Я встал, схватил свой пиджак и бросился к двери. Мне нужно срочно раздобыть какие-нибудь чистящие средства. И щетки. И…

– Герр Кундт?! – Фрау Кайзер с ужасом глядела на меня. – Все в порядке?

Оказывается, я все еще держал телефонную трубку в руке. Я спешно протянул ее нашей секретарше.

– Пожалуйста, передайте шефу, что мне нужно ненадолго отлучиться. Это очень срочно. Но я вернусь через пару часов.

С этими словами я выскочил за дверь и отправился на свою первую спецуборку. Без оснащения и даже малейшего представления о том, что мне придется делать.

Фрау Кайзер так и осталась стоять в недоумении, зажав трубку телефона в руке. Скорее всего, в голове у нее роились совершенно невообразимые предположения о том, что мне сейчас предстояло. При этом даже самые дикие ее фантазии были не столь абсурдны, сколь оказалась реальность.

Сев в машину, я попытался составить список необходимого оборудования. Я был настолько ошеломлен происходящим, что инстинктивно достал мобильник и набрал номер единственного человека, которому можно позвонить в такие моменты.

– Мамуль…

Моей маме Биргит в то время было шестьдесят лет, но в свои годы она была гораздо бодрее и спортивнее меня. Мы в шутку называли ее «королевой китча». Сумочки от «Гуччи», белые туфли, блестки и пайетки, солнцезащитные очки на носу, еще одни – на голове и третьи – в сумочке. Она обожала все яркое и броское и часто одевалась так, будто за каждым углом ее подстерегала съемочная группа, готовая в любой момент пригласить ее на съемки очередного вульгарного хип-хоп-клипа. На протяжении долгих лет она работала медсестрой по уходу за пожилыми людьми и теперь была полна энтузиазма и совершенно ничего не страшилась. Вскоре после падения стены она нашла работу в Мюнхене и переехала из Лейпцига на запад. В то время мне было четырнадцать лет, и мне пришлось остаться со своей бабушкой. Мы жили в двухэтажном доме – бабушка на первом этаже, я на втором. Снизу бабушке было удобнее за мной приглядывать. В результате маминого отъезда отношения между нами дали серьезную трещину. Несколько лет назад она вернулась в Лейпциг и с тех пор старалась все время быть со мной рядом, пытаясь таким образом компенсировать свое отсутствие за все эти годы.

Я рассказал ей, во что ввязался, и попросил посоветовать чистящие средства, необходимые мне для уборки. В ответ я услышал то, чего совсем не ожидал.

– Я могу тебе помочь?

Я запнулся.

– Ты уверена? – спросил я. – Речь идет об уборке за трупом!

– Послушай, мальчик мой, – сказала она, – мне и не такое приходилось убирать! Отправляйся-ка ты в хозяйственный супермаркет и купи пару малярных комбинезонов, а еще чистящие средства. А потом заезжай за мной. Поработаем вместе!

Меня как будто подбросило в воздухе – так бывает, когда в свободном падении за спиной вдруг раскрывается спасительный парашют.

– Договорились.

Я вздохнул и почувствовал, что начинаю приходить в себя. На этот раз моя мама меня не подведет. Теперь уж точно! Я благодарил ее до тех пор, пока она не повесила трубку со словами: «Хорошо, хорошо, а теперь поторопись».

В хозяйственном магазине я первым делом взял два комбинезона для малярных работ. Затем прихватил пару щеток и целую кучу чистящих и дезинфицирующих средств. Проходя мимо полки с порошками и гелями, я просто вытянул руку и сгреб все флаконы в тележку. Так, что еще? Губки? Полотенца? Проще всего, наверное, было обратиться за помощью к консультанту магазина, но что я мог спросить? «Извините, мне нужно прибраться за трупом. Что вы можете порекомендовать для уборки нескольких литров крови и мозгового вещества?» Боюсь, что сотруднику магазина пришлось бы вызвать после этого полицию. По пути к кассе я ненадолго задержался у последнего стеллажа. Брать шпатели или нет?

