Если Элдар Масгатович вызывал сам, мы входили без стука. Так поступил я и сейчас и… застыл на пороге, пораженный до глубины души.

Плазма сидела напротив шефа, и ее золотисто-карие глаза с поволокой смотрели на меня совсем не так, как в палате. Заинтересованно, но холодно и отстраненно.

Красивое личико, с детскими чертами словно окаменело. Длинный рыжий хвост пролился на спинку черного кожаного кресла, как лава из жерла вулкана. Тонкие, как любят иногда говорить, музыкальные ладони свободно свисали с подлокотников. Узкие серые брюки облегали стройные ноги, голубая блузка подчеркивала грудь и талию.

Сердце тревожно забилось, в голове запоздало заметались сотни мыслей. Так это было не видение! Прощание с Михаилом почти убедило меня в обратном. А если и не убедило, то посеяло серьезные сомнения. Но она настоящая, живая! Это точно она!

Я запомнил крохотный треугольник шрама на лбу Плазмы – он выделялся даже тогда, когда она запылала. Запомнил две родинки: одну – прямо в центре правого запястья, другую – на среднем пальце левой руки. Запомнил пять, нет, шесть дырок в правом ухе – сейчас в них поблескивали медные гвоздики.

В полном замешательстве я переминался с ноги на ногу, и Элдар Масгатович недовольно поморщился. Его круглое, привлекательное лицо почти не портили ни массивный, слегка приплюснутый нос, ни слишком уж кустистые брови.

Рядом с бледной Плазмой смуглый шеф казался едва ли не негром. Впечатление усиливал короткий ершик иссиня-черных волос – очень мелких, с благородной проседью у висков. Заметив, что я все еще в ступоре, Элдар Масгатович приподнялся из-за стола. Когда-то он занимался борьбой и до сих пор выглядел весьма внушительно. Небольшой, округлый живот слегка полнил шефа, намекал на возраст, который скрывала моложавость лица. Но лишний вес Элдара Масгатовича здорово скрадывали массивные плечи и руки. При каждом мимолетном движении казалось, что бугры мышц вот-вот порвут тонкую белую рубашку.

Сам не знаю почему, но смутное волнение охватило меня – сердце забилось быстрее, вдохи давались через силу. Я искал взгляд Плазмы, а она изучала собственные ногти – без капли лака, подстриженные, как у ребенка. Отчего-то мне было очень сложно оторваться от нее, переключить внимание на шефа. Странно… Я видел женщин намного красивее и гораздо эффектнее. Но сочетание детских черт лица, гладкой, почти без морщин, кожи – как у всех индиго, – с женственной фигурой и соблазнительными формами пьянило без вина.

– Ты очень долго, Вайлис, – проворчал шеф, и я удивился: почему он так мягок? Распекать подчиненных – с чувством, с толком, с расстановкой – Элдар Масгатович умел как никто другой. И любил, как немногие начальники отделов АУЧС. Агенты выходили из его кабинета, покачиваясь, не в силах вспомнить, что планировали, куда шли, когда вызов на ковер сломал рабочие планы.

Я ждал, что шеф выдаст еще что-нибудь эдакое – возмущенное, гневное, не без оскорбительных ноток, саркастических намеков. Но вместо этого он молча указал мне на кресло в шаге от Плазмы. Волнение окатило удушливым жаром, противную влагу с ладоней так и подмывало вытереть о новые хлопковые брюки. Я купил их в больничном магазинчике за час до выписки, как и невесомую льняную рубашку. На черной ткани мокрые пятна не столь уж и заметны, в конце концов.

Сердце застучало быстрее шагов по гладкому деревянному паркету, тяжелое дыхание не желало выравниваться, предательски выдавало эмоции. Я опустился в черное кожаное кресло, заметив, что наши с Плазмой руки на подлокотниках совсем близко друг к другу.

Заметила и она – резко убрала ладонь и положила ее на рабочий стол Элдара Масгатовича величиной с иной диван. Сквозь прозрачный голубой пластик столешницы проступали нитки водорослей. Раскиданные между ними ракушки, пузырьки воздуха, морские звезды и ежи напоминали об аквариуме, только без рыбок.

– Знакомься, Вайлис, – слишком вежливо начал Элдар Масгатович. Кажется, рисовался перед Плазмой. Даже басовитый голос его звучал особенно певуче: – Наш удаленный агент – Лелейна Милава.

