Стоя ночью под проливным дождем, альфа неотрывно следил за входом в многоэтажный дом через дорогу. Скрываясь от непогоды под небольшим козырьком магазина, он докуривал уже третью сигарету. В голове шумело от выпитого накануне, а грудь разъедало от ярости, которую он попытался выплеснуть еще днем, ввязавшись в драку. Но это не помогло. Прошло уже достаточно времени, и можно было перестать ждать, но он не двигался с места, точно зная, что должен увидеть их.

К дому подъехал автомобиль и остановился перед входом. Яр дернулся, вглядываясь в тени под неярким светом фонарей. Со стороны водителя вышел Владимир. Высокий альфа в темно-синем пальто. Тот, кто когда-то был другом, а сейчас его хотелось разорвать на части. Ярослав двинулся вперед через пустую проезжую часть, сжимая кулаки. Он должен был отомстить, разбить довольную рожу в кровь и пусть Аня после этого остается вместе с ним, собирая его по кусочкам.

– Вов, я возьму покупки, – с пассажирского сидения выпорхнула омега, и Яр замер.

Омега, с которой он был вместе последние месяцы и которой собирался сделать предложение еще два дня назад. Как всегда, прекрасна, в алом плаще, с длинными струящимися локонами. Она подхватила бумажные пакеты с названиями брендов, и подошла к крыльцу, будто немного пританцовывая в туфлях не по погоде. Ее широкая, счастливая улыбка, пока она смотрела на альфу, который что-то доставал из багажника, была сродни ножу в спину. Снова.

– Кеша, хватит копошиться, выходи.

Владимир открыл заднюю дверь, подтащив к ней огромный чемодан и в идеалистическую картину, на которую было тошно смотреть, шагнул третий участник.

Ярослав отступил на шаг, так и не выйдя на свет. Рядом с Владимиром выпрямился какой-то парень. Светлая курточка, такого же оттенка шапка. Он стоял спиной к Яру, но четкое ощущение того, что он уже его видел и знает, ударило в грудь.

Ярослав тряхнул головой и развернулся, зашагав прочь. Кеша, Кеша, Иннокентий. Альфа остановился, как вкопанный, вспомнив, кому принадлежит это имя. Хищная улыбка расползлась по лицу. Альфа достал из кармана кольцо, которое носил с собой эти два дня, и отбросил его в сторону. Оно ему больше было не нужно. Временное помутнение рассудка, когда ему казалось, что рядом с правильной девушкой он и сам станет лучше, прошло. Конечно, он понял это еще во время их последнего ужина. Аня плакала, просила прощения, и исходя из ее слов, не понимала, как это произошло. У них были неплохие отношения и Яр искренне верил тогда, что они могут быть вместе всю жизнь.

– Я встретила своего истинного, – вытирая глаза платком, призналась омега, а Ярослав закрыл коробочку с кольцом.

Оглушенный новостью, он даже ничего не сказал, не попытался остановить Аню. Но ее запах уже тогда изменился, возвещая каждого встречного о ее занятости. Два дня Ярослав топил горечь от расставания, но потом кто-то из знакомых прислал фото в сети. Счастливая Аня и рядом с ней альфа. Фотография была подписана кратко, но лаконично. Обручены.

Яр всматривался сквозь пьяный дурман в хорошо знакомые черты лица другого альфы и чувствовал, что начинает сатанеть. Его некогда школьный друг, лучший друг. Все детство они провели вместе, но по мере взросления стали все чаще бодаться, соревнуясь друг с другом во всем, и гоняясь за одними и теми же омегами. Беспечное в начале соревнование, переросло в ожесточенную борьбу, которая развела их.

Прошло десять лет, но судьба решила, что снова стоит столкнуть их лбами.

За меченую омегу было поздно бороться, да и смысла Яр в этом не видел. Он снова закурил, возвращаясь в настоящее. Холодные капли дождя, хлеставшие по лицу, привели альфу в чувство и растворили невеселые воспоминания. Он поднял лицо к небу, хищно усмехнувшись, с зажатой в зубах сигаретой. Вовка поймет, каково это. Ведь мог поступить по-мужски, поговорить или прийти вместе с Аней, но он отправил ее одну. Кишка тонка, видимо, была посмотреть в глаза другому альфе и сказать, что увел его омегу еще до того, как они успеют разорвать отношения. Оттого их радостный вид спустя такой короткий срок казался еще большей издевкой.

