В комнату вошел Юсуф Гураб, приветствуя всех широким и полным достоинства жестом. Заметив нашу группу, он направился прямо к нам. Я приготовился к обязательному братскому поцелую. Пройдя через эту процедуру, я представил его Вальтрауд. Он элегантно поцеловал ей руку и, очевидно, чтобы доставить Вальтрауд особое удовольствие, стал цитировать на ломаном немецком языке слова одной довольно непристойной застольной песни, которой я когда-то научил его на одной пирушке. Его познания в немецком языке ограничивались одной строкой и еще парой строк из других, еще более фривольных песен. Франц Кисов уже слышал эти куплеты, но я видел, что Вальтрауд с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться.
Я вернулся к другим гостям. Раздвижные двери в соседнюю комнату, где был накрыт стол с холодными закусками, раскрылись, и все набросились на ростбиф, жареную индейку, фаршированных голубей и многие другие деликатесы, которые были доставлены из ресторана «Гроппи».
Вечер проходил, как обычно проходят вечера такого рода. Ко мне подошел Гураб под руку с Вальтрауд.
– Что вы делаете завтра? Мы увидимся утром в клубе?
– Обязательно. Моя жена получит первый урок верховой езды.
– Я буду там все утро и смогу представить госпоже Лотц членов клуба.
Он тут же пригласил нас к себе домой на следующий вечер, но я попросил его перенести приглашение.
– Понимаешь, мы уже приняли приглашение от фон Лееров. И мне бы не хотелось разочаровать их.
Разумеется, я не собирался игнорировать приглашение фон Леера, который в прошлом служил помощником Геббельса, о чем меня специально предупредили мои руководители. В его доме я мог рассчитывать на полезные контакты с бывшими нацистами.
– Я однажды встречался с профессором, – заметил Юсуф. – Очень культурный человек. Хорошо, Рыжий, мы будем ждать тебя дома послезавтра.
– А завтра вечером вы будете у нас, – вмешался Франц Кисов, который услышал последнюю фразу.
– Очень жаль, Франц, я только что говорил Юсуфу, что у нас завтрашний вечер занят. Приглашение от фон Лееров. Вы там будете?
– Я? Вряд ли! Я с ними не общаюсь, там слишком много нацистов.
Я промолчал. Юсуф болезненно поморщился. В это время к нам присоединился Герхард Баух. Он улыбнулся своей мальчишеской улыбкой и щелкнул каблуками.
– Чудесный вечер, фрау Лотц. – И затем, обращаясь ко мне: – Я слышал, что вы знакомы с фон Леерами. Давно хотел с ними познакомиться. Не могли бы вы представить меня им? Буду очень признателен.
Этот Баух не пропускал ни одной возможности!
– О да. Думаю, что я смогу это организовать.
Мне просто неудобно было отказывать, но еще мне было интересно узнать, что ему нужно от фон Леера. Все другие представители немецких фирм в Каире бежали от старого нациста как от чумы.
Юсуф старался остаться в стороне от споров между немцами в отношении нацизма. Я знал, что он симпатизировал нацистам, но в силу своего положения должен был об этом помалкивать. Теперь он стал расспрашивать меня о том, что я прежде всего хочу показать Вальтрауд в Каире. Я ответил, что прежде всего она должна почувствовать себя хозяйкой в новом доме, а уж потом я постепенно стану показывать ей исторические достопримечательности.
– Это очень разумно, – согласился Юсуф. – Не надо спешить. У вас достаточно времени. Я бы хотел сопровождать вас в некоторых поездках и показать вам то, что обычным туристам никогда не увидеть. Старина может быть очень интересной, но я хотел бы показать вам современный Египет. Показать достижения арабского социализма, наш технический прогресс и военную мощь.
Он мог бы еще долго продолжать в том же духе, но к нам подошла Данни. Отвязавшись от Гураба, я пошел в направлении Фуада и его группы, откуда до меня донеслось слово «саботаж».
– Ну что вы все о серьезном, – с укоризной начал я, – вы просто антиобщественные типы. Я не помешал? Может быть, у вас что-то официальное?
