– Мир всем! – водитель на правах работодателя выразил знак приветствия множественным кивком головы. – В общих чертах, братцы, меня на посту крепанули! Пришлось наличку, что вез вам, отдать им. Короче, васса, денег нет! Могу только картошкой расплатиться.

Публика восприняла обращение с негодованием. Особенно возмутились молодые ребята, которым приходилось работать, чтобы помогать родителям. Уплату в мешок картошки они сочли необоснованно маленькой и отказались от работы. У взрослых выбора не было. Альтернативы, как прокормить семью, судьба не предоставила. Либо картошка с хлебом, либо хлеб.

– И пачку сигарет! Каждому! – потребовал герой-любовник, отец троих детей.

– Разберемся! – согласился водитель.

После бунта, учиненного подростками, он нехотя пошел на уступки. В противном случае картошка могла сгнить, даже не коснувшись земли.

Эрик не пошел за покидавшими территорию оптового рынка ребятами. Он запросто мог обойтись и без картошки, а уж тем более без табака. Такую низкую плату он так же, как и его сверстники, посчитал издевательской, но что-то екнуло остаться. Возможно захотел размять мышцы, углядев в работе грузчика физкультуру, а возможно воспитание не позволило оставить дядек один на один с тоннами груза.

– Я не курю, – заявил Эрик с надеждой выторговать для себя что-нибудь полезное в пределах этой суммы.

– И мы разберемся! – выкрикнул все тот же рассказчик, добавивший в прейскурант сигареты. Взглядом он дал понять спортсмену, что теперь претендует и на его табачную долю. Эрик не возражал.

Работа закипела. Несколько человек залезли в фуру и подавали другим мешки, те закидывали картофель на спину и несли в обозначенное на складе место. Первые шаги дались лихо, но уже спустя пять минут темп заметно убавился. В змейке из курсирующих от фуры до склада грузчиков Эрик занимал место позади уже знакомого ему любителя ударить по легким. С каждым кругом ход второго замедлялся. Дошло до того, что он еле волочил ноги. Эрику это создавало неудобства, и он рывком решил изменить последовательность рабочих. Как только они поравнялись, Эрик услышал вопрос.

– Знаешь, что отличает богатых от бедных?

Первое, что пришло в голову, – «наличие денег», но ответ показался настолько банальным, что он промолчал, пожав плечами.

– Эта собака каждый день в апацхах ест! А знаешь, почему?! Таких, как мы, обворовывает. У него денег полные карманы, а он басни плетет. Сэкономил на нас – завтра сам обожрался, – дальше мужчина говорить не мог, по его лицу скатилась слеза.

Вместо того, чтобы остановиться и перевести дух, грузчик закурил. Через несколько метров его лицо побледнело, дыхание настолько участилось, что могло показаться, что он планирует перевести весь воздух в округе. Ноги подкосились. Без всякого сомнения он бы упал, если бы Эрик махом руки не снял с его спины груз. Распределив мешки по одному на каждое плечо, бывший спортсмен продолжил работу.

Несколько минут курильщик отхаркивался мокротой в углу. Его кашель вызывал сострадание Эрика. Молодая любовница уже не казалась грехом, скорее скромной жизненной компенсацией.

Все попытки нового знакомого вернуться к работе Эрик пресекал. Сославшись на желание провести повышенной сложности тренировку, он носил по два мешка. Мужчине ничего не оставалось, кроме как смиренно наблюдать. Спустя пару часов работу окончили. Пришло время расплачиваться.

Каждый трудящийся подходил к рядам с аккуратно сложенной картошкой и забирал честно заработанный мешок. Когда очередь дошла до отдыхавшего по причине проблем со здоровьем курильщика, водитель, строго контролирующий, чтобы никто не взял лишнего, взъерепенился, словно петух, готовящийся к схватке.

– Ора, васса, мадж, ты куда лезешь? Я что, слепой, по-твоему? Сидел вон там, вот и сиди дальше! Нашелся тут! Нахал!

Дальнейшие действия напомнили корриду. Курильщик едва успел подвинуться. Эрик, как бык, мчащийся на красный хохолок раскудахтавшейся птицы, протащил сто с чем-то килограмм за шиворот и с грохотом ударил ими по железному каркасу склада. Листы завибрировали. Раздался еще один грохот, на этот раз кулак парня проделал вмятину в железе в паре сантиметрах от головы коммерсанта.

