Мы оказались в длинном коридоре с рядом дверей. Он бы выглядел мрачно, если бы его не украшали разноцветные картины, развешанные на стенах. Приглядевшись, я слегка покраснела. Несмотря на свободные русалочьи нравы и отсутствие стыда перед наготой, некоторые вещи для нас были все-таки интимны. А здесь, на картинках, с упоением предавались любви прекрасные девы и мускулистые мужчины. Причем, во всех мыслимых и немыслимых вариантах. Я замедлила шаг, заглядевшись на композицию, в которой четверо сложились в квадрат, лаская друг друга. А когда отвела взгляд, поняла, что у одной из дверей застыл Анкер и ждет меня, нахмурившись.

— Это будет твоя комната. — он распахнул передо мной дверь. — Располагайся, у тебя есть около часа чтобы отдохнуть и прийти в себя. Ты голодна?

И тут я вспомнила, что у меня с утра крошки во рту не было:

— Да, я голодная.

Он кивнул и молча вышел. А я оглядела небольшую, но уютную комнату с небольшим окном. У стены стояла резная деревянная кровать, а напротив — небольшой гардероб. Не удержавшись, заглянула внутрь и обнаружила несколько платьев. В комоде рядом нашлось нижнее белье, местами весьма… необычное. Я стояла, покачивая на пальце конструкцию из кожаных ремешков, когда услышала за спиной сначала быстрый стук, а потом скрип открывающейся двери.

Так и обернулась с бельем в руках, уставившись на вошедшую с подносом девушку. Высокая фигуристая брюнетка разглядывала меня с любопытством.

— Привет. Меня зовут Ирма, а ты у нас новенькая? — ее ярко-вишневые губы изогнулись в улыбке. Взгляд голубых глаз был теплым, дружелюбным.

— Привет. Да, меня зовут Селина. — Я не знала, можно ли ей доверять, но тоже мило улыбнулась в ответ.

Ирма прошла вглубь комнаты, поставила поднос на стол у окна и села рядом на стул.

— Рада познакомиться. Я специально перехватила служанку, чтобы первой к тебе заглянуть. Говорят, тебя Анкер с торга привез?

— Да, он купил меня на торге. — вспомнив, как перебили ставку родича, я погрустнела.

Ирма, заметив это, решила меня утешить:

— Не переживай. Ты попала в один из лучших борделей в городе. Здесь никто не будет тебя колотить и заставлять спать с бродягами. К нам даже доктор каждый месяц приходит!

Мне захотелось рассмеяться, настолько абсурдно это звучало. Будто рыбка-прилипала хвалит кита за то, что он ее не ест. Но я сдержалась, чтобы не обижать девушку. И вместо этого спросила:

— Расскажешь подробнее, как здесь все устроено?

Час с Ирмой пролетел незаметно. Девушка оказалось очень милой и дружелюбной, несмотря на свою холодную, роковую красоту. Она рассказала мне, что работает в «Пере и лилии» уже около года, так как болезнь матери заставила ее искать средства на лекарства и жизнь. Сначала она перебивалась разными подработками, в том числе работала подавальщицей в трактире. Со временем она узнала, что за работу наверху, в гостевых комнатах, хозяин щедро приплачивает…

Ирме и думать о таком не хотелось, но даже работая с утра до ночи, она получала гроши, которых ни на что не хватало. И однажды… решилась. Это было ужасно, но, к счастью, в тот трактир захаживал владелец «Пера и лилии» Орлан Грум. Он обратил внимание на яркую, еще не затасканную работягами девушку и предложил ей перейти работать в его дом утех. Они подписали долговой договор, и вот Ирма оказалась тут. Публика здесь была приличная, оплата тоже, несмотря на то, что существенная часть денег оседала в карманах прижимистого владельца. А клиенты приходили не каждый день, а в специально отведенные дни… Так что ей хватало и на жизнь, и на лечение матери, та под присмотром хорошего врача уже стала совсем здорова. И Ирма с удовольствием завязала бы с жизнью девушки для утех, но…

— Договор заключен на пять лет, а я отработала только год. Да и куда я пойду, за кого выйду замуж, если полгорода знают, чем я здесь занимаюсь… — Ирма улыбалась, но в голубых глазах пряталась грусть.

