– Она сама должна сказать тебе об этом, Терстон. Не мы.

Матери явно было неловко, как и отцу.

– Что происходит, папа? Мама? Почему вы не можете сказать мне, куда и зачем уехала моя жена?

– Потому что, сынок, это не наше дело.

Терстон глубоко вздохнул, ничего не понимая. Он почувствовал, как в нем закипает гнев.

– Ясно. И все-таки где она?

Ответил отец:

– Тери три дня назад уехала на гостевое ранчо в Торчлайт.

Терстон нахмурился:

– В Вайоминге?

– Да.

– Какого черта она туда отправилась?

Отец помолчал немного, но ответил:

– Тери сказала, что всегда хотела вернуться туда.

Терстон потер лицо руками. Да, Тери хотелось снова побывать там, где они провели свой медовый месяц больше десяти лет назад. И он обещал ей это. Но из-за его длительных отлучек и пополнения семьи выполнить обещание никак не удавалось. Тери, выросшая на ранчо в Техасе, в душе оставалась кау-герл. В юности она очень успешно участвовала в родео – настолько, что считалась королевой родео штата.

Когда они поженились, Тери бросила все, чтобы следовать повсюду за своим мужем, служившим в ВМС. Она сказала тогда Терстону, что сделала это без сожалений. Так почему же теперь она оставила детей и отправилась одна на это чертово ранчо?!

Но Терстон понимал, что единственный человек, который может ответить на этот вопрос, – это сама Тери.

– Я дважды пытался дозвониться до нее из аэропорта, но она не ответила на мои звонки, – произнес он скрипучим от злости голосом.

– Наверное, просто не могла. Мы говорим с ней каждый день, когда она звонит справиться о детях. Мобильная связь на этом ранчо никудышная, и ей приходится ездить в город, чтобы нам позвонить. Обычно она связывается с нами около пяти часов, и я уверена, что так будет и сегодня. Тогда вы и поговорите с ней, – успокаивающим тоном сказала Алексис.

Терстон пристально взглянул на родителей. Неужели они и в самом деле думают, что он будет сидеть дома, дожидаясь звонка жены?

– Я хочу увидеть девочек. Будить не стану, только взгляну, прежде чем уехать.

– Ты уезжаешь? – спросил Карлтон, как-то странно глядя на сына.

– Да.

– И куда же ты отправишься? – вклинилась мать.

– В Торчлайт. Разве не понятно?

– Прямо сейчас?

– Да. Прямо сейчас.

Несколькими минутами позже он осторожно открыл дверь в комнату старшей дочери. Тия спала, но Терстону необходимо было взглянуть на нее, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Он улыбнулся, не отрывая глаз от спящей дочери. У Тии был рот матери. Но и только. Все остальное в ее внешности передалось от него. Ему не нужно было видеть ее глаза, он и так знал, что они точно такого же цвета, как и у него, – темно-карие, напоминающие горький шоколад.

Он сам выбрал имя для их первого ребенка, а Тери тогда предложила называть всех детей, которые у них еще родятся, именами на букву «Т», как у них с Терстоном и Тии. Дочь была полна решимости пойти по стопам своей матери и стать королевой родео.

Наклонившись, он поцеловал Тию в щечку и пошел взглянуть на Татум и Темпест. У обеих младших дочерей глаза тоже были карие, но с медовым оттенком, как у Тери. Девочки родились с разницей в два года и сразу стали очень близки. Они трогательно заботились друг о друге, и это очень нравилось Терстону. Он был уверен, что, в отличие от Тии, Татум и Темпест не потребуют для себя отдельных комнат, когда чуть повзрослеют.

Поцеловав и их, Терстон направился в комнату, ближайшую к их с Тери спальне, где спала трехлетняя Таша. Хотя он вошел бесшумно, ступая на цыпочках, он совсем не удивился, когда глаза малышки распахнулись. С минуту она вглядывалась в него, а затем на ее лице появилась широкая улыбка.

– Папочка!

Таша прильнула к нему и крепко прижалась.

После трех девочек они с Тери надеялись на мальчика, но стоило медсестре вручить Терстону новорожденную Ташу, он забыл обо всем. Она больше остальных детей была похожа на него, просто точная его копия.

Он попытался снова уложить малышку в кроватку, но не тут-то было.

