Между тем, после команды режиссера всем отправляться на перекур, Алинка царственной походкой сошла со сцены и оказалась рядом.

— Все сняли? — тревожно спросила она.

— Естественно! — с готовностью кивнула Руслана. — Курить идешь?

— Иду. Но на курилке снимать не надо. А то это… типа нездоровый образ жизни… сейчас не в тренде, — Алинкин голос звучал одновременно важно и неуверенно. Только она одна так умела.

— Правильно! Не будем популяризировать эту тему!

Собственно, «эта» тема в исполнении Росохай напоминала карикатуру или шарж. В какой ужас может прийти Алинка, когда узрит проект целиком, Руслана старалась даже не представлять. Ну их к лешему такие кошмары. Но диктофон оставался включенным. И записывал каждую непередаваемую интонацию главной героини «Кстати о…». А Руслана прекрасно понимала, что если руки дойдут монтировать данный поток сознания во что-то хоть немного приличное, то и этот диалог туда войдет.

Алинка, между тем, упорхнула. А Руська выдохнула.

— Надо будет поймать ее с сигаретой потом, — отстраненно сказала она Гамлету. И затылком почувствовала — на нее смотрят.

— А если откажусь? — донеслось до Русланы.

— Тебе жалко?

— Девка ж старается!

— Когда она пойдет отсасывать у кого-нибудь из жюри, чтобы в четвертьфинал выйти, тоже будет стараться.

— Тебе и самой не помешает, — брякнул ее напарник, — может, яду поубавится.

— Желающих на мои старания нет… — рассердилась Руська, сама не зная: на Гамлета, который был прав, или на собственный пылающий затылок. И резко обернулась за спину. Паника стремительно подкатила к голове. Слишком стремительно, чтобы она не вцепилась в руку своего фотографа.

Показалось. Ни одного знакомого лица. Только мальчишка с камерой наперевес бодро шагал им навстречу. Совершенно неизвестный ей мальчишка.

Росохай выдохнула и отвернулась. Глянула на Гамлета. И добавила к сказанному ранее:

— … да и некогда.

— А может, окажем друг другу дружескую помощь? — Носов вперился в ее руку на своей.

— Может, и окажем. Сильно надо?

— Ну типа расслабимся, пока нам обоим некогда, — он положил ладонь ей на талию, скользнул ниже и крепко ухватил за задницу. Росохай прищелкнула языком, чуть дернула бровью и ослепительно улыбнулась:

— Руку убрал! Обороты сбавил!

Звучало достаточно угрожающе, хотя отражать его навязчивые подкаты в последнее время становилось все труднее. В самом деле, не так уж он был неправ. Какого хрена отказываться, когда предлагают — безвозмездно, то есть даром. Наверное.

К лицу прилила кровь. Она точно знала — на нее смотрят. Чокнутая интуиция взбесилась. На нее смотрят. Смотрят, и она это знала. Росомаха снова оглянулась.

В поисках Загнитко, чела, избившего ее несколько месяцев назад в подъезде, кого-то еще, на ком обязательно будет пометка «этояотдядиПаши». Ни-ко-го. Только безликая толпа народу, от которой отчаянно шумело в голове.

— Ты точно по мужикам? — поинтересовался, между тем, Гамлет, но руку убрал.

— Позвонишь, когда появится Анатоль? — в замешательстве пробормотала Руська, пытаясь справиться с собой и забить на взбесившуюся интуицию, мигавшую красной лампочкой в ее голове. Снова глянула на Гамлета и пояснила: — У меня тут дело… образовалось.

— Лааадно, — махнул Гамлет и ломанулся «работать».

Росохай осталась одна. И снова стала озираться по сторонам в поисках того, кто за ней следил.

Взгляд в одну сторону — Алинка заходила обратно в зал, на ходу поправляя прическу. Взгляд в другую — Гамлет занимался херней, фотографируя зачем-то членов съемочной группы. Взгляд на часы — запись первых эпизодов пилотного выпуска в 13:00. Сейчас 12:14.

У нее есть полчаса.

Эта мысль показалась на удивление здравой.

Росохай заставила себя глубоко вдохнуть. Медленно выдохнуть. И уже спокойно, неспешно отправиться к лифту. Надо было поселиться в менее приметном месте, но… так Соловьева и Анатоль были всегда под рукой. Здесь расселили курятник моделек. Здесь проходила весомая часть съемок. Отсюда было удобно мчаться в любую нужную сторону. Подходило по всем параметрам. Затеряться в толпе. Но черт подери, надо быть идиоткой, чтобы надеяться, что рано или поздно не узнают, что именно она делает проект про дуру Соловьеву.

