Еще там, в подвале, когда он смотрел на легкие, но многочисленные ранения своих воинов, ему в голову пришла идея привлечь девушек к работе. Но предложить напрямую — это вызвать гнев со сторны Майта и Соовита. А конфликты внутри их группы никому не нужны, хватит и выявленного предателя.

Сейчас он убивал двух зайцев — пристраивал Дельфину, чья неугомонность обещала не одну незапланированную и неожиданную ситуацию в дальнейшем, к делу и при этом не подвергал ее жизнь очевидной опасности.

Но даже если и подвергал, то только вместе с жизнью Нилы.

Ван помрачнел. Его ошибки одна за одной. И отчего Тэй, Майт, Соовит и не только они, так носятся со своими эмоциами. Словно лучше в жизни ничего и не существует? Стоило ему только раз позволить себе чувствовать, как он сразу же стал оступаться и совершать спонтанные, необдуманные поступки. Которые боком вышли абсолютно всем участникам событий.

— Охранять. — Ван пытливо склонил голову, словно не взрослый, обладающий властью, мужчина, а ребенок. — Ты же не могла не заметить изменений, что произошли с твоей подругой?

Дельфина фыркнула:

— Если ты о том, что она стала более нервной, тогда — да, заметила.

Ван слабо и грустно усмехнулся, выражение его лица в этот момент стало настолько более открытым и практически беззащитным, что Дельфина опять поразилась тому, насколько же он красив, когда не выглядит и не действует, как полный засранец. Но метаморфоза с лицом сильфа произошла лишь на краткое мгновение. Одно движение веками — и вот перед ней снова холодная маска. И она пялится на девушку темными фиолетовыми провалами. Пытаясь найти то ли в самой Дельфине нечто важное, то ли решить поставленный где-то внутри самой себя вопрос.

— И в ее магии ничего странного ты не заметила? — Наконец. решившись, спросил Ван. Он искренне, всей своей куцей в эмоциональном развитии душой, надеялся, что желание хоть как-то защитить Нилу не навредит ей еще больше.

Теперь уже медлила с ответом Дельфина, не зная насколько можно доверять странному сильфу.

— Ты о том, что она растет? Так это последствия перерасхода. — Прикинуться недалекой, разве не вариант вызвать собеседника на большую откровенность?

— Не только рост целительской магии. Ее силы растут одновременно, но, заметь, насколько мне известно, некромантию Нила не использовала. И еще: она может видеть под иллюзиями.

Дельфина снова фыркнула, ничуть не поверив последней фразе:

— Обычную иллюзию любой дурак, обладающий нужным амулетом, разглядит.

— Любой. — Согласился с ней Ван. — Но не иллюзию высшего порядка, не применяя при этом никаких специальных амулетов.

Глаза лисицы непроизвольно расширились и она даже остановила движение руки — та так и замерла около чашки.

— Врешь!

Ван покачал головой.

— Мне нет смысла врать. Своим уходом мы не предоставили Ниле возможность жить привычной жизнью, как планировали. О ее способностях станет известно, рано или поздно, но это случится. Маги не слепые. Поэтому я и прошу тебя быть рядом с ней, пока она на учебе. Во всяком случае, чтобы она сама по улицам не ходила ночью.

Дельфина все еще пыталась свыкнуться с поступившей информацией.

— Это все, что мне надо знать или есть что-то еще?

— Все. — О третьей магической составляющей, что внезапно проснулась в Ниле, он решил умолчать. Такую тайну он мог доверять только себе и Тэю. — Так ты согласна?

Дельфина кивнула, уже просчитывая в уме варианты присмотра, какие реально совмещать и с ее практикй, и с практикой Нилы.

— Согласна, — подтвердила она вслух. — Но о ее передвижениях вы вопросов не задаете. Я свяжусь с вами только в случае опасности.

Ван досадливо хмыкнул, он бы с удовольствием узнал с кем и куда ходит Нила, особенно с кем. Но вынужден был согласиться с условиями Дельфины. Она выполнит свою часть договора, он — свою. Большего и не требуется.

— Я дам тебе специальный амулет для связи.

— Сильфийский? — Жадно поинтересовалась падкая на магические новинки девушка.

