Этот момент был очень близок. Я уже слышал, как мелко дрожит ее дыхание — вот-вот должна была грянуть буря. Море эмоций и мощный приток эндорфинов. И это станет моим первым уроком для Натки. Но… как назло она лишила меня такого удовольствия.

— Два или три! — выкрикнула она. Поставив меня в замешательство.

— Что «два или три»?

Я замер и внимательно смотрел на ее румяное лицо. Глаза блестели, они о чем-то говорили — моя девочка решила пооткровенничать.

— Бывает и больше, — говорила Ната сквозь одышку. — Все зависит… от настроения. И мужчин. Которых я вижу в этот день. Если кто-то сильно понравился… Я могу делать это много раз подряд.

— Хах… Любишь кончать от своих пальцев?

Ощутив стальную эрекцию, я прижался членом к ее щеке и думал только об одном — хотелось вставить его в рот. Окунуть его в тепло и влагу этих алых чувственных губ.

— Я знаю, что такое оргазм, — ответила Ната. — Учить меня ничему не надо.

— Ты знаешь, что такое оргазм? Не смеши меня. Ты не знаешь, что такое настоящий оргазм… Чтобы узнать это, нужен мужик. Причем нормальный мужик, — сжал я крепко член, желая дать ему волю. — Мужик, у которого большой. И стоит на тебя… А у меня как раз сейчас охеренный стояк — такой сильный, что даже больно… И смотрю я на тебя.

3

Наташа

Я боялась, что он меня изнасилует. Карим был не из тех, кого тормозит слово «нет». Он просто брал то, что ему нравилось. Захотел красивый дом или большую квартиру — купил, захотел престижную машину на блатных номерах — пошел в салон и взял без раздумий. Захотел чей-то бизнес — просто отнял, будто он всегда был его владельцем. А теперь и я сама пополнила его коллекцию трофеев — стала живой куклой в руках озабоченного мужика. Который только и делает, что тащится от моей девственности.

Как же это омерзительно. Чувствую себя куском мяса.

— Алло, — Карим взял в руки телефон и ответил на звонок. Это давало мне шанс избежать насилия. Хоть я и была привязана к стулу веревкой, глубоко в душе мне еще верилось, что получится сбежать. — Вот черт… Так быстро? Я ведь только разгулялся… — Он смотрел на меня и разочарованно качал головой, прищурив глаза. — Да нет, это я не тебе. Просто потерял чувство времени, я тут как бы занят важным делом. Не заметил, как день пролетел… И ты уже прилетел. Ладно, жду посадки. Давай… — Карим закончил разговор и с горечью вздохнул. — Вот же черт, повезло тебе, Ната. Порка членом откладывается — вертолет на подлете.

— Что? Вертолет?

— Сама слышала. — Он развязал узлы, поднял меня со стула и властно похлопал по заднице. — Поднимай свою тугую попку. Пришло время лететь в аэропорт.

— Лететь в аэропорт? Но ведь…

Я не могла понять, что за бред — «лететь в аэропорт».

— Ты же была на заборе, все сама видела. Заметила хоть одну дорогу? Мы прилетели сюда на вертолете и точно так же улетаем. Времени в обрез, так что сходи в туалет, припудри себе носик, или что вы там себе пудрите на самом деле… Лететь нам добрый час.

Карим вывел меня на крышу, где была площадка и большая буква «Н». А через несколько минут небо разрезал гул мотора и шелест лопастей — к нам прилетел настоящий вертолет. И мои детские страхи перед высотой вдруг разгорелись с новой силой.

— Господи, как страшно, — вцепилась я в Карима, когда села на сиденье и увидела, как отдаляюсь от земли. Мы взлетали самым натуральным образом. Поднимались над виллой и летели куда-то вдаль, оставляя первое знакомство позади.

Я сидела в наушниках и почти ничего не слышала. Только смотрела в окно и пыталась осознать, как сильно вляпалась. Меня похитили, увезли черт знает куда, пытались лишить невинности. А теперь куда-то везли в вертолете над заморской пустыней. Еще сутки назад я себе такого и представить не могла, не то что поверить, будто это возможно.

А еще я думала о маме… Как она могла дойти до такого? Чтобы опуститься ниже плинтуса и продать за долги родную дочь. Мне было стыдно. Вот только не за себя, а за нее — хотелось забыть это лицо и убедить себя, что я сирота. И матери у меня попросту нет. И никогда уже не будет. Она мне не мать, раз такое себе позволила.

