— Сестренка, не думаю, что сейчас стоит…

— Ты выжил из ума?! — гремит Джинни.

— Что здесь происходит? — блеет Амелия тонким, наполненным слезами голосом.

Гости перешептываются, делают это слишком громко, слишком отчетливо. Многие указывают на кого-то пальцем, слышится то самое имя, которое до последнего стараются не произносить вслух.

Постепенно все оборачиваются назад, и Рон наконец видит ее. Гермиона стоит на месте, сжимая в ладонях подол платья с такой силой, что белеют костяшки пальцев. Глаза ее сухие, совершенно ничего не выражающие. Она просто молча стоит и смотрит на него.

Лучше бы она кричала, чем это.

Чем ничего.

Амелия смотрит на Гермиону, затем на Рона. Снова на нее, а после на него. Девушка осматривает собравшихся и все понимает. Может, Рон и считает ее глупой, на деле все обстоит совсем не так.

— О, Мерлин, — шепчет она, чувствуя, как к горлу подкатывают слезы.

Она наклоняется за подарками, сгребает их буквально в охапку, пачкая в грязи руки, после чего кладет коробки на ближайший стол и утирает нос тыльной стороной ладони.

— Я поеду, — бросает она, не глядя на Рона.

— Амелия, не говори глупостей, — хватает он ее за руку. — Останься.

Девушка останавливается и с глубокой обидой смотрит ему в глаза. Она не испытывает чувства ненависти, она разочаровывается в себе, что снова так глупо ошибается, раз решает, будто заслуживает настоящей любви.

Амелия вырывает свою руку.

— Не пиши мне больше, — просит она и направляется к машине.

В какой-то момент она останавливается, что-то суетливо делает и возвращается обратно.

— Мне этого больше не надо, — через силу выдавливает она и вкладывает ему в ладонь кольцо, которое он вручил ей всего месяц назад. — Прощай, Ронни.

Больше не оборачиваясь, девушка садится в машину, и водитель увозит ее из Норы, в которую, как она надеется, жизнь никогда ее больше не занесет. Рон смотрит вслед машины, сжимая губы.

В ладони горит еще теплое кольцо.

Северус смотрит на прямую спину Гермионы и понимает, что плечи девушки начинают постепенно дрожать. Надо уводить ее оттуда, и как можно скорее. Мужчина идет по направлению к куче собравшихся.

Расталкивая всех локтями, он идет прямо к ней, без остановки наблюдая за ее дрожащими плечами и прикидывая, сколько еще надо времени золотой девочке, чтобы сдержаться и не разрыдаться у всех на виду.

Гермиона смотрит на то, как он провожает машину взглядом, и не может заставить себя разжать челюсти. Понимает прекрасно, что один слишком глубокий вдох или один косой взгляд, и это будет приговор для нее.

Она задохнется от слез прямо здесь.

Рон оборачивается к ней, смотрит в глаза снова. Гермиона ненавидит в эту секунду его так, что сама поражается силе этого чувства. Оно вспыхивает в ней моментально, и девушка не спешит его тушить.

Это отсрочка перед истерикой.

Рональд разводит в стороны руки, улыбаясь и направляясь к Гермионе. Отдаленно девушка слышит, как начинает всхлипывать Молли, и как Артур просит Одри принести стакан воды для нее. Надо уйти отсюда.

Нельзя позволить подойти ему сейчас. Как сдвинуться с места? Давай, Гермиона, просто развернись и уйди. Давайте, ну же, ноги, слушайтесь! Не получается! Онемевшие пальцы дрожат. Он подходит к ней все ближе.

На плечо опускается чья-то ладонь, и Гермиона вздрагивает.

— Мисс Грейнджер?

Забери меня отсюда.

Его голос становится спасением. Она через силу оборачивается через плечо. Он смотрит не на нее, знает прекрасно, что сочувствие пробьет дамбу в ее и без того плачевном эмоциональном состоянии.

— Могу я пригласить вас на танец?

Грейнджер едва заметно кивает, когда Северус сразу протягивает ей руку. Гермиона разжимает с подола платья онемевшие ледяные пальцы и вкладывает ему в руку свою ладонь. Девушка слышит шаги за своей спиной.

— Профессор, — вскидывает Рон брови, останавливаясь рядом. — Неожиданно.

