"Президентом" на самом деле был Винсент Хиллари, широко известный голливудский характерный актер. Даже без грима он имел сильное внешнее сходство с президентом. Когда гример закончил колдовать над ним в Лас-Вегасе, настоящий президент мог бы встать перед прозрачным стеклом, разделяющим их, и подумать при этом, что он смотрится в зеркало. Хиллари обладал удивительной способностью копировать голоса различных людей. Он оказался поистине незаменимым и с радостью воспринял этот факт.
Начальником генерального штаба стал полковник Гриншоу, недавно вышедший в отставку из "зеленых беретов". Никто толком не знал, сколько людей он убил, а сам он никогда подсчетами не занимался. Правда, было хорошо известно, что его единственное хобби - убийства, в чем он, безусловно, не имел себе равных.
В качестве министра обороны выступал некий Харлинсон, которого прочили в будущем на место Барроу в качестве главы ФБР. Всем своим обликом он больше походил на министра обороны, чем сам министр обороны. Ему было велено быть поосторожнее.
Госсекретаря представлял весьма преуспевающий адвокат, некогда профессор одного из университетов Лиги Плюща. Йохансен понятия не имел о том, как заряжать пистолет, и ничем особенным не выделялся, если не считать ярого патриотизма, которым отличались пионеры-американцы, и потрясающего внешнего сходства с настоящим госсекретарем. Но этого было достаточно, чтобы все высказались за его кандидатуру.
Помощник министра финансов, некто Майрон Бонн, претендовал также на звание ученого и сверхъестественным образом соответствовал описанию, сделанному ранее Райдером. В настоящее время он в муках рождал диссертацию на звание доктора философии, будучи потрясающе эрудирован в избранной области. Диссертация касалась условий тюремного содержания, и в ней предлагалось существенно улучшить их. В этом вопросе Бонн был признанным экспертом - он сидел в камере смертников в ожидании казни. В его пользу при выборе кандидатуры на роль помощника министра говорили три соображения. Во-первых, он утверждал, что и преступник может быть патриотом. Во-вторых, он отличался изумительным сходством с помощником министра финансов. В-третьих, он был известен полиции как самый опасный человек в Соединенных Штатах, неважно, находился он за решеткой или нет. Убийца-рецидивист, он, как это ни странно, был человеком чести.
Но piece de resistance*был, конечно, Малдун, министр финансов. Как и Хиллари, он был актером, и оба за это ночное представление могли претендовать на платинового "Оскара". Потребовались огромные усилия трех лучших голливудских гримеров и шесть часов работы, чтобы сделать из Людвига Джонсона то что он теперь из себя представлял. Джонсон страдал в ходе подготовки и продолжал страдать, ибо даже для человека весом в девяносто килограммов не так-то легко таскать на себе дополнительные тридцать килограммов. С другой стороны, благодаря стараниям тех же гримеров эти тридцать килограммов выглядели как шестьдесят, и за это он был им искренне признателен.
______________
* Основное блюдо (фр.).
Таким образом, по чистой случайности, а не по необходимости, трое из "команды президента" были людьми действия, а еще трое оказались настолько робки, что не могли бы и мухи обидеть. Впрочем, для Рейдера не имело бы никакого значения, даже если бы все шестеро относились ко второй категории. Но так легли карты.
Глава 13
Вертолет стремительно направился прямо на восток, потому что его пилот ошибочно полагал, будто за ним следят с помощью радара. Пролетев некоторое расстояние, он резко свернул на северо-запад и совершил посадку поблизости от города Горман. В этом пункте пассажиров пересадили в микроавтобус, который затем остановился чуть южнее Гринфилда. Там состоялась очередная пересадка, на сей раз в вертолет. На всем протяжении этого пути Малдун испытывал страдания, при виде которых у окружающих разрывалось сердце. Ровно в одиннадцать часов вертолет опустился во дворе Адлерхейма. Правда, никто из визитеров этого даже не понял. Капюшоны с них не снимали до тех пор, пока они не оказались в обеденном, а по совместительству молельном зале.
Их приветствовали Моро и Дюбуа. Здесь же присутствовали и остальные члены неофициального комитета по встрече, но их вряд ли можно было считать таковыми, поскольку они окружили своих гостей, сжимая в руках "ингрэмы". Они были в цивильной одежде: привычные для них белые халаты были сегодня неуместны.
Вопреки всем ожиданиям Моро вел себя почтительно.
- Добро пожаловать, господин президент.
- Предатель!
- Ну же, ну же, - с улыбкой произнес Моро. - Мы встретились с вами для переговоров, а не для взаимных упреков. К тому же как я могу быть предателем, если я не американец?
- Вы хуже, чем предатель! Человек, способный сделать то, что вы устроили сегодня с Лос-Анджелесом, способен на что угодно. Даже похитить президента Соединенных Штатов и потребовать за него выкуп. - Хиллари презрительно усмехнулся, наверняка испытывая при этом несравненное удовольствие. - Я подвергаю свою жизнь риску, сэр.
- Если вы опасаетесь этого, то можете тотчас же покинуть нас. Называйте меня, как вам заблагорассудится, - предателем, негодяем, преступником, убийцей, человеком, как вы выразились ранее, совершенно лишенным всяких признаков человечности. Но моя личная честность, мое честное слово, пусть даже оно принадлежит тому, кого вы считаете международным преступником, - в нем не приходится сомневаться. Вы здесь в большей безопасности, чем в Овальном кабинете Белого дома.
- Ха! - Лицо Хиллари медленно налилось кровью от гнева. Мастерское изображение этой эмоции, которое весь мир считал образцом замечательного драматического искусства, принесло ему широкую известность. На самом деле выполнить этот прием не так уж и трудно: достаточно задержать дыхание и как можно сильнее напрячь мускулы живота. Медленно и незаметно расслабив мышцы, Хиллари так же незаметно восстановил дыхание. Его лицо вернуло первоначальный цвет. - Черт побери, кажется, я начинаю вам верить.
Моро поклонился. Это был даже не поклон, а еле заметный кивок, тем не менее символизирующий признательность.
