Джерсо насилу с помощью Зампано избавился от хватки Ала и отдышался.
— Альфонс, я обескуражен не меньше тебя, но я не рехнулся. Мне эту новость сообщили алхимики из городского управления, а врать они не будут. Малышка Мэй Чан напала на своего старшего брата принца Линга Яо — вот что мне сказали. Хуже того, она похитила философский камень.
— Но как это возможно? — воскликнул Зампано. Альфонс странно прижал к себе плечи. — Линг — один из лучших алхимиков и бойцов Ксинга.
— Лингу накануне дали сильнодействующее снотворное, даже землетрясение не в состоянии его разбудить, не говоря уже об убийце. Когда Лан Фан забежала в его комнату, то Мэй стояла с кунаем возле Линга.
Альфонс пихнул Джерсо в сторону и понёсся к дворцу Яо. Возле дворца были выстроены многочисленные охранники из телохранителей клана Яо и городской армии. Повсюду сновали любопытные прохожие, которых алхимики вежливо прогоняли подальше за километр. К воротам дворца подъехал грузовик с военными следователями из самой столицы. О покушении на принца в ту же минуту было донесено до центра, раз специалисты приехали к полудню.
Альфонса охрана никак не хотела пускать во дворец, требуя какие-то пропуска и документы. На его счастье появились родственники Линга, которые и позволили юноше пройти во владения Яо. Линг сидел возле центральных дверей дворца, держась за голову и шатаясь как последний алкаш, правая рука принца была перевязана. Возле него сидела грустная Сяо Мэй.
— Линг, что случилось? — подбежал к нему Альфонс.
— Мэй напала на меня, — пробубнил принц. Лицо его покрылось красными пятнами от долгого сна, глаза у принца еле открывались. Снотворное только-только перестало действовать.
— Откуда ты знать можешь, ты же спал! — потряс друга Ал.
Линг взялся за больную руку.
— Лан Фан своими глазами видела Мэй с оружием. Если бы не она, то Мэй точно меня убила бы. А ещё у меня пропал философский камень. Кто похитить его мог? Где я храню камень, знают только четыре человека — ты, Мэй, моя мама и Лан Фан. Не могли же вы с мамой и Лан Фан покуситься на меня?
Сердце Альфонса бешено колотилось. Юноша редко злился, но сейчас ему хотелось кого-нибудь прибить.
— Линг, Мэй же твоя младшая сестра, неужели ты думаешь, что она хотела тебя убить?
Принц только пожал плечами и чуть не упал от трудного движения.
— Ал, у нас в семье всё иначе, чем у вас. Есть один престол и куча наследников, которые перегрызут за него глотки. Есть элита, то есть клан Яо, а есть кланы, которые лишены всех почестей и которые хотят улучшить своё положение. Родственные узы часто отходят на второй план. Ал, ты даже не представляешь, как тяжело, что Мэй решила меня предать, — вздохнул принц. — Но всё логично. Мэй, пока жила у меня, каждый день слышала упрёки в адрес себя, своей мамы и клана, а я должным образом не защищал сестру. А вчера мы с ней повздорили, и Мэй в порыве сказала, что ненавидит меня. Я не обратил внимания на эти слова, а зря… Вполне возможно, что она решила со мной расквитаться. Правда, я немного сомневаюсь в причастности Мэй. Как она могла оставить во дворце Сяо Мэй? — погладил Линг панду. — Альфонс, кто мог ещё совершить на меня покушение?
Но Альфонса возле принца уже не было. Он мчался к Лан Фан, самой главной свидетельнице этого недоразумения.
Лан Фан была за дворцом, возле неё стояло два человек — отец и мама. Родители сурово глядели на дочь, Ал слышал, как на всю местность они распекали её за то, что та не уберегла хозяина. Лан Фан удручённо склонила голову вниз и просила у них прощение, с лица девушки не сходил стыд.
— Лан Фан, как это понимать? — крикнул ей Ал.
— Я не смогла защитить господина, — грустно сказала Лан Фан. — Я предала принц Линга и опозорила себя.
— Ты опозорила не только себя, но и наш клан, который столетие служит клану Яо! — прогремел голос отца.
Дочь прошептала слова прощения, но отец и не думал сменять гнев на милость. Мама отвесила девушке звонкую пощёчину.
— Мой отец, твой дед пожертвовал жизнью ради Линга. Ты должна брать с него пример, а ты… Ты не смогла даже разоблачить врага в этой мелкой змее. Ты должна была охранять покои принца, а не спать! Ты ни на что не способна! Ещё называешься нашей дочерью!
