- Знаете, профессор как я получил шрам? – касаюсь лба, - она защитила меня, встала между Воландемортом и мной, - на имени лорда профессор вздрогнул, - отказалась отдавать меня ему, пожертвовала собой. Она была храброй, моя мама. Так будьте и вы как моя мама, храбрым, признайте то, что сотворили и чему не помешали. Мне нужны эти воспоминания, чтобы убить лорда. Ведь мне одному это под силу, я - избранный.

«- Хозяин загнул!»

«- Приходиться, Йоро, соответствовать образу героя»

- Не судите меня строго, Гарри, - доставая колбочку и палочку, - он уже тогда был одержим бессмертием и идеями вечной жизни. Это был монстр, а не ребенок, - воспоминания перетекли в колбочку, она была отдана мне. Мы с профессором возвращались в школу. Было темно. Ушел спать, поблагодарил его. Ждущие меня в гостиной Рон и Мио выслушали про похороны Арагога, про добытые воспоминания, и был лишь один вопрос, что дальше.

- А это мне скажет директор.

Утром, после завтрака, а я нес воспоминания директору. Обратил внимание на его руку, спросил про проклятие и приближающуюся смерть, директор не отрицал. Жить ему и правда осталось не долго. Протянул бы до экзаменов. Но маловероятно. В связи с этим у меня были мысли, как все провернуть с выгодой для себя, моей бледной моли и лорда, который бредит смертью директора, не меньше чем моим убийством. Дать ему это, разыграть спектакль, совершить еще одно покушения, пустить слух, что оно удачное и жить ему осталось от силы пару месяцев, в глазах лорда Малфой будет верным последователем.

- А как быть со шкафом и Пожирателями? – спрашивал он, сидя на кровати, спиной на подушке. Выглядел он не так печально, как было до этого. Молью серой язык назвать не повернется. Круги под глазами прошли, кожа не серая, а как положено аристократически светлая, волосы наливаются блеском и силой, магия и фамильяр, как сказала Йоро, постепенно восстанавливался. Мы разговаривали, я напротив на стуле, а он на кровати с яблоком в руках.

- А это, Малфой, уже другая тема. Нужно сначала покушение устроить. В Лютном что-нибудь купить, директору послать, выставить его паршивое состояние, как деяние твоих рук. А уже потом про шкаф говорить и пожирателей, мечтающих проникнуть в школу и устроить вакханалию. Лучше поговорим о нас.

- В смысле? – не понял Малфой.

- Ты меня не так понял, - усмехнулся над его ошарашенным видом от сказанных мною слов, - на тебя не претендую.

- А на что претендуешь? – опасаясь, спросил.

- Пока на разговор, честный. Поговорим?

- Поговорим, - согласился он.

- Тогда вопрос, ты в курсе, кто твоя мать на самом деле? – по глазам вижу, понял поднятую тему, - вижу, в курсе, за нее переживаешь. Но я вреда не причиню, и сдавать ее не побегу. Она, как мой крестный. Одного рода и вида. А своих не сдаем, сам знаешь.

- Ты тоже? – удивился он.

- Да. Я не несу ген Сириуса, я как отец.

- Значит, Поттер тоже из наших!

- Ага. Ну, - показываю на него, - сознаваться будем?

- Первое правило.

- В курсе. Но только людям, а между собой говорить можно свободно. Не находишь? Или просто страшно рассказать, кем на деле являешься? – тут он на меня посмотрел устрашающе, рыкнул, а я рассмеялся, - не рычи, ты не крестный и матушка твоя, так кто ты?

- А ты?

- Скажу, даже покажу, но ты первый, - он цыкнул, но привстал, откинул одеяло, призвал сущность, показал всего лишь черные без намека на белок и зрачок глаза, белую как снег кожу, покрытую белым пухом, белые длинные до поясницы волосы и длинные черные усики, идущие от бровей, как у шелкопряда, - все-таки мотылек.

- Шелкопряд, если точнее, - поправил меня, отозвав сущность, спросил: - а ты? – лег обратно, укрываясь одеялом, - покажешь себя? – я кивнул и попросил не орать и не пугаться. Он спросил: - с чего бы? – я усмехнулся, и призвал сущность, всего лишь глаза лилового цвета, пасть с клыками, длинный язык достающий до носа и длинные, черные когти с ядом, - паук! – шепотом, но все же крикнул, а я кивнул, отпустив сущность, - Поттер, жуть же!