— Любой мужчина должен быть счастлив, что его выбрала такая красивая девушка с сильным характером, которая не боится ударов судьбы. — не сдержала я негодования. — То, что тебе пришлось отдать невинность ради матери говорит только о том, насколько ты храбра и привязана к близким. Ввести тебя в свою семью должно быть честью. Не понимаю, как за такое можно осуждать…

Ирма от удивления открыла рот:

— Какие удивительные вещи ты говоришь… Наверное, ты из далеких краев. Хоть и хорошо говоришь на нашем языке.

Я не была готова раскрыть ей свою тайну, несмотря на ниточку дружбы, уже протянувшуюся между нами. Еще неизвестно, поверит ли она мне.

— Да, я из очень далекой и совершенно не похожей на вашу страны. У нас женщина священна и обращаться с ней дурно не позволит себе ни один мужчина. А тем более осуждать за тяжкий выбор. Брать кого-то силой и вовсе немыслимо.

Ирма грустно вздохнула и протянула:

— Хотела бы я жить в твоей стране…

Наш разговор прервал скрип открывающейся двери.

Стоило мне увидеть высокую худощавую фигуру Анкера, как сердце забилось быстрее. И вовсе не от страха. Воспоминание о том вишнево-мятном выдохе, который я поймала в карете, против воли лезло в мысли. Конечно, все дело в силе песни, которая распалила меня. Но я все равно разозлилась на себя и мысленно отругала, что забываю о Гарконе…

Анкер сделал шаг в комнату и неодобрительно посмотрел на мою новую знакомую. — Ирма, что ты здесь делаешь?

— Господин Анкер, ничего такого, просто пришла познакомиться с Селиной и принести ей поесть. — яркие губы девушки изогнулись в улыбке. — Но я уже ухожу, не буду вам мешать.

Она тут же встала со стула, оправила юбку и спешно ретировалась, проскользнув мимо мужчины в дверной проем. А Анкер перевел взгляд на меня. И я почувствовала разницу. Если глаза Ирмы были теплыми, добрыми, небесно-лазурными, то сейчас я как будто пыталась разглядеть дно глубокого лесного озера.

— Ирма тебя ничем не напугала? — тут он задал неожиданный для меня вопрос.

Я заморгала от изумления.

— Нет, ни в коей мере… Наоборот, она была очень дружелюбной и милой. — ответила, все еще не в силах отвести от него взгляд.

— Хорошо. Селина, ты должна понимать… — он на мгновение замялся. — Здесь работают разные девушки, и не все они будут милыми и дружелюбными.

— Конечно. — тут же ответила. — Я понимаю, что когда девушки соревнуются… э-э-э… за внимание мужчин, они могут вести себя по-разному.

Тут Анкер снова помрачнел.

— Все верно. Но не переживай, тебе не придется участвовать в этом «соревновании». — последнее слово он выделил интонацией.

Я задумчиво кивнула. Чем дальше, тем более странным мне казалось его поведение для управляющего домом утех. Слишком вежливый, слишком внимательный, несмотря на кажущуюся холодность. Он так со всеми себя ведет? Разве это нормально? И что он имел в виду, говоря, что мне не придется соревноваться с другими девушками? Хотела спросить, но мужчина уже протягивал мне руку со словами «Пойдем, нас ждут».

Мне только и оставалось, что взяться за его локоть и пойти навстречу новой жизни в доме утех. Спустившись снова по лестнице и повернув куда-то направо, мы оказались в небольшом, богато обставленном кабинете. Главным украшением которого была огромная картина в золотой раме. На ней был изображен рыжебородый мужчина с алмазной серьгой в ухе и золотым тюрбаном на голове. Он стоял, гордо уперев одну руку в бок, а другую заложив за красный пояс, утягивающий на талии искусно вышитый кафтан. Выглядел он впечатляюще, как разбойник, ограбивший восточного купца и тут же переодевшийся в его наряд.

А когда я отвела взгляд от картины, поняла, что персонаж картины стоит прямо перед нами. И совсем недобро буравит взглядом Анкера.

— И что же это за золотую птичку ты привез с торга? Совсем из ума выжил, Анк? — хрипло пробасил рыжебородый.

Владелец «Пера и лилии» оглядел меня с ног до головы хищным взглядом. Под ним я почувствовала себя не человеком, а горшком на прилавке. Мерзкое ощущение, но я не дрогнула, ощущая под пальцами руку Анкера.