– Ты меня убила. Я считала его порядочным мужчиной, – задумчиво произносит Листова.

– Я тоже, – вздыхаю и тянусь к документам. – Что подписать?

– Вот эти бумаги. И напомни, когда ты выходишь из отпуска?

– Через две недели. Но готова хоть сейчас.

– Чтобы своим кислым видом мне пациентов распугивать? Нет уж. Приходи в себя. Работа никуда не денется. Хочешь, дам совет?

– Ну давай.

– Начнёт проситься обратно, давить на тебя тем, что любит, что больше ни-ни, только ты, и всё у вас отныне будет как в сказке, – не верь. Раз изменил, и дальше будет продолжать. Доверие, увы, не восстановить. Даже если простишь, всё равно будешь думать о том, где он и с кем, чуть задержится. А он однажды задержится. При первом же конфликте или трудности под юбку чужую нырнёт. Знаем. Проходили. Слабак он, оказывается, а не мужик. Вот и всё.

– А чувства, Марин? С ними что делать? Знаешь, как больно? Мы же шесть лет вместе были…

– Больно, Сонь. Но это жизнь, увы. Ты замуж вышла рано, у тебя кроме него никого не было. Может, это твой шанс начать всё с чистого листа. Слава богу, детей у вас нет. И ты уже не девятнадцатилетняя глупышка. Обязательно встретишь достойного мужчину. Влад тебе нож в спину вонзил. Нельзя предательство прощать.

– Шанс начать всё с чистого листа? – хмыкаю я.

– Да, – уверенно заявляет Марина. – Приходи в себя и осмотрись. Вокруг полно мужиков. Фамилию, кстати, его оставишь или свою обратно возьмёшь?

– Свою, наверное. Не хочу, чтобы о нём хоть что-то напоминало.

– Ну и правильно. Сонь, лучше что-то сделать и жалеть, чем наоборот. Мой тоже клялся три раза, что больше не будет измен. И все три раза я ему верила. Дура.

– Что-то сделать и жалеть, чем наоборот? Ты о чём?

– О сексе, конечно.

– А-а… – Верчу в руках ручку. – Ну вот Влад тоже так подумал, и теперь у нас на горизонте развод.

Я выхожу из офиса около двух дня и только сейчас вспоминаю, что так и не сбросила Измайлову свои координаты. Но и он никак не дал о себе знать. А я не обещала, что сдержу слово. К тому же у меня поважнее дела имеются: еду по двум адресам, чтобы выбрать съёмную квартиру. Есть у меня дурная привычка: бегать от проблем до последнего. Пора бы от неё уже избавляться.

Ближе к пяти вечера на мой телефон приходит сообщение, и губы сами собой расплываются в довольной усмешке.

«Ай-ай, лапуль. Нехорошо быть такой обманщицей. Но так даже лучше. Теперь с тебя ужин. Заеду в семь».

Я ловлю себя на мысли, что ждала от него сообщения. Всё же есть в Измайлове что-то цепляющее. Не пойму пока, правда, что именно. Но это точно не его «лапули».

До семи вечера ещё два часа. Делаю вид, что не размышляю о предложении Измайлова и словах Марины осмотреться вокруг и дать себе шанс попробовать что-то новое, но сама перебираю вещи сестры и останавливаю выбор на чёрном платье с открытыми плечами. Зачем? Всё очевидно: Измайлов предпочитает тёмные оттенки. Неужели хочу ему понравиться? Я пытаюсь вспомнить, когда получала от Влада комплименты, и понимаю, что давно такого не было. Пусть «лапули» Измайлова раздражают, но так ласково меня никто не называл. И к тому же это просто ужин с симпатичным мужчиной. Секс с незнакомцем в планы по-прежнему не вписывается.

Прихватив на всякий случай газовый баллончик, который подарила Аньке пару лет назад, когда её прессовали опять-таки из-за денег, в семь тридцать я выхожу из квартиры. Еду на лифте вниз, хотя предпочитаю ходить пешком. Своих вещей у меня почти нет, а спускать последние деньги на наряды – не вариант. Чувствую, скоро у меня будет напряг с финансами. К тому же в ресторан, или куда там Измайлов меня поведёт, на машине поедем, а не пешком пойдём, так что не стопчу Анькины «Джимми Чу». И откуда у сестры столько денег на брендовые шмотки? Две пары в шкафу нашла. Она что-то говорила на днях о компенсации за моральный ущерб, что могу просить всё, что захочу? Пары босоножек вполне хватит, чтобы не умереть с голоду месяца три, а то и четыре, если удачно их продать.