Он ненадолго замолкает. Гермиона чувствует напряжение, витающее в воздухе, но знает, что Северус ее защитит. Просто знает, чувствует. Он как стена. Каменная, неприступная крепость, которая не даст врагу пройти мимо.

— Танцуете? — интересуется он.

— К счастью, да, мистер Уизли, — холодно выплевывает он. — Это свадьба, если вы не заметили, тут так принято.

Больше не обронив ни слова, Северус смотрит на этого идиота сверху вниз своим неизменным презрительным взглядом и приобнимает Гермиону за талию, едва касаясь платья, пока ведет на танцпол.

Защищая ее спину от его взгляда. Придерживая ее, чтобы, случись неприятность, она ни за что не упала бы у всех на виду.

— Ты, — наступает на брата Джинни, когда Гермиону уводят, — просто, — тычет она его в грудь пальцем, — кретин!

— Джиневра! — хмурится он. — Прекрати! Что такого я сделал?

— Ты совсем идиот?! — вскидывает она руки. — Гарри, ради Мерлина, уведи его к Салазару с моих глаз, иначе я его прикончу!

Джинни рычит, запуская пальцы в волосы, пока Гарри хватает Рона за рукав и тащит в сторону дома. Невеста машет себе возле лица руками, чтобы хоть немного успокоиться, но ничего не выходит. Рональд упал в ее глазах окончательно. Он обидел до глубины души ее лучшую подругу.

Он опозорил ее у всех на виду.

Все знали, что Гермиона ждет его целый год. Сначала восхищались, теперь будут поливать грязью и обсасывать эту ситуацию со всех сторон, потому что золотая девочка с Гриффиндора оказывается лишь позолоченной игрушкой, которая приходит в непригодность и которой довольно быстро находят замену.

— Мама, — рычит Джинни, потому что не находит в себе силы сдержаться от срыва, — ноги моей в этом доме не будет, если здесь будет он! — тычет она в сторону жилища. — И внуков своих ты не увидишь, потому что я не хочу, чтобы они были знакомы с ним! — в сердцах кричит девушка.

Молли начинает рыдать, закрывая лицо руками, Артур обнимает ее, закрывая от остальных, и просит дочку быть мягче, потому что у самого от несправедливости глаза на мокром месте. Они не ожидали. Никто не ожидал.

Джинни прикладывает тыльную сторону ладони к губам и закрывает глаза, стараясь успокоиться. Этого правда никто не мог предугадать. Перед мамой она извинится позже, когда остынет.

Слава Мерлину, что пришел профессор Снейп и увел ее отсюда.

Северус держит Гермиону в своих руках, едва качаясь в танце. Грейнджер смотрит в одну точку перед собой, на одну из пуговиц его сюртука, кажется. Мужчина понимает, что она все еще в шоке и буквально отключается от реальности.

Щеки девушки мертвенно бледные, венка на виске истерично пульсирует, глаза ее стеклянные, совершенно неживые.

Этот танец отличается от предыдущего. Она не смеется.

Это печалит. Ведь она, оказывается, очень смешлива.

— Мисс Грейнджер?

Если он спросит, оно в ней взорвется.

— Как вы себя чувствуете?

Да чтоб тебя.

Гермиона сначала с дрожью вздыхает, а затем сжимает губы, покачав головой. Северус останавливается. Что ему сделать? Как ему помочь ей? Он в этом совсем ничего не смыслит. Что он такого сказал, что у нее на глаза слезы навернулись? Это же обычный вопрос.

— Мисс Грейнджер…

— Извините меня, — шепчет она и, отпустив его руку, уходит с танцпола.

Гермиона идет с прямой спиной и поднятой головой по всему двору, чувствует взгляды на своей спине, слышит шушуканье, сочувствие, которое ей никуда, черт возьми, не впилось и смотрит только перед собой, почти не дыша, до тех пор, пока не входит в гараж семейства Уизли, закрыв за собой дверь.

Джинни сжимает в руках подол платья, поднимаясь по ступенькам, после чего снова смотрит по сторонам. Гермионы нигде нет, да и профессора она нигде не видит. Куда они, черт возьми, оба подевались? Джинни откидывает мысль о том, что он успокаивает ее подругу весьма импозантным способом.

Она снова обходит танцпол и наконец видит Северуса у дальнего стола с бокалом шампанского. Джинни идет прямо к нему.