Вылетев на своем верхнем этаже, а они с Гамлетом Носовым поселились в мансарде, в соседних номерах, Росохай плюхнулась в одно из кресел, стоявших в коридоре. Здесь же обретался и Анатоль. Девочек запихнули на второй этаж. И Анатоль тяжело переживал вынужденную разлуку с Алинкой.

Если бы не чертова Алинка!

С нее все началось далеким январским вечером в Вене!

Славная деваха и, главное, совершенно безмозглая. Убедить ее в том, что они учились в одной школе, большого труда не составило. В разных классах с двумя годами разницы. Но в одной.

«А я тебя помню! Тебя старшеклассник на плече таскал с колокольчиком!»

Алинке других доказательств не потребовалось. Просчитать это было просто. Золотоволосая девочка с голубыми глазами в половину лица и ресницами, как у лани, хоть раз в жизни, но на шее у мужика посидела. Верняк. Без вариантов.

А если ты еще и журналист — типа титулованный, типа обладатель премии, о которой означенная золотоволосая девочка ни разу не слышала, но точно престижная — то вообще без шансов. Вы друзья навек, и пофигу, что она из Василькова, а ты с рождения в Киеве обретаешься, и вы в принципе пересекаться не могли. Но все это понимала Росохай. Алинка едва ли. И только Анатоль уныло оплачивал Алинкины капризы, включая первую заказную статью про начинающую модель. Вторую. Третью. Целый проект.

И Руслана чувствовала себя последней дрянью, соглашаясь на это. Но проект — возможность вцепиться всеми клыками в ускользающую мысль о том, что делать дальше. И возможность находиться рядом и ждать, что будет.

Долго ждать не пришлось. Анатоль, в миру Анатолий Петрович Гуров, банально бизнесмен, официально занимавшийся инвестициями в строительство, наличие мозгов у женщин отрицал. А в его понимании Руслана Росохай в категорию женщин все же входила.

Этот идиот даже дверь своего кабинета не закрывал, когда они с Алинкой баловались в интервьюшки, а он трындел по телефону. Она всерьез готовилась к схватке, слежке и хрензначему еще. Но уже спустя две недели близкого общения с Соловьевой у нее было столько материала на диктофоне записано, что честно пришлось обращаться в государственные органы.

В одном Егор был прав: дядя Паша спекулировал не памперсами, и она перла в дерьмо. И да, ее вряд ли за это погладят по голове.

Она отдавала себе отчет в том, что это даже не удача. Это тупо космос под ногами разверзся. И человеческая глупость тоже, включая глупость ее собственную.

Но теперь у нее был Гамлет. Была договоренность с СБУ о возможности присутствовать при задержании и освещать детали при условии помощи в этом деле. И была Алинка, возле которой можно находиться, не боясь раскрытия. А Алинка — это Гуров. Тот самый Гуров, с которым всего-то целую жизнь назад Загнитко встречался в «Мандарине». Ее жизнь назад.

Росомаху идиотская интуиция редко подводила, но именно тогда, в октябре, лучше бы подвела. Ничего бы давно уже не было.

Поежилась. Запахнула кофточку, застегнула на все пуговицы. Выглянула в окошко в конце коридора. И только после этого услышала, как недалеко громко хлопнула дверь.

— Водила тот же, что и в прошлый раз, другого учить будешь сам! — с психом орал в телефон Анатоль. Росохай вжалась в спинку кресла и врубила диктофон на своем аппарате, надеясь, что Гуров и дальше будет достаточно громок.

— Так когда ждать-то? Сегодня?… — продолжал он вещать, направляясь к лифту и не замечая Росомаху. — … это уже точно? Ну если тогда проканало, с чего, блин, щас не проканает?.. Повезем малёхо в объезд. Напрямик стрёмно… Осталось только груз дождаться, выгрузить… на таможне проблемы быть не должно, там давно порешали… Слушай, ну харе! Если Гуров сказал, что порешали, значит, порешали! Ну и все! Давай, до созвона, ща реально времени нет!.. Я сказал, не психуй, генерал! Первый раз, что ли? Все! Все, я сказал. Готовь взлетные полосы, или че там у вас…