Я останавливаюсь в нескольких шагах от машины. Полчаса ждала, что Измайлов психанёт и уедет, выглядывала в окно. Но нет. Не уехал. Сидел в своём танке и курил. Даже не звонил. Рассчитывал на мою честность? Напрасно. Я могла бы остаться дома и не выходить, но совесть бы заела – так издеваться над человеком. Всё же у меня мягкий характер. И с этим нужно что-то делать.

На улице сегодня тепло. Плащ я не стала надевать, держу его в руках и жду, когда Измайлов откроет мне дверь. Но он не торопится покидать свой танк. Смотрит на меня прищуренными глазами, и сердце начинает отбивать бешеный ритм. Вот же гадёныш. Неужели так и будет сидеть и ждать, когда я сама заберусь к нему в машину? Но это не я хотела с ним встречи. Сам пригласил на ужин, но что-то не сильно суетится.

Хотя если выйдет сейчас и начнёт лебезить, на уши приседать, то смажет весь свой брутальный образ. А если не выйдет и не откроет дверь, то это будет не по-джентльменски и тоже смажет его образ. Так что при любом раскладе он окажется не в выигрыше, а значит можно разворачиваться и идти домой. И не сожалеть о сорвавшемся ужине. Платье и туфли выгуляла, укладкой и декольте покрасовалась. Хватит с него.

– Лапуль, долго ждать или ты опять статую из себя изображаешь? Жаль, не зима, белое с чёрным отлично бы сочеталось.

Не вышел. Тряпкой не хочет быть? Ведь прекрасно понимает, что я специально заставила его ждать полчаса, а сейчас снова строю из себя невесть что. Кому такое понравится? Но я и не хочу ему нравиться. Буду только рада, если исчезнет туда, откуда появился.

– Даже не выйдешь и не откроешь дверь? – спрашиваю я, пытаясь подавить насмешливые нотки.

– А ты, что ли, без рук? – Лицо серьёзное, но глаза улыбаются.

Гад, да он тоже играет со мной! Ладно. Один – один. Я подхожу к машине как ни в чём не бывало и дёргаю за ручку, но слышится щелчок, и на губах Измайлова расползается наглая усмешка.

Да ладно? Заблокировал дверь? Га-а-ад!

– Теперь твоя очередь меня подождать, – уже не сдерживаясь, смеётся он. – Сейчас докурю. Люблю это делать в одиночестве.

Нет, ну это уже ни в какие рамки! С силой сжимаю плащ в руках и часто дышу. Как же он меня бесит!

– Считай, ты использовал свой шанс и ужин со мной только что сорвался. Приятного вечера.

Я разворачиваюсь и иду к подъезду, но Измайлов останавливает меня почти сразу же.

– Ну всё, лапуль. Не злись. Не могу удержаться от желания задеть тебя. Так тебе идёт этот блеск. – Он с восхищением смотрит мне в глаза, затем нежно берёт за руку и переплетает наши пальцы. – Ты очень красивая. Я не ожидал, что платье наденешь и туфли. Думал, назло вырядишься в какой-нибудь ужас, а ты удивила меня. В себя прийти не мог, вот и сидел как истукан, усмирял фантазию и… – Измайлов осекается, заметив, что я начинаю краснеть и пятиться назад. – Ладно. Неважно, что я там усмирял.

Он сводит брови к переносице и делает вид, что ему почти всё равно, пока меня не покидает ощущение, что мы с ним давно знакомы. По крайне мере, манера его общения, да и само поведение дают это почувствовать. Или просто он уже стольких баб перепробовал, что вывел идеальную формулу, как себя вести, чтобы они голову от него теряли? Что же, пора получать патент. Формула рабочая.

– Идём, ради тебя я готов побыть джентльменом.

– А на самом деле ты кто?

Он выше меня почти на голову. Я на его фоне маленькая букашка.

– Бизнесмен. Ты же видела бумаги. Читала, что отдавала на подпись?

– Нет. Ты не заинтересовал меня настолько, чтобы что-то о тебе узнавать.

– А ты у нас кто? – Измайлов пропускает мимо ушей мою реплику.

– Мед закончила. Чуть не бросила на последнем курсе, такая скукота. – Пожимаю плечом. – Но подруга отговорила. Теперь работаем с ней в частной скорой. – Я не удерживаюсь от улыбки, когда он окидывает меня удивлённым взглядом. Сейчас на его лице искреннее недоумение.

– Такая бессердечная и в медицину пошла? Надеюсь, не за тем, чтобы безнаказанно убивать людей?