Лучший друг Альбуса пихает парня локтем, когда Минерва уводит Лили на разговор с деканом факультета после очередного нарушения.

— Эй, Поттер, — ухмыляется парень, — сестра-то твоя скоро Минерву доведет, нутром чую.

— И когда ты это почувствовал? — хмыкает Альбус. — Когда Лили задала тебе взбучку?

Скорпиус Малфой не без улыбки качает головой, наблюдая за рыжей бестией, которая не прекращает скандалить с директором Хогвартса. Ведь именно он был тем самым заносчивым третьекурсником, которого Лили с рычанием впечатала в стеллаж со склянками в кабинете зельеварения.

Пробка от вина с глухим хлопком выскакивает из бутылки.

Гарри берет бокал, который протягивает ему Джинни, и наливает половину. Джинни с легким сердцем наблюдает за мужем. Он выглядит посвежевшим и отдохнувшим. В прошлом году он наконец прислушивается к совету Северуса и нанимает в своей отдел полдюжины помощников.

Плевые молодые волшебники на собеседовании клянутся, что будут тянуть любой объем работы, лишь бы быть в отделе под началом героя третьей магической войны. Гарри сразу догадывается, что все не может быть так просто.

Шестеро молодых людей тянут большую часть работы Гарри, но и сами не всегда справляются. Раньше Гарри тянет на себе весь объем сам. Он не понимает, как вообще справляется, знает только, почему буквально ночует на работе и пропускает в своей жизни все самое важное.

Он только чудом не выгорает, но беспокоит его не совсем это. Гарри теряет почти три бесценных года за работой, упуская этапы взросления собственных детей. Он теперь старается, очень старается наверстать упущенное, а еще понимает одну очень важную вещь.

Собственные дети теперь его и сами могут научить чему-нибудь полезному.

Гарри разливает вино по бокалам, и Джинни протягивает два из них сидящей неподалеку паре. Розамунд и Рита принимают их, выразив благодарность. Они какое-то время молчат, и Розамунд оборачивается. У Риты знакомое выражение лица, женщина сразу понимает, в чем дело.

— Мемуары или история будущего? — спрашивает Рози, сделав глоток вина.

Рита поворачивается и смотрит на жену с хитрым прищуром. Ее всякий раз поражает, как Рози понимает ее намерения. Пусть в Министерстве она по-прежнему акула прессы, в родном доме от этого статуса не остается и следа.

От Розамунд ей совершенно ничего не удается скрыть, да и не хочется, если честно. Ее жизнь меняется в лучшую сторону в тот день, когда они решаются на брак. Рита прощается со своей дурной стороной в обыденной жизни, стервозную маску носит только на работе.

Она даже соглашается с предложением Рози пригласить на свадьбу Северуса и Гермиону. Событие изначально оказывается запланировано на ноябрь, поэтому чета Снейп прибывает на их маленькое большое событие в качестве главных гостей.

Для Рози было по-особому важно, чтобы Гермиона была частью этого события. Особенно после всего того, что они пережили за прошедшие годы.

— Нет, — чуть морщит брови Рита, наблюдая за тем, как Северус берет за руку свою жену. — Ничего писать не стану, — жмет она плечами, — все уже написали за меня.

Рита обводит взглядом двор поместья, а сама до конца все равно не может поверить, что существует в этом настоящем в хороших отношениях с людьми, которые всегда были частью ее непростого прошлого.

Болтрушайки снова носятся в теплом воздухе над головами гостей.

Дейзи показывает магических существ брату, и Хоуп, широко распахнув светло-карие глаза, внимательно за ними наблюдает. Лили от нетерпения прыгает на месте, уговаривая Дейзи понянчиться с мальчишкой. Снейп сдается и передает ей брата.

Тот только радуется и тянет к девчонке руки. Хоуп обожает яркие рыжие волосы Лили.

Дейзи подходит к Джеймсу, который ставит на стол миску с картофелем, и, оглянувшись по сторонам, мягко прикасается губами к его щеке. Джеймс тут же кривовато улыбается, и на щеках парня появляется румянец.

— Я с практикой в ноябре в Хогвартс приеду, — стирает она с его щеки след от своей губной помады. — Буду раздавать советы молодой команде.