Истинность, неистинность, Яр считал это не более, чем байкой. Кто-то был более привлекательным, кто-то менее. На этом все. Он не верил, что достаточно будет посмотреть на кого-то и понять, даже не познакомившись, что с этим человеком ты проведешь всю оставшуюся жизнь и будешь любить его, пока не сдохнешь. Они все же не дикие животные, чтобы доверять одним лишь инстинктам.

Желание просто набить морду, которая быстро заживет, сменилось разъедающей грудь жаждой отомстить. И больнее всего он мог ударить через того, кем Вовка дорожил едва ли не больше, чем своей парой. Все же, родная кровь. Младший брат, лелеемый и оберегаемый омега.

Иннокентий закрылся в своей комнате и упал на кровать. За дверью суетились. Мама пыталась задержать дома пару, они хотели откупиться подарками и сбежать, но в итоге все крутились где-то в квартире, то ставя чайник, то порываясь открыть вино.

Кеше же хотелось просто сбежать от этого шума. Он был рад за брата, хоть его роман и развивался с невероятной скоростью. Быть вместе меньше недели, и уже рассылать приглашения на свадьбу. Так могло быть только между истинными, которые сразу же приняли друг друга.

– Кеша! Кеша! Ты почему закрылся? – мама подергала ручку и торопливо постучала, не попав в комнату.

Иннокентий поднялся с кровати, на которую завалился прямо в куртке, и прошаркал до двери.

– Прости, – вымученно улыбнулся он.

– Ох, дорогой мой, – омега оказался в теплых и уютных материнских объятиях. – Пошли, посидишь с нами. Я знаю, ты устал, но эти двое сейчас сбегут от нас и потом ищи-свищи их.

– Хорошо. Только переоденусь с дороги.

– Конечно-конечно, – мама погладила его по волосам, поцеловала в лоб и упорхнула также быстро, как пришла.

Кеша снова остался один. Соблазн забраться под одеяло и уснуть был велик, но поболтать с братом и родителями все же хотелось, ведь он не видел их уже пару месяцев. Университетский пиджак сменила мягкая домашняя рубашка, и вскоре Кеша выскользнул из своей комнаты.

Мама накрыла в столовой, и успела порезать тортик, который они взяли в кондитерской по пути из аэропорта. Тот факт, что его встретили не родители, говорил о многом. Все силы обаяния семьи были брошены на новую невестку, о которой еще недавно не было и речи. Конечно, Вовке, может быть, было рановато жениться, ведь только перевалило за двадцать пять. Но и аргумент был весомый. Уже никому не нужно нагуливаться, кутить, а родители могут насесть с внуками.

– Кешенька, садись здесь, – мама указала на стул рядом с Аней, при этом так тепло улыбаясь, что настроение капризничать испарилось. Ради родных стоило постараться и подружиться с девушкой.

Кеша плюхнулся на стул рядом и коротко улыбнулся. В отличие от него, Аня не глушила феромоны и от нее исходил мягкий, смешанный с феромоном Вовы, аромат.

– У меня будет девичник, – прочирикала омега. – Кеша, ты должен на него пойти.

Мама навострила ушки, тогда как отец заметно напрягся.

– Да мне и дома нормально будет, – попытался откреститься Иннокентий.

– Не пойдешь же ты с Вовой. Там будут одни альфы, а с ними тоска смертная.

Кеша переглянулся с братом, который сидел напротив своей будущей жены. Вовка попытался спрятать улыбку, принявшись уплетать торт. Вот ведь гад. Конечно, откуда Ане знать, что они оба с бо́льшим удовольствием останутся дома, и будут рубиться в приставку. Но все же традиции следовало соблюсти.

– Наверно, я могу сходить, – пожал плечами Кеша, быстро глянув на отца.

Ему ничего не запрещали и очень сильно любили. Но и заботились чрезмерно. Он понимал и не обижался. Особенно когда в сети попадались леденящие душу истории омег, которые возвращались домой слишком поздно или просто оказались не в нужном месте не в нужное время, если вообще можно было так сказать. Ведь они не виноваты, если альфы, которые должны быть опорой, пользуются своей превосходящей физической силой и положением. Поэтому еще с подросткового возраста ему подобрали щадящие, но действенные блокаторы, не позволяющие источать аромат. Возможно, Кеша мог бы бунтовать, но его не интересовала охота за альфами. Он учился, занимался своими делами, не ходил на вечеринки и для родителей был совершенно не проблемным ребенком.