– Деньги давай!

Водитель дрожащими руками вытащил пресс наличных и беспрекословно все отдал. Эрик передал деньги герою-любовнику, отцу троих детей, веля разделить между всеми, а сам закинул честно добытый мешок на спину и был таков.

Не прошел он и четверти пути, как грянул гром и над головой Эрика. Небо осветила молния. Дождь забарабанил по быстро образовавшимся лужам. Духоту смело прохладой. Эрику ничего не оставалось, как, разувшись, взять обувь в руку и, топая по воде, брести под мелькающими всюду электрическими разрядами. Боксер ничуть не расстроился. Напротив, возгордился:

– За мое благородство дорогу домой мне истолкует сам Зевс!

***

«Сталинка» Алиаса отличалась от «хрущевки» Эрика высокими потолками и просторными комнатами, как в их собственных представлениях Сталин превосходил Хрущева большим авторитетом. Но и эту квартиру снаряды не обошли стороной, оставив свои отпечатки. Дыры в стенах Алиас замаскировал иконами. Коллекция любительских работ из ближней колонии поселения Драндана, как музейные экспонаты, представлялись взору гостей. Разбитое осколком стекло хозяин заменять отказывался. Шутливо рассказывая, какой подарок Шеварнадзе прислал ему на день совершеннолетия.

Обособленная, холостяцкая жизнь Алиаса не мешала содержать жилище в чистоте. Для каждого посетителя в прихожей всегда нашлась бы пара домашних тапочек. Закон не заходить в обуви не нарушал никто – ни Инал, ни пьяный товарищ, ни взрослый ветеран. Есть квартиры, заходя в которые, хочется разуться. Эта была одной из них.

Утро Алиаса начиналось с глажки вещей, а вечер заканчивался их замачиванием в тазу. Увидеть Алиаса неопрятным на улице не доводилось. Инал любил таскать вещи друга, но, учитывая меньший рост, подворачивал брюки. Майки на нем висели, словно балахон. Однако Инал не смущался, слово «аккуратный» ему и клеем не приклеилось бы. Эрика можно отыскать посередине, на него находили озарения чаще всего со следующего понедельника или с первого числа месяца. Тогда он, подражая Алиасу, щепетильничал в одежде, но уже к четвергу скатывался к Иналу, возвращаясь с занятий по боксу через весь город в потной тренировочной футболке.

По черно-белому телевизору показывали популярную передачу «Поле магии». Игру, в которой участники должны были отгадать слово, ответив на заданный вопрос. Москвич покрутил барабан. Стрелка указала на приз. Эрик и Инал чистили картошку, уставившись в экран. Эрик обрабатывал пятую картофелину, пока Инал все еще издевательски возился с первой. Алиас заправил маслом сковороду и взялся за салат из огурцов и помидоров.

– Отказывайся от приза! – подсказывал Инал.

– Приз, – уверенно произнес москвич.

– Предлагаю Вам одну тысячу манат, – ведущий начал торги.

– Тогда бери деньги, – Инал продолжил давать советы.

– Приз! – игрок стоял на своем.

– Две тысячи, – ведущий поднимал ставку.

– У Вас в Москве две тысячи, что, – не деньги? – Инал воткнул нож в картофель.

– Приз!

– Пять тысяч манат!

– Приз!

– Ха! Я тебя предупреждал, – резюмировал Инал.

Ведущий открыл внесенный к торгам в студию ящик. Москвич ахнул от разочарования, а Эрик от удивления. Наградой оказался не желанный автомобиль, а обыкновенная капуста.

– Как Инал это делает? – спросил Алиас.

– Ему всегда везет! Но это не наследственное. Скорее это – естественная реакция организма, такая же, как инстинкт самосохранения. А то как бы он выжил бы с такими кривыми руками? – пошутил Эрик и на общее обозрение вытащил очищенный Иналом картофель, по крайней мере то, что осталось от него.

Алиас наскреб по всей квартире заначки – не шикануть!

– Инал, возьми немного денег. Сходи в магазин, купи сигареты, лимонад, пива, а на сдачу, если хватит, возьми жвачку, – а сам сел в помощь к Эрику.