Мне понравилось, как звучит имя Плазмы, как оно перекатывалось на языке тягучей, чистой мелодией. Ле-лей-на-а Ми-ла-ва…

– Можно просто Леля, – ровным, официальным тоном предложила Плазма. Ее звонкий, высокий голос украсил бы не один эстрадный клип. На совершенно бесстрастном лице Лели неожиданно расцвела теплая, дружеская улыбка, в золотистых глазах мелькнули задорные искорки.

– У вас важнейшее задание. Отправитесь на Муританну, – торжественно сообщил шеф. Я не сдержался, удивленно приподнял брови, и Элдар Масгатович довольно ухмыльнулся. – Да-да, Вайлис, вы отправляетесь в самую гущу событий – Шеф усмехнулся еще раз – не столько по-доброму, сколько со своей излюбленной ехидцей. – Вы смените двух других агентов. Ты их не знаешь, – опередил готовый слететь с языка вопрос. – Оба были свидетелями неприятных инцидентов. Поэтому решено отозвать их и прислать кого-то беспристрастного. Отправка завтра в четыре утра из Центрального телекосмопорта. Я лично прослежу, чтобы все было чики-пуки.

– А-а-а подробности не расскажете? – удивился я. Обычно Элдар Масгатович детально посвящал командировочных в проблемы колоний – с именами, фамилиями, явками. Бурно и многословно делился собственными подозрениями. И вдруг такое многозначительное молчание, такой минимум информации.

– Подробности слишком щекотливы для всех сторон, – понизил голос Элдар Масгатович. – Узнаете на корабле. Там приватные записи. Устроите киносеанс в тайной комнате. Звуко, свето и всего-всего непроницаемой. В общем! Место встречи – Центральный телекосмопорт. Номер пути – двадцать. Кроме вас на корабле только шесть биоботов. Обслуга. Все понятно? Или повторить? – Шеф перевел на меня взгляд – в нем, как и в его словах, читалась недвусмысленная издевка. Одна бровь заломилась, губы растянула кривая ухмылка. Не сдержался Элдар Масгатович, выпустил-таки отношение к полукровкам и мельрандцам на волю.

Плазма кивнула и, прежде чем я успел обронить хоть слово, дернуться с места, выскользнула из кабинета. Не убежала, но ушла так стремительно, быстро, что я снова растерялся.

– Мне все понятно, – бросил шефу и рванул следом за Лелей.

Я выскочил в круглый холл и потрясенно огляделся – Плазмы и след простыл. Над лифтом мигала стрелка вверх и номер пятого этажа – значит, она ушла пешком. Я метнулся к лестнице и вмиг оставил за собой все восемь проемов. Но ни впереди, ни в холле первого этажа Лели не обнаружилось.

Казалось, она прошла кротовой норой, как новейшие корабли телекосмопорта. В открытом космосе они проводили ничтожно малое время. Ныряли из одной кротовой норы в другую и за неделю пересекали Галактику вдоль и поперек.

Сам не понимая почему, я вдруг поставил себе задачей догнать Лелю. Бросился к офисным дверям и пулей вылетел наружу.

Дневной двор приветствовал тишиной и покоем. Дети и подростки в школе, молодежь – в академиях, университетах и ПТУ, взрослые – на работе. На деревянных лавочках у подъездов кормили голубей несколько бабушек. Три молодые женщины с колясками о чем-то очень тихо переговаривались невдалеке от газона с огромными оранжевыми герберами.

Еще пара десятков мамочек зорко следили за чадами на просторной детской площадке. Ребята постарше с восторженными визгами катались с горки, прыгали внутри комнаты-батута в форме дракона, лазили по турникам, качались на качелях. Малышня возилась в песочнице, где легко улеглись бы с десяток взрослых.

Ветер бросил в лицо запах жареной картошки, и желудок возмутился невниманием хозяина. Тем, что встретив Плазму, он совсем позабыл о недавнем чувстве голода. Но куда же она все-таки запропастилась? Неужели успела выскочить на центральную улицу? Тогда погоня бесполезна.

Там поджидают клиентов, зависнув в нескольких сантиметрах над землей, десятки такси. Она уже могла уже улететь в другой конец города или за его окраины. Из груди вырвался невольный вздох. Я пожал плечами, сам себе удивляясь, и прислушался к желудку. В самом деле, чего это я? Пойду-ка пообедаю. Никуда не денется Леля, завтра как миленькая прилетит в космотелепорт. И как минимум на двое суток мы останемся единственными пассажирами транспортника. Больше того! Нам обоим нужно будет ознакомиться с причиной командировки в одной и той же суперзащищенной от всего комнате.