– Ну, мы живы и здоровы, но застряли, – отрезал он, мысленно проклиная себя за то, что не выехал раньше. Если бы ему не надо было идти на собеседование на новую должность…

Теперь ему остается только заночевать в своем внедорожнике с некой идиоткой, от которой пахнет дорогими французскими духами.

Эмили пришла бы в ужас, узнав, о чем он думает. За французские духи он принял мыло с ароматом розы, которым она всегда пользовалась и к которому так привыкла, что даже не подозревала, как сильно этот запах держится на коже.

– Наверное, надо выйти и проверить, сможем ли мы выбраться, – осторожно предложила она.

– Я сам, – кратко ответил ее спутник. – Не надо промокать обоим.

Эмили хотелось сказать, что поскольку она уже промокла, то именно она должна это сделать. Но она подозревала, что этот высокомерный, властный мужчина никогда не согласится с тем, что женщина способна выполнять такую работу так же эффективно, как мужчина. Поэтому она промолчала и стала наблюдать, как он открывает дверцу и вылезает из машины.

Он тщательно изучил положение внедорожника и в конце концов вернулся в салон. Она сомневалась, что у нее хватило бы духу оставаться на улице так долго. Снег засыпал его свитер и джинсы – Мэтт напоминал снеговика. Прежде чем забраться в машину, он отряхнулся.

– Нам не выбраться отсюда, – решительно сказал он ей. – И неизвестно, сколько мы тут просидим.

– Будем надеяться, только до завтра, – произнесла Эмили. – Обычно стараются оставлять дорогу открытой, если это возможно. Жаль, что нам не съехать с дороги и не освободить проезд для снегоочистителя, – задумчиво прибавила она, и он с сомнением посмотрел на нее.

Ну, наверное, она не такая идиотка, как он предполагал. Эмили совсем не паниковала, когда он объявил, что они застряли. Теперь он сожалел о том, что не купил себе чего-нибудь поесть.

– Думаю, нам лучше выпить кофе, пока он не остыл, – тихо сказала Эмили, пытаясь вспомнить важнейшие правила выживания в холодную погоду.

Им повезло больше, чем многим. У них была теплая одежда, горячий напиток, немного еды и укрытие, хотя внедорожник скоро остынет без работающего двигателя. Эмили посмотрела через плечо в заднюю часть машины, задаваясь вопросом, не ошиблась ли она, заметив там свернутый спальный мешок. Если так, то им действительно повезло. Если нет… Ну, у нее с собой свитер, подаренный Трэвисом. Если она наберется смелости, то снимет мокрые джинсы и завернется в автомобильное одеяло. Глупо скромничать в такой ситуации, когда холодная, влажная ткань касается ее ног.

Словно прочтя ее мысли, Мэтт отрывисто произнес:

– Тебе лучше снять мокрые джинсы. Я дам тебе другие джинсы.

Эмили очень старалась не смеяться от мысли о том, как наденет его джинсы.

– Не надо, – холодно сказала она ему. – Я завернусь в одеяло.

К ее удивлению, он покачал головой:

– Одеяло нам понадобится позже. – Заметив выражение ее лица, он мрачно прибавил: – Послушай, мне эта ситуация нравится не больше, чем тебе. Но мы должны признать очевидное. Скоро станет холодно, и через час мы оба замерзнем. Поэтому нам надо согреваться любыми доступными способами. – Он взглянул на часы. – Уже почти девять часов. Ложиться спать рановато, но в нынешних обстоятельствах это самое разумное. У меня в багажнике лежит спальный мешок. Мы поместимся в нем вдвоем. – Услышав ее протест, он нахмурился и жестко сказал: – Не дави на меня своей девичьей скромностью, между нами ничего не будет. Если бы мне пришлось выбирать между женщиной или собакой, которые лежали бы со мной в спальном мешке, я бы предпочел собаку.

Эмили была совершенно уверена, что он так и сделал бы. И знала, что предложение Мэтта – единственный разумный план действий. Но ночевка рядом с этим суровым, циничным мужчиной, который ясно показал ей, что он думает о женщинах в целом и лично о ней, противоречила всем ее мечтам. После неприятного происшествия с Джерри, который обидел ее, она будет вынуждена сблизиться с мужчиной, явно считающим ее некрасивой.