Ненавижу…

— Ну вот и все, Натка. Приехали.

Вертолет приземлился прямо на взлетной полосе, а уже через мгновенье взмыл и скрылся из виду.

— А теперь что?

— А теперь — прошу, — Карим махнул рукой в сторону миниатюрного самолета, возле которого с улыбкой стояла стюардесса. — С корабля на бал. Летим в Милан.

— В Милан? — была я ошарашена. — Это ж на другом континенте… Зачем? Что я там забыла?

— Свои тряпки, малая. Свои тряпки.

Я уселась в глубокое кожаное кресло напротив Карима и все так же пылала вопросом.

— Какие еще тряпки? Я не бывала в Милане.

— Это заметно, — пожал он плечами. — В том и проблема, Натка. Пора бы тебе приодеться нормально. А то ходишь как бомжиха.

— Чего?

— Вся по уши в секонде. Мне с тобой еще на людях появляться.

— А? — Ну ничего себе… Я думала, он меня просто в подвале держать собрался, чтобы насиловать и видео записывать. А тут, оказывается, все так официально. — На людях?

— Ага.

— Мы что теперь… — разводила я руками, — типа как жених и невеста, что ли?

— Закрой рот и смотри в окно, — сказал Карим и повернул мою голову к иллюминатору. Там как раз был «шикарный» вид на крыло. Которое все выше и выше поднималось над землей.

— Вот же черт, — затрясло меня от страха. — Боже, как страшно. Мы так высоко, так высоко…

Этот засранец знал, куда давить, чтобы я заткнулась. Бил по самым болезненным мозолям. Как же хорошо, что в прошлый раз я летела в отключке.

— Что, Натка, высоты боишься?

— Я боюсь, что ты так и не исчезнешь из моей жизни. Вот, чего я боюсь.

— Ничего, — лыбился он. — Скоро увидишь нормальные шмотки — мигом полегчает. И тогда ты запоешь иначе. Гарантирую.

— Ага, гарантирует он… — скалилась я и смотрела на эту противную морду лишь оттого, что в окно смотреть было еще неприятней.

Я презирала Карима. И делала это потому, что он говорил обо мне правду. Его каждое слово, каждое хамство — это чистой воды истина. И про то, что я бедна. И о том, что вся одежда на мне — секонд-хенд. И даже то, что я не имела связей с парнями, хотя хотелось бы — тоже чистая правда. Что-то в этом Кариме было, какая-то изюминка, не знаю… Но искать ее в огромной бочке говна, из которого он состоял, как-то не особо хотелось. Мы с ним слишком разные, и этого не изменить. Мы никогда не будем вместе. Я обязательно сбегу, как только будет возможность.

— Бонджорно, — кланялся водитель перед черным мерсом. — В Милане отличная погода. Вы очень удачно посетили город. Прошу в машину, господа. Синьоре… — кивнул он Кариму и показал на открытую дверь. — Синьора…

Я оказалась в мире дорогой одежды и модной обуви. Босоножки, туфли-лодочки, юбки, блузки, сумочки — от всего этого разбегались глаза. И самое странное было то, что все на витринах — оригинал. Никаких поддельных вещей из Китая. Только самые настоящие бренды, о которых мы все так наслышаны.

Увидев мой ступор, Карим взял меня за руку и буквально заволок в первый попавшийся бутик. Там было много народу. Все какие-то звезды средней величины, светские львицы, яркие модницы со стажем. И мои застиранные вещи на их фоне казались неким оскорблением. Это как войти в православный храм с бутылкой пива — одним своим присутствием я раздражала почти всех. Но не Карима.

— Так, — давал он указания девушке-продавцу, — нам вот это платье…

— Это туника, синьор.

— Да мне посрать. Туника-хуйника… — сетовал Карим, вызвав алые пятна на лице у девушки. — Я просто девочку свою хочу одеть нормально. Понимаешь?

— Конечно, — улыбнулась она фальшивой улыбкой. — Что-то еще, кроме этого «платья»?

И тут Карим разошелся:

— Вот это вот. И вот это… — сгребал он чуть ли не все подряд. И то, что годилось мне по размеру, и то, что на вид казалось большим. Ему все было по барабану, это факт. Он привычно шел напролом, отбросив сомнения в стороны. — Ага, вот эту хрень розовую тоже дайте примерить.