Мама уже ждала меня у своего подъезда. Она тоже набрала целую кучу чистящих средств. В руках у нее было несколько больших ведер. Я стыдливо обернулся на заднее сиденье, где лежали мои покупки из хозяйственного магазина. Гора шпателей и ни одного ведра.

Мы решили не надевать комбинезоны до тех пор, пока родственники не впустят нас в дом. Просто из уважения к их горю. Нам не хотелось привлекать к себе внимание. В конце концов, не обязательно всему району знать о том, что к их соседям нагрянули спецуборщики.

Родственниками оказались шестидесятилетняя женщина, вдова, и двадцатипятилетний сын, теперь оставшийся полусиротой. Как только дверь перед нами отворилась, я почувствовал, что мое напряжение немного спало. Они так обрадовались, увидев нас! Им так нужна была хоть какая-то помощь, и мы как раз пришли им помочь. Собственно, ради этого все и затевалось. Мы помогали этим людям, не более. Эта мысль принесла мне некоторое успокоение.

– Мои искренние соболезнования, – сказал я, – пусть у вас будут силы пережить ближайшие дни.

Войдя внутрь, мы первым делом облачились в защитные комбинезоны. Моя мама предусмотрительно взяла с собой сменную одежду. На самом деле она всегда носила в своей большой и очень вместительной сумке какое-то шмотье. Свой комбинезон она надела поверх тонкого спортивного костюма. Я же напялил его на то, в чем пришел с работы. Рубашка и брюки от костюма. Правда, галстук я все-таки снял. Буквально через несколько секунд я начал нещадно потеть.

Ну и дела!

Вдова рассказала нам, где в подвале находилась постирочная, на полу которой было найдено тело ее мужа. Показывать не стала. Оно и понятно, ведь самоубийство произошло всего несколько часов назад.

Мы довольно быстро отыскали нужную дверь. Переступив порог, я почти сразу оказался в луже крови, мочи и бог его знает чего еще. Вязкая жижа, высотой чуть ли не сантиметр, разлилась на площади нескольким более квадратного метра. И в этом месиве – куча каких-то комков. Мозговое вещество, подумал я и невольно вздрогнул.

О боже, и что теперь делать?

Даже моя мама на мгновение обмерла. Потом резко пришла в себя, поставила на пол ведро и сказала:

– Я начну отсюда.

Она присела в углу и просто начала убираться. Конечно, я не мог позволить ей работать в одиночку. Я присел в другом углу и тоже начал драить пол.

Маленькие комки были похожи на куски печени или мелко нарезанные консервированные помидоры. Кровь издавала кислый запах. К этому времени моя рубашка совсем вымокла от пота и прилипла ко мне так, словно моя кожа вдруг обрела новый слой.

Оглядываясь назад, могу сказать, что мне чертовски повезло с моим первым заказом. Тело пролежало в помещении всего несколько часов, а значит, кровавая масса еще не успела впитаться в напольное покрытие. Мы просто собирали кровь тряпками и выжимали их в ведра, пока те не наполнялись. Затем мы сливали все это в унитаз и начинали собирать заново. И так раз за разом. Собираем, выжимаем, выливаем. На протяжении трех часов. Пока наконец все подтеки крови, все мозговое вещество и все осколки костей не были убраны. В конце мы еще раз все тщательно продезинфицировали. Помещение стало выглядеть так, словно в нем никто никогда и не умирал.

Родственники были вне себя от радости. В их глазах я, вероятно, выглядел суперпрофессионалом. Который по-прежнему не понимал, как он здесь оказался. Каждый мускул моего тела отзывался болью, а сам я постоянно боролся с приступами тошноты. К тому же моя одежда была насквозь мокрой от пота. Мы стянули с себя защитные костюмы, попрощались с родственниками и поехали домой.

Я высадил маму у двери ее дома, и на прощание она сказала:

– В следующий раз дай мне знать! Буду рада помочь!

Я решительно замотал головой.

– Следующего раза не будет! – твердо сказал я и резко нажал на педаль газа.

Я решил заехать домой и переодеться, чтобы потом в приличном виде отправиться на работу. На мою настоящую работу. Этим дерьмом я больше никогда заниматься не буду, в этом я был совершенно уверен.