— Встречу, как следует, — искренне улыбается Джеймс и мягко берет ее руку в свою, осторожно сжимая пальцы.

Гермиона это замечает, но не подает виду, только тихо улыбается и, прихватив с собой пригоршню орешков, идет в сторону беседки, где сидит в одиночестве Северус. Он любит своих друзей и родственников, правда любит, просто нахождение с ними дольше определенного времени вызывает у него раздражение.

Она об этом знает.

Поднявшись по ступенькам, она проходит по дощатому полу вперед и присаживается рядом с Северусом на мягких качелях. Он поднимает руку, не открывая глаз, чтобы ей было удобнее, и обнимает ее за плечо, по-прежнему наслаждаясь теплым днем и тихими звуками голосов из дальней части сада.

Гермиона подгибает ноги и, повернувшись, предлагает Северусу миндаль. Тот принимает его и, промычав слова благодарности, мягко вздыхает, поглаживая предплечье Гермионы рукой.

Девушка смотрит на его профиль, на расслабленные черты лица, слушает его ровное дыхание. Опустив на мгновение взгляд вниз, она слегка хмурится, а затем позволяет себе улыбку.

— Смотри, — берет она с его мантии волос, — ты седеешь.

Северус чуть дергает уголком губ и ухмыляется.

— Я старею, — отзывается он, не открывая глаз, — следует выбирать правильные слова.

— Это не одно и то же, — заверяет она. — Я сказала, что ты седеешь…

Она сбрасывает волос вниз и кладет ладонь на его грудную клетку, чувствуя родное биение сердца. В свете солнечных лучей поблескивает камень ее обручального кольца.

— Тебя беспокоит старость? — внезапно спрашивает она.

Северус медленно открывает глаза и чуть поворачивает к ней голову. Он какое-то время молчит, обдумывая слова.

— Мне кажется, сама старость не так страшит, — задумчиво произносит он, — скорее сам процесс старения вызывает смешанные чувства.

Гермиона широко улыбается и гладит его ладонью по сюртуку, чувствуя под пальцами байковые пуговицы. Она кладет подбородок ему на плечо.

— Ты будешь замечательным старичком, — почти серьезным тоном заявляет она.

Северус снова позволяет себе улыбку. В последние годы он решает перестать себе запрещать простые радости в проявлениях эмоций. Особенно в кругу семьи.

Особенно с ней.

— Правда? — искренне интересуется он. — Это одна из самых приятных вещей, что я слышал, — заявляет Северус. — Если это, конечно, не критика в духе «ты и без того ворчливый, старость только к месту».

Гермиона смеется, зажмурив глаза. Северус снова проводит ладонью по ее предплечью, наблюдая за тем, как Лили показывает одуванчики, и Хоуп дует на них вместе с ней.

— Нет, — растворяется в моменте она. — У тебя будут забавные свободные штаны, а поверх сюртука подтяжки, — с энтузиазмом размышляет она, — ну и, разумеется, неизменная темная мантия.

Северус соглашается с ее словами, не без улыбки положительно качнув головой. Звучит действительно неплохо!

— А когда захочешь чаю, будешь говорить домовику: «Подлей мне кипяточку, золотце», — выставив руку вперед с невидимой чашкой, пародирует она.

— Только со своими домовиками я позволю себе так говорить, но это еще не точно, — отзывается он.

Северус задумывается о чем-то на пару мгновений, а после мягко улыбается.

— Ты тоже станешь прелестной старушкой, — озвучивает он свои мысли.

— О, спасибо, — довольно отзывается Гермиона. — Хочу быть пожилой леди с длинными волосами. Белыми, как снег. Буду носить их в низком пучке или хвосте.

— Могу представить тебя в таком образе, — соглашается Северус. — Ставлю сотню галлеонов на то, что ты будешь такой же очаровательной, как и всегда.

Гермиона усмехается.

— Все будут говорить, мол, вы только посмотрите, в золотой девушке с Гриффиндора еще столько огня, — низким баритоном вещает он.

— Все уже так говорят, — машет она рукой, — брось притворяться.

Гермиона оставляет орешки на столике и отряхивает ладони, снова устраиваясь в объятиях Северуса.