– Там на выходе журналисты. Они – как глупые дети, бесцеремонные, шумные и невоспитанные. Поэтому битой по голове не стучать, матом не разговаривать и вести себя вежливо. Это понятно?

– Хай, – отвечают оба, разминая плечи. Им дай волю, мигом несанкционированный митинг разгонят.

Достав телефон, звоню:

– Горо-сан, тут журналисты слетелись, как мухи на кучу дерьма. Все бы им дурацкую сенсацию изобразить. Можешь меня потом забрать, как я закончу на вопросы отвечать? Да, проедь левее и там припаркуйся, мы сядем. Только номера прикрой чем-нибудь, чтобы тебе от хозяина фирмы не досталось потом. Есть чем? Отлично, ты настоящий шиноби. Все, скоро буду.

Встал на верхней ступеньке, разглядываю толпу. Надо же, как у них обмен информацией налажен. Чуть больше получаса прошло, а здесь уже больше полусотни сгрудилось. И две камеры, воткнутых на возвышении для общей картинки, плюс одна переносная, в первых рядах.

Масаюки и Нобору позади, за плечами, как и положено верным самураям. Замерли с каменными лицами, только солнцезащитный очки бликуют, когда мерцают мощные вспышки фотоаппаратов. Дэйки Мураками пристроился справа, чуть подальше. Вроде как со мной, но и отдельно. Правильно поступает. Если неадекватный школьник начнет чудить, всегда можно изобразить “покер-фейс” и потом извиниться за молодого абэноши, заглянувшего на огонек.

– Конбанва, дамы и господа. Меня зовут Тэкеши Исии. Чем могу быть вам полезен? – кланяюсь, затем выпрямляюсь и жду, пока народ выпалит накопившиеся вопросы.

– Расскажите, как вы попали в центр перестрелки! Сколько человек вы убили? Сколько одаренных развязало войну в центре города?

И еще, еще. Молчу. Потом поднимаю правую руку и жестом показываю: чуть потише. Еще потише. Вот, теперь нормально.

– Я, Тэкеши Исии, хочу сделать официальное заявление. Мало того, я сделаю это только здесь и сейчас. У меня нет свободного времени, чтобы тратить его на какие-либо пресс-конференции… Я и мои друзья благодарны полиции Токио и силам самообороны, которые спасли наши жизни от напавших наркоманов. Благодаря слаженным и скоординированным действиям властей, правоохранительных органов и службы спасения Тачикава, без потерь среди гражданского населения была пресечена попытка обмена большой партии наркотических веществ в центре столицы. Я также выражаю уверенность, что пострадавшие во время этой операции бойцы получили необходимую медицинскую поддержку и скоро снова вернутся в строй, охранять покой граждан… Мы буквально чудом сумели отбить организованное нападение и спрятались на болоте, откуда нас и доставили позже в больницу с многочисленными ранениями. Также я благодарю профессиональный союз Микоками, предоставивший лучших целителей, занимавшихся врачеванием. И отдельно я благодарю господина Мураками-сан, который всегда поддерживал меня в сложных вопросах, помогая определиться с будущим профессиональным ростом.

Поклон в сторону Дэйки. Затем продолжаю:

– В настоящий момент Его Императорское Величество и секретариат не имеют каких-либо вопросов к гражданам Ниппон, пострадавшим во время инцидента. Все люди, кто так или иначе участвовал в конфликте и поставил под угрозу жизнь окружающих, задержаны и находятся под следствием. Я, как обычный школьник, вернусь к учебе после каникул. Надеюсь, мне больше не придется попадать в подобного рода неприятности.

– Как близко вы знакомы с господином Гото, бутё Йокогамы от Инагава-кай?

Вот ведь неугомонный. Хотя, если учесть, сколько времени у журналистов было покопаться в слухах и сплетнях, да и я не особо шифровался…

– Я всецело уважаю Гото-сан, моего оябуна. И, как кобун Инагава-кай, стараюсь придерживаться правил поведения в клане: защищать слабых, помогать соседям и поддерживать микадо в любых его начинаниях… Господа, на этом я хочу закончить эту встречу и буду рад, если вы перестанете писать выдумки в мой адрес. Если кому-то до сих пор непонятно, что именно произошло в парке Тачикавы, то рекомендую внимательно прочесть официальное заявление департамента полиции Токио. Там все изложено максимально полно, со всеми необходимыми деталями. Я видел это собственными глазами и подтверждаю – все так и было.