Лан Фан безропотно переносила упрёки и оскорбления родителей. Альфонс даже растерялся на миг и забыл про Мэй, ему было малопонятно, как родители могут поставить жизнь другого человека превыше жизни родной дочери. А ничего, что Лан Фан имеет право сама выбирать: быть ей верной слугой принца или нет? Альфонс мог только вздохнуть, менталитет и уклад жизни у народов Аместриса и Ксинга различались здорово.
— Разрешите, я заберу вашу дочь побеседовать, — вежливо сказал Ал и потащил девушку в безлюдное место.
Они находились в кладовой, где кроме железяк и садовых принадлежностей ничего не лежало.
— Теперь мы одни, никто сюда не придёт, — не скрывая раздражения, сказал Ал. — Объясняй всё давай. Почему обвинили в покушении на Линга Мэй?
— Так надо, — ответила Лан Фан, по девушке было видно, что этого разговора она не хотела всей душой.
Альфонс вскипел. Юноша ударил ногой тележку, так что та отлетела в другой конец кладовки. Лан Фан удивлённо на него посмотрела. Альфонса невозможно же разозлить.
— Ты предала и обманула меня. Ты попросила меня напасть на Линга, обещала, что ни единая душа об этом не узнает. А что получилось? За моё преступление наказание понести должна Мэй!
— Так надо, — произнесла Лан Фан. — Если бы ты узнал правду, то ты не согласился бы в жизни напасть и ранить принца Линга.
— Какую правду? Я требую объяснений!
— Я тоже!
Дверь открылась, на подкошенных ногах стоял Линг. Состояние принца было ещё немощное, но слова, которые он услышал от Альфонса, за секунды вывели всю гадость из его тела.
— Значит, это ты, друг? Ты решил убить меня? А ты, Лан Фан, руководила им как марионеткой? — ошарашенно он взглянул на близких ему людей.
Альфонс посмотрел в глаза принцу и произнёс:
— Да, эта я напал на тебя.
— Зачем? — воскликнул Линг и невольно выдернул из-за спины меч, не зная, что и ждать от Ала.
— Ради вашей безопасности, хозяин, — встала между юношами Лан Фан. — Я попросила Альфонса совершить покушение на вас. Дело в том, что вас хотят убить, — девушка смолкла на секунду. — Вашей смерти желает отец.
— Лан Фан, ты не хотела, но придётся Лингу всё рассказать, — произнёс Ал. — Всё началось неделю назад.
***
— Лан Фан, проводи Альфонса, — сказал принц.
— Будет исполнено, — ответила девушка.
Ал заметил, как на лице телохранительницы появилась улыбка. Не в первый раз она радовалась тому, когда появлялась возможность побыть наедине с юношей. Но всегда кто-то вмешивался, когда Ал и Лан Фан оказались вдвоём. Девушка в тот день проводила друга до самого дома, она была молчалива, но Ал чувствовал, что Лан Фан хочет ему что-то сказать, но не может подобрать нужные слова.
— Альфонс, мне нужно с тобой поговорить, — набралась она смелости. — Это касается принц Линга.
— Давай зайдём ко мне домой, что мы будет на улице стоять.
— Нет, дома Зампано. Этот разговор никто не должен услышать, пойдём в парк.
В парке было почти безлюдно. Лан Фан отвела друга в самое укромное место и сказала:
— Ал, господина хотят убить.
— Что? — ошарашенно воскликнул юноша.
Лан Фан закрыла ему рот и прошептала:
— Шшшш, нас никто не должен слышать. Ал, три месяца назад я была в столице по поручению господина. И в то время в столице оказались наследники всех четырёх главных кланов, все семь представителей. Их пригласил император, но принца Линга почему-то не позвал. Я проникла на закрытое совещание императора, где кроме него, сыновей и главного жреца Ксинга никого не было. Император с сыновьями говорил о принце Линге.
— Не тяни резину, — встревожился Ал, догадываясь, что дальше скажет Лан Фан.
— Император сначала поливал принца Линга грязью, называл неблагодарным сыном и вором философского камня, который по праву принадлежит ему, императору. А потом сказал сыновьям: «Я передам корону и титул императора тому, кто убьёт Линга Яо и принесёт в этот зал мне философский камень. Этот человек будет обладать империей, а я буду вечно жить в тихом уютном уголке Ксинга.» Альфонс, — сглотнула Лан Фан, — император снял с пальца имперский перстень, разрезал вены на правой руке, обмазал перстень кровью и передал его жрецу. У нас в Ксинге члены императорской крови так приносят пожизненную клятву. Ал, хозяина хотят убить!