– Нет. Просто я говорил Абдо… Ну, Рыжий, я могу и тебе об этом сказать, но держи это про себя. На одном из наших военных заводов произошел взрыв, пять человек погибли.
– Какой-то несчастный случай?
– Не думаю. Похоже, что это работа израильтян. Эта штука попала из-за границы в ящике с запасными частями. Но об этом не надо распространяться. Мы стараемся держать этот случай в секрете.
Алкоголь развязывал языки, и беседы становились все интереснее. Гости разбились на маленькие группы, и я оказался рядом с моим другом, генералом Абделем Салямом. Абдо отвечал за транспортировку войск и вооружений сухопутным, воздушным и морским путем. От него можно было узнать много интересного.
– Чем занимался в последнее время, Абдо? Что-то тебя не было видно.
– О, всю неделю мотался в Суэц и обратно.
– А что там интересного?
– Ничего. Ты же знаешь, это гиблое место. Но мы перебрасывали в зону канала танковую бригаду, и, как обычно, мне досталась роль няньки при некомпетентных штабных офицерах.
– Предупреди меня, Абдо, когда вы начнете войну, я сделаю запасы виски.
– Это можно делать уже сейчас, хотя с войной надо еще немного подождать. У нас хватит военных запасов, чтобы завоевать весь Ближний Восток, но этого еще недостаточно. Состояние вооруженных сил плачевное.
– Ну, этого не может быть, – наивно предположил я.
– Но это именно так. Беда в том, что Гамаль с Амером и большинство старших генералов не отдают себе в этом отчет. У них есть новые русские самолеты и танки, но они ведут себя просто как дети с новым футбольным мячом. Однако даже самый хороший мяч не спасет положения, если команда не знает, как надо играть. Конечно, у нас есть некоторые элитные подразделения, но одна ласточка не делает весны. В целом наши солдаты подготовлены плохо и их моральный дух низок. Управление погрязло в бюрократизме и действует крайне медленно и неэффективно. Наши полевые офицеры не имеют права принимать даже самые простейшие решения, а концепции применения войск вообще устарели.
Абдо знаком подозвал официанта, который проходил мимо с подносом, полным напитков. Мы взяли еще по бокалу шампанского, и он продолжил:
– Послушай, Рыжий, я служил в армии Фарука задолго до того, как появилась на свет наша прекрасная республика. Кавалерия и гвардия дефилировали на парадах с обнаженными саблями. Это было очень красиво, но все, включая самого короля, знали, что армия небоеспособна, и мы просто играли в солдатики. Я знаю, какой должна быть боеспособная армия. Я видел вооруженные силы союзников в действии во время Второй мировой войны, и я учился в английской академии. Ты ведь сам бывший нацистский офицер, и мне не надо тебе рассказывать, что такое боеспособная армия.
Я протянул ему портсигар, и мы закурили.
– Ну, Абдо, ты рисуешь слишком мрачную картину. Наверное, ты просто устал. Слишком много работал.
– Я не устал, мне все это опротивело. Я уже три раза просился на пенсию. У меня ведь старая рана. Теперь мне отказали в третий раз. Я нужен в администрации.
– Неудивительно. Ты ведь так много работаешь. Но я со всех сторон слышу, что вооруженные силы постоянно укрепляются. У вас в армии есть иностранные советники, и войска получили боевой опыт во время Суэцкой кампании.
– О да. У нас есть иностранные советники. Раньше это были немцы, теперь русские. У нас есть лучшие в мире советники по целому ряду вопросов, но в реальности мы сами пытаемся учить их, что надо делать и как это надо делать. Таков египетский менталитет. Посмотри на авиационную и ракетную промышленность, которыми наш президент так гордится. Истрачено сотни миллионов фунтов, а что мы имеем за это?
– Не много. Я знаю.
– Это все знают! Так же как знают и о нашем боевом опыте и так называемых победах в 1956 году. Я был на Синае и видел, что происходило. Никакой координации, никаких приказов или противоречащие друг другу приказы, а потом мы просто побежали, и офицеры бежали впереди всех. Теперь мы думаем, что две-три дополнительные танковые дивизии и пятьсот самолетов смогут в следующий раз обеспечить нам победу. Мы стремимся к количественному, а не к качественному превосходству. И мы за это поплатимся.