Эмили сердито упрекнула себя. Не собирается же она заниматься любовью здесь в этой холодной, неудобной машине с незнакомцем. Или ей просто хочется хоть раз в жизни почувствовать себя желанной?

Она нервничала и не понимала, что с ней происходит. Наверное, все из-за того, что последние четыре дня она наблюдала явное сексуальное влечение между Грейси и Трэвисом. Она знала, что ночью они лежат в объятиях друг друга, и тоже хотела познать такую близость.

Ужасно завидовать чужому счастью и возмущаться несправедливостью судьбы, которая подарила Эмили такие страстные романтические идеалы и одновременно наделила такой внешностью и характером, с которыми эти идеалы не более чем нереальная фантазия. Было бы лучше, если бы она могла, как однажды сказала ее мать, довольствоваться скучным, прагматичным мужем и такой же скучной, безмятежной жизнью, а не любовью и страстью.

Она так долго молчала, что Мэтт даже подумал, что она откажется. Он злился. Неужели она действительно думала, что он хочет воспользоваться их близостью здесь, в этой неудобной и неромантичной обстановке?

Он неловко поерзал на месте, сожалея о том, что у него в голове возник сбивающий с толку образ. Эмили лежит на мягких чистых простынях, шелковистые волосы падают ей на плечи, а ее удивительные серые глаза затуманились от желания. Она выгнула свое нежное тело, молчаливо прося Мэтта обнять ее.

Он заскрежетал зубами, придя в ярость от собственной слабости. Это все ее проклятые духи. Они спровоцировали в его мозгу эротические образы.

– Слушай, если ты вообразила…

– Я ничего не вообразила, – быстро и спокойно сказала Эмили. – Конечно, ты прав. Нам ничего не остается, кроме как лечь вместе в спальном мешке. – Она слегка вздрогнула от холода, ее ноги начинали неметь. – Мне придется снять джинсы, – нервно произнесла она.

– Да, – отрезал он, недоумевая, почему, черт побери, он ведет себя как дурак. Неужели он действительно хочет замерзнуть, вместо того чтобы сказать Эмили, что им будет намного теплее внутри спального мешка, если они оба разденутся?

Душа Эмили ушла в пятки, когда он мрачно озвучил эти факты. Она знала, что он говорит правду, но ее пугала перспектива лежать рядом с ним без бюстгальтера и трусиков.

– Я думаю, нам надо сначала выпить кофе и поесть бутерброды, – нерешительно предложила она, ожидая, пока он начнет высмеивать ее очевидное нежелание раздеваться.

Однако Мэтт согласился, словно сам чувствовал себя так же неловко.

Она вдруг сказала:

– Мой отец работает в местной добровольческой спасательной команде. Я знаю, он первым согласится со всем, что ты предложил.

Подняв голову, он посмотрел на нее:

– Зачем же он разрешил тебе сегодня выйти из дому?

Эмили не уточнила, что ее родители собираются уезжать в тропические леса Бразилии. Она холодно произнесла:

– Я взрослый человек, а не ребенок. Я сама принимаю решения.

Он поджал губы. У него был довольно красивый рот под взлохмаченной бородой. Его нижняя губа была пухлой и изогнутой. Она задалась вопросом, каково прикоснуться к ней кончиками пальцев, и нервно сглотнула, будучи шокирована собственными своенравными мыслями.

– Ты взрослая? Сколько тебе лет: восемнадцать или девятнадцать? – Он хмуро посмотрел на нее.

– Вообще-то, – неуверенно сказала она, – мне двадцать шесть.

Он удивленно уставился на нее. Должно быть, из-за маленького роста она выглядела намного моложе. Итак, перед ним женщина, а не ребенок.

– Я займусь кофе, – строго произнес он. – А ты снимай джинсы.

Эмили подумала, что для такого крупного мужчины, как он, Мэтт двигался удивительно легко. Он ловко пролез между двумя передними сиденьями в заднюю часть машины.

Ее собственные руки стали неуклюжими, она с трудом стянула с себя липкие джинсы. Хорошо, что на ней длинная толстовка, доходящая почти до колен. Она не только согревала ее, но и скрывала изящное атласное нижнее белье с вышивкой, которое она не собиралась выставлять на всеобщее обозрение. Трусики подчеркивали женственную округлость ее бедер и длину ног и выглядели провокационно.