему, она даже всхлипнула украдкой.