- Кто бы говорил!

- Я-то хоть не плотоядный, - на что улыбнулся и сказал:

- Да, имеется за мной любовь есть сырое мясо, особенно когда оно трепыхается и вырывается, путается в паутине, умоляет не жрать, а пощадить, - он шарахнулся от моего тона, а еще от длинного языка касающегося кончика носа, и слюноотделения, говорю и аппетит разыгрывается, - не бойся, мотыльками не питаюсь.

- Ага, сказал бабочке паук, - и мы снова дружно рассмеялись. Из ворота футболки вылезла Йоро, - фамильяр? – я кивнул, - у меня тоже есть, - отогнул воротник пижамы и коснулся на ключице тату, там отдыхает и восстанавливается его бабочка, - Вивьен, она пострадала, как и я от яда.

- Йоро, ты оказалась права, - говорю паучихе, а Малфою поясняю, - она еще тогда в поезде, назвала тебя белым мотыльком, не предал этому значение, но Йоро все настаивала и говорила, ты – мотылек и ты такой же, как я. И называла тебя только мотыльком.

- Умная паучиха, - протянул руку, - можно? – она перебралась к нему, а он спросил: - вот как ты за мной шпионил. Она следила и передавала тебе, где я и что делаю, - я улыбнулся и кивнул, - и ты, как она, Каракурт?

- Да. Выбирал фамильяра под стать себе самому, - услышал шаги, Йоро быстро перебралась с его рук ко мне на плечо и спряталась по привычке за ворот футболки, став тату. А я собирался уходить, как меня задержал профессор Снейп:

- Мистер Поттер, раз вы навещаете мистера Малфоя и взяли на себя обязанность о нем заботиться, то проследите, чтобы мистер Малфой поел и выпил зелье, а потом пошел к себе в комнату. Хватит занимать место в лазарете, когда пришел в себя и выздоровел, - я, как сидел, так и сижу. Жду, когда Малфой соберется и переоденется из больничной пижамы в школьную форму. Поблагодарили мадам Помфри и пошли в зал, разошлись, когда подходили к двери, чтобы нас не видели и не пустили слух о дружбе пожирателя и героя.

- Спасибо, Поттер, - поблагодарил меня перед тем, как мы разошлись.

- Обращайся, Мотылек.

- Паучище, - улыбка и он ушел. А я к своим друзьям, за стол. Йоро говорила, что теперь мотылька можно в паутину и съесть. Но она имела ввиду не съесть, а себе присвоить, парой сделать. Сказал ей «фу» и приступил к обеду. Не претендую я на эту бледную моль, как на пару.

========== 8 глава «Все идет по плану и неожиданный гость» ==========

Комментарий к 8 глава «Все идет по плану и неожиданный гость»

не бечено)

Приближались весенние каникулы, а с ним и реализация плана по спасению мотыльковой тушки. План прост, Драко делает вид, что проклинает директора, подсылая ему проклятое ожерелье, директор принимает и подвергается проклятию, Малфой распространяет слух, доказывая свою верность и преданность лорду, потом по команде лорда открывает вход пожирателям через Исчезательный шкаф, и добивает директора, скидывая его с башни астрономии.

Одни из пунктов уже провернули, заказали в Лютном «Ожерелье Морганы», доставили посылку адресату, проклятие получено, пациент готов к смерти, слух пущен, Малфой в почете у лорда, Снейп вне подозрений. А теперь обсуждали с Малфоем продолжение, то есть полет директора с башни.

- Все хорошо в этом плане, но я не понимаю, Поттер, почему нельзя просто оставить все как есть? Подарок доставлен, проклятие нашло своего носителя, зачем в полет директора отправлять? Еще и меня втягивать? Не хочу я директора с башни скидывать! – возмущался мотылек.

- Для правдоподобности.

- Тогда пусть сам с парапета сиганет! Я его отправлять летать не буду. Пусть все будет так, словно он не перенес боль проклятия и решил уйти по своему, полететь как птица, - предложил мотылек, отгрызая яблоко и отдавая его мне, - чем не выход? И я в глазах учеников и профессоров невиновен, могу доучиться, и Снейп не предатель и сторонник лорда, а новый директор школы.

- А почему не Макгоногал?