— Эльфийский, — искренне улыбнулся Ван и опять скрылся за привычным холодно-надменным выражением лица.

Некоторое время в кухне царила тишина. Мужчина-сильф из Старшей ветви, с детства учившийся владеть собой и управлять окружающими и девушка-оборотень, которая никогда не имела серьезных амбиций, сидели и мирно прихлебывали пустой травяной сбор на кухне одного из старых домов Фантэя. Но мысли у обоих крутились в одинаковом направлении и имя этому пути было "Нила".

Дверь резко распахнулась и в комнату вошли Тэй и Фин.

— Готово. — Коротко отрапортовал эльф. Ван поднялся со стула и молча исчез в дверном проеме.

— Какие секреты обсуждали? — Шутливо спросил Тэй и потянулся за недопитым чаем Вана.

— Никаких секретов. Нилу. — Ответила Дельфина, внимательно следя за эльфом.

Она не заставила себя долго ждать: уже успвший сделать глоток, он поперхнулся и закашлялся.

— А что именно, спросишь у своего друга. — Дельфина, довольная реакцией, улыбнулась.

Постепенно кухня заполнилась народом. Подошли все, кто находился в данный момент в доме, кроме Марики.

Соовит, по-прежнему хмурый, облокотился бедрами о подоконник и придвинул стоявшую рядом Дельфину поближе к себе. Он не смотрел в ее сторону и не разговаривал. Но собственнический жест перед другими мужчинами говорил о многом.

Все ждали Вана.

Но в эту, действительно богатую на события ночь, не спала не только Нила со своими вновь приобретенными мужьями, не только Ван и его соратники и, естественно, не только стражи и разбуженный заварушкой во дворе собственного дома сыровар.

Помимо всего рабочего и праздного люда, что завершали свои дела или, наоборот, только их начинали; пусть и сном, но беспокойным до бодорствования, метался по кровати первый советник Гарута Третьего.

И в своем по-сне полу-яви он видел страшное.

Как на сушу выползали из моря огромные страшные гады, они крушили дома мощными, покрытыми грубыми костяными пластинами хвостами, давили и глотали людей, дамашню скотину, не щадя никого. Море выходило из берегов, затапливало прибрежные районы и наступало дальше, грозя затопить и столицу. Гады, не уставая и не проявляя слабости, ползли вместе с водой.

Вот на глазах мужчины, и так уже пораженного, до глубины всей своей мрачной души, увиденным, захлопнулась огромная зубастая пасть, с хрустом перемалывая кости. Кровь брызнула во все стороны. И Первый советник почувствовал, как ее теплые капли попали на его лицо и грудь, вызывая чувство тошноты и желание как можно скорее от них избавиться.

Но вместо этого он переместился ввысь, теперь уже с высоты птичьего полета наблюдая за катастрофой. Мужчина, не привыкший к такой высоте даже во сне, отчаянно кричал, пытаясь ухватиться руками за воздух. Глаза его все больше расширялись, когда он увидел масштаб происходившего.

О! Это было не море. Он и не знал, что где-то в их мире существует столько воды. Огромные, бесконечные синие просторы отвоевывали, не особо напрягаясь, все большие и большие просторы у суши, бурля и пенясь.

Но то, что надвигалось с другой стороны, навстречу воде, заставило его умолкнуть и обвиснуть на удерживающих невидимых путах.

Ненависть. Безудержная. Слепая. Уничтожающая и разум, и логику, и любую человечность.

Вот, что овладело мужчиной.

С другой стороны, навстречу морю, такое же бурлящей непрерывной волной текли войска Леса. На незнакомых крылатых птицах, на опасных, знакомых из донесений, гигантских ящерицах, на привычных всем лошадях.

Вода и Лес брали остатки некогда огромных земель Союза в клещи, дожимая, добивая. порабощая.

Первый Советник никогда не был патриотом своей страны. Всегда действующий только ради собственной выгоды и выгоды своей семьи, укрепления ее власти и делающий свое положение в государстве все более прочным, он почувствовал, как затряслась от рыданий челюсть и из горла вырвался хриплый вой.

Он не желал ни своей стране, ни соседним такого будущего.