– Вы заявляете, что абэноши были не виноваты в перестрелке?

Вежливо улыбаюсь:

– Степень вины определит суд. Я же хочу вас спросить – почему вы не любите одаренных? Ведь я тоже – абэноши. С выгоревшим даром, как мне сообщили медики. Но при этом – я не призываю к охоте на ведьм, а всецело доверяю властям, кто спас мне жизнь и защитил город от хулиганов… Мне больше нечего сказать. И, да. Не надо воровать фото из школьного архива. Лучше попросите меня, я смогу устроить фотосессию… Оясуминасай [спокойной ночи].

Все, теперь игнорирую перевозбужденных журналистов, прощаюсь с довольным как слон Дэйки Мураками, спускаюсь по ступеням. Здоровяки позади явно выступают как сдерживающий фактор – ко мне близко никто старается не подходить, хотя все еще тараторят, протягивают микрофоны, успевая одновременно что вещать в диктофоны и на камеру. Протиснувшись сквозь толпу, подхожу к тротуару. Лихо подлетает белый микроавтобус с налепленными листками бумаги на номерах. Грузимся и отбываем. Надеюсь, босодзоку не опознают, в окна они старались не отсвечивать.

– Поехали праздновать, Горо-сан.

За рукав меня трогает Масаюки:

– Господин, Гото-сэмпай хотел вас видеть.

Так, это что, конференцию вообще в прямом эфире гнали? С них станется. Вздыхаю, прошу водителя:

– Горо-сан, придется праздник чуть отложить. Знаешь, где офис Инагава-кай находится? Сможешь подбросить?

– Без проблем, – довольно ухмыляется парень. Для него вообще весь вечер – сплошные приключения. – Только давай пока припаркуемся, номера откроем. А то можем и не доехать.

Босодзоку оставили в подвале небоскреба, на парковке. Поднявшись на лифте, поздоровался с немногочисленной охраной, пошел к кабинету Акира Гото. Масаюки встал слева у стены, положив ладони на рукоять меча. Кстати, светлозеленую ленточку с вышитой хризантемой он заботливо расправил, чтобы все видели – это не просто так, это знак признания самого микадо. Нобору встал напротив. Биту мы вернули владельцу, Горо с Сузуму внизу сейчас что-то уже жуют, насколько я понял.

Войдя в комнату, поклонился, жду.

– Проходи, садись, Тэкеши-сан.

Устроившись напротив господина, жду, когда секретарь нальет чай. Сегодня в беседе участвует и Норайо Окада. Вакагасира и правая рука господина Гото с легкой улыбкой разглядывает меня. Я на фоне двух стариков наверняка выгляжу щенком малолетним.

– Ты представляешь, Тэкеши-сан, насколько мир изменился? Раньше кто-нибудь в Киото скажет, это запишут, привезут на другой конец страны и через полгода люди узнают, что именно произошло. А сейчас – включил телевизор, а там мой кобун выступает… Хорошо все сказал. Мне понравилось.

Кланяюсь оябуну. Гото-сан подкладывает мне на блюдце печенье в виде рыбки. Кстати, у меня целая коробка такого же в микроавтобусе лежит.

– Как здоровье? Поправился?

– Да, господин. Полностью здоров. Насчет всяких штучек абэноши еще будут смотреть, но в остальном я совершенно здоров.

– Чем планируешь заняться?

– Будем доделывать клуб для босодзоку, затем попробуем организовать молодежный фестиваль, куда пригласим других байкеров и любителей дрифта. Обязательно хочу найти контакты людей, кто после войны создал босодзоку как самостоятельную силу. Ветераны, люди, кто выстоял в столь тяжелое время и не сломался.

– Очень хорошая идея. Пусть молодежь посмотрит, кто подарил им мир и отстроил страну заново.

– Я буду признателен, господин, если вы позволите герб клана продемонстрировать на всех мероприятиях.

Оба старика задумались. Через полминуты Гото-сан соглашается:

– Можно. Ты член семьи, доказал свои таланты в сложной ситуации и не уронил нашу честь. Людям полезно напомнить, кто ты и чье имя теперь носишь.