– Таша любит папу.

Терстон улыбнулся:

– И папа любит Ташу.

Сев в рядом стоящее кресло, он прижал дочку к груди и начал потихоньку укачивать. Вернувшись домой после опасной операции, он нуждался в таком вот домашнем покое, но Терстон понимал, что не обретет его, пока не увидит Тери и не узнает, что происходит. Зачем и почему она уехала, оставив детей на его родителей?

Кроме него, его сестры и его родителей у Тери не было никого на белом свете. Ее отец и мать умерли, когда она была еще совсем маленькой. Тери жила с бабушкой и дедушкой на их ранчо в Техасе, недалеко от Далласа. Когда Терстон встретил ее, те уже ушли из жизни, и в свои двадцать три года она пыталась управлять ранчо в одиночку.

Во время их бурного романа она приняла решение, которое, как знал Терстон, было для нее очень нелегким, хотя впоследствии она никогда не жаловалась, – продать ранчо и принять его предложение о замужестве.

Это была ее идея провести медовый месяц на гостевом ранчо в Торчлайте. Они пробыли там две недели. Терстону все очень понравилось, к тому же ему удалось показать своей избраннице, как ловко он управляется с лошадью. Этот опыт он приобрел благодаря семье своей матери, владевшей коневодческим хозяйством в штате Флорида.

За три года до их встречи Терстон окончил Военно-морскую академию и рассчитывал еще какое-то время оставаться холостяком, но все изменилось после знакомства с Тери.

Продолжая убаюкивать Ташу, он, закрыв глаза, вспоминал день, когда Тери Кантор вошла в его жизнь.

Десять лет назад

– Черт возьми, Лоутон, притормози! – сказал Терстон, вернее, Мак, как все его звали, идущему рядом парню. Тот шагал так быстро, словно спешил на пожар. Против собственной воли Мак позволил товарищу уговорить себя поехать на родео, чтобы тот увиделся со своей девушкой.

– Лучше ты шагай побыстрее, – ответил Лоутон и ухмыльнулся, не сбавляя темпа.

– Да мне-то все равно. Расскажи-ка снова, как вы встретились с ней.

– Мы познакомились в Интернете три месяца назад, а в реале, как теперь говорят, встретились в прошлом месяце, когда я летал в Атланту на выходные. Она профессиональный родео-фотограф. Ладоррия недавно упомянула, что будет снимать здесь, в округе Колумбия, и я решил, что это шанс вновь увидеться с ней.

На подходе к арене Лоутон, а за ним и Терстон, наконец, замедлили темп.

– А вы договорились о месте встречи?

– Да, возле киоска с буклетами и сувенирами.

Десять минут спустя они были на месте. Состоялись взаимные представления, и Терстон был вынужден признать, что девушка Лоутона оказалась очень привлекательной. Он в шутку спросил, нет ли у Ладоррии незамужней подруги, а та, не задумываясь, ответила:

– Есть. Ее зовут Тери, и она сегодня участвует в соревнованиях. – Ладоррия взяла один из буклетов, полистала его и, найдя нужную страницу, ткнула пальцем в фотографию.

– Вот она.

Терстон с первого взгляда влюбился в девушку-ковбоя на фотографии.

– В каких соревнованиях она участвует?

– В бочковых гонках и бросании лассо. Она действующая чемпионка среди женщин. В прошлом году была королевой родео штата.

Терстон снова посмотрел на фотографию. Он вполне мог поверить в это. Девушке было, наверное, чуть больше двадцати. Огромные карие глаза медового оттенка, высокие скулы и пухлые, прекрасно очерченные губы. Кожа Тери была цвета крепкого кофе мокко, а волосы густые и вьющиеся, свободно ниспадающие на плечи.

Он взглянул на Ладоррию:

– Познакомишь нас?

Она рассмеялась:

– Да, когда закончится родео, но только если вы будете болеть за нее.

Но Тери Кантор вряд ли нуждалась в том, чтобы еще и Терстон болел за нее, поскольку на трибунах было более чем достаточно ее фанатов. И да, она действительно была хороша. Тери легко выиграла в обоих видах соревнований. Он не мог не восхититься тем, как девушка управлялась с лошадью и как она выглядела в костюме наездницы.