К докторам вовсе не обращались, тут смайлик, не имели нужды!

   Выбор подобного места жительства: на горе, но в кратере, уже характеризует, предлагает задуматься о любви чужаков к сухой высоте, о напряжённых отношениях с прямым солнечным светом.

   Что до Бэна, он заподозрил внеземное происхождение рослой, немногословной красавицы первым. Анук раньше получила доказательства, относительно вальяжного боксёрского промоутера, слишком молодого, чтобы уходить на покой.

   3.

   На Хамелоне, лесной, изумрудный полумрак Сельвы - означал жизнь.

   Пятнистая игра светотени лесных опушек - смерть. Завры - умные твари, они расселились по лучшим местам. Заврам в жаре тяжело, они пасутся между пустыней и лесом. Их главному орудию, острому нюху нужен влажный воздух, грубой коже - тропическая капель.

   Прямой свет пустыни, безоблачный аквамарин дня, Чёрный Фавн в огненной короне - означали жизнь и смерть вместе. Двуединство исполненного желания. Вершина - это тупик.

   Высшую точку жизни, совокупление и гибель хамелонцы встречали, затерявшись в безводных, лишённых ориентиров просторах. Им не требовался маяк на покидаемом берегу.

   Юных хамелонцев пустыня манила экстримом. Первое дело малышни и подростков - гонки от дольчезавров... Проскочить между завров, замаскироваться, устроить под открытым небом, а не на пласе тренировочные драки-соития. Пересечение открытых пространств, умение ловко спрятаться, всё это однажды пригодится им.

   Развлечения и размножение становились всё опасней. Сельва врезалась зелёными мысами в пустыню. Площадь, пригодная для совокуплений, сокращалась.

   Дольчезавры, дольчи... Ироническое название вонючих, огромных, до изумления свирепых ящеров.

   Хамелонцы, тоже ящеры по происхождению, антропоморфные хамелеоны обитали в глубине леса, куда дольчам не протиснуться. Было... Последнее время хамелонцы в тоннелях и норах жили почти безвыходно... Унизительно, тоскливо.

   Зерновые плантации, бахчи разбивали на лесных полянах. Но Сельва, она ведь расчищенное поле отнимает за одну ночь! Тяжёлый, непрерывный труд с топорами, с лопатами... Агрессивные сорняки приходилось нарочно высаживать по периметру, чтоб отгородиться от набегов дольчей и худших, стремительно растущих сорняков. Хамелонцам не по душе регулярный труд, они кочевники, собиратели. Падальщики...

   По рассказам стариков, завр вкусный, когда почти уже сгнил, увы, с этому времени его подчистую съедают свои! Но для подростков найденный коготь, осколок зуба, демонстративное совокупление с пустой глазницей черепа - славный трофей!

   До высоких технологий их цивилизация не дошла. Хамелонцы разбегались по чужим планетам, пользуясь кораблями туристов и охотников, прилетавших на сафари. С кем-то договаривались, притворившись туристом, брошенным на произвол судьбы. Кого-то, представившись местным проводником, "удачно" приводили к лежбищу дольчей в их брачный период, и гудбай. Было ваше, стало наше.

   На корабле разобраться с управлением, когда космическая техника дошла до почти всецелой автоматики, хамелонцам не составляло труда, взять пилота в заложники тем более. Хамелеонья сущность многогранна. Хотя, спрятаться в грузовом отсеке всё-таки проще и надёжней.

   В тоскливом, зачастую многодневном полёте на грузовом дредноуте хамелонцы вкушали радость не игрового соития, не с черепом завра и не с лесной флорой, а с разумным существом, ну, или с тем, которому хватило разума на согласие. Что по месту прибытия оборачивалась для прирождённого хамелеона несомненной выгодой. Тренированный прилетал.

   Имелся и подвох. Хамелонцы не кровожадны, они не хищники, навыка нет. Объекты их агрессии не рисковали отправиться в мир иной. По прибытии захватчики, случалось, бежали от заложников со всех ног!

   Здесь дело не только в хамелеоньем искусстве притвориться, угадать, внушить. Затеваемая от скуки, совершаемая в полсилы, близость со стороны существа, для которого она в полную силу - венец и финал жизни, распространяла особую ауру, покрывавшую с головой.

   Он, вроде бы, и гад, моногамной ванилью в рубке космического корабля даже не пахло... Не пахло на кубрике и в душевой... В кают-компании... На прогулочных, обзорных галереях... Нигде не пахло, и в то же время, изнуряя стюардессу, без паузы переходя на второго пилота, ящер смотрит вертикальным зрачком в глаза чему-то невидимому для них. Это чувствуется. Гадом может быть свой, представитель своего вида. Особь чужого вида - форс мажор, цунами, непорочная стихия.

   Земля оказалась для хамелонцев очень удобной планетой. Симбиоз с людьми - взаимовыгодным. Сколько их во власти, сколько их всего?

   Истощённые на родине каждодневным риском межвидовой войны, хамелонцы жёстко препятствовали земным внутривидовым конфликтам. А по своим личным - тосковали. Человек хамелонцу по силе неровня. Подраться от души не с кем. Изредка, распознав своего. Да это всего лишь имитация, ведь без выбора из сотен партнёров на пласе, без Чёрного Фавна впереди.

   У этих рептилий запас жира не предполагается, они, как витые провода, мускулы в облегающей оплётке крепкой шкуры. Ящериный хвост - в длину туловища. Он легко отбрасывается, можно отращивать, можно не отращивать вновь. Но если надо, вырастает за счёт моментально твердеющей хрящевой ткани где-то в течении получаса. Мышцы догоняют остов ещё за час, и хамелонец способен крушить камни плетью хвоста.