Лежа тихо, словно мышка, прислушивалась. Через несколько минут звук отъезжающего от ворот автомобиля, как ни странно, не принёс облегчения. Уехал! Со злости ударила кулаком подушку- и слезы вновь сами собой хлынули из глаз. Ну и хорошо, уехал! Она ведь именно этого хотела!? Именно этого!? Тогда отчего же так больно в груди?
Нервы, изрядно вымотанные этим сумасшедшим вечером, дали о себе знать- сквозь слёзы прорывался горький смех. Вот тебе и " особенная"- столько лет Эля берегла девственность, хотя бы этим отличаясь от сверстниц. Сначала ее дразнили и высмеивали, потом с интересом ждали, ну когда же " Снежная королева", как прозвали ее на курсе, расстанется с невинностью, и даже делали ставки на срок, через который это произойдёт. А потом зауважали за то, что отстаивала свое мнение, и отстали, перекинувшись на другие, не менее " интересные" события в жизни универа. Теперь если у однокурсников и заходила речь о ней , то только в шутку: " Да скорее Элька с девственностью расстанется, чем Семенов нам зачёт поставит"/ " Да там покрытие стойкое, как наша Элька". И всё ради чего?! Ради того, чтобы словно обезумевшее животное наброситься на совершенно незнакомого мужчину? Отговорку, что пришла на ум из однажды прочитанного учебника по психологии " испытав сильный эмоциональный стресс, либо находясь на грани жизни и смерти, люди склонны искать жизнеутверждающую силу в любом положительном ее ключе, в том числе и занятии сексом" совесть сразу отвергла- не так сильно она была напугана пожаром, да и тот был относительно небольшим, больше испугал дым. Благодарность спасителю? Вот это уже ближе к истине. Но о настоящей причине боялась даже подумать.
Сбросив с ног сапожки, залезла в одежде на кровать, укрывшись покрывалом. Долгое время просто лежала, закрыв глаза и отгоняя любые мысли. Сон никак не приходил, а так хотелось провалиться в небытие хотя бы на мновение, остановив бессмысленное самокопание.
Тишина
Дмитрий:
Всю дорогу ее образ безмолвно сопровождал меня. Услышь я такую байду от одного из приятелей- записал бы в каблуки, не раздумывая. А сейчас, стоило только вспомнить, как ее золотистая макушка мелькала среди горшков с цветами в окне, выглядывая, уехал ли я - губы сами собой растягивались в улыбке. Глупенькая. Как ребенок, ей Богу. И такое тепло разлилось внутри, что хотелось петь. Вот дам ей ночь " на успокоиться", а завтра номер пробью- наберу. Хотя, нет, приеду. Еле остановил себя от того, чтобы развернуться и поехать обратно. Завтра, Забельский! Завтра! А ещё себя хорошим рыбаком считал- надо дать рыбке чуток побарахтаться на крючке. Все равно ей никуда от меня не деться. Это умозаключение граничило с признанием. Признанием ее власти надо мной, всего того, во что после жены я боялся ввязываться. Но стоило вспомнить ее робкую улыбку- и опаленные крылья надежды начинали слабо трепыхаться в попытке взлететь.
Снегурочка моя. Мой личный подарок под Новый год.
Снегопад усилился, мокрыми хлопьями опускаясь на стекла, дворники, не успевающие очищать лобовое, просто развозили жидкую снежную кашу из одной стороны в другую. Но я словно стал другим человеком- это не только не раздражало, но и пресловутое предновогоднее настроение появилось.
Окрылённый, прибавил громкости радио, подпевая песне, отбивая ритм пальцами о руль. Краем глаза увидел что-то блестящее на сиденье рядом- маленькая шпилька, украшенная камнями- стекляшками. Я видел пару таких в ее волосах, когда сажал в машину у будки охраны. Жалкой крохотной блесткой выделялась вещица моей горе-Золушки на черной коже сиденья. Наклонился, чтобы взять ее, бережно хранить как осознание реальности этого вечера. Я куплю ей сотню таких, с настоящими камнями, которых она заслуживает. Выпрямившись, я едва не задел невесть откуда взявшуюся на пустынной дороге мужскую фигуру. Пошатываясь, мужчина полоумными глазами, точно напуганная сова, моргал в ярком свете фар, замерев на середине дороги. Я резко крутанул руль вправо, машину повело. Словно в замедленном немом кино все кувырком пронеслось перед глазами. Извилистая заснеженная дорога, безумный хоровод кружащихся в воздухе снежинок, в безмолвном танце оседающих на землю, пронзающая боль во все теле - это было последним, что я увидел и почувствовал, прежде чем провалиться в черную пустоту.... Пришел в себя уже на земле- я лежал лицом вниз на ослепительно белом снегу, усыпанном миллиардами маленьких осколков стекла. Во рту смешались соленый привкус крови и ледяной холод снежинок. Я попытался привстать- и адская боль пронзила все тело. Казалось, что все кости сломаны, внутри все горело огнем. Краем глаза увидел свет фар - машина где-то внизу, на обочине. Глаза сами собой стали закрываться- словно я не спал полгода. Ускользающее сознание кричало " Только не засыпай! Не смей!". Но меня вновь поглотила кромешная тьма
****
Элеонора:
Ждала ли Эля звонка? Конечно, нет! Когда выяснилось, что телефон не сел, а сдох намертво, бегом бросилась к копилке, спрятанной под одной из прогнивших половиц. Достала красную обелезлую свинью, косящую одним полустертым глазом, разбила- и раздрыдалась на полу среди осколков. Внутри было пусто. Дрожащими руками, схватила один из самых крупных осколков, не боясь порезаться- полузасохшие следы клея, которые она не разглядела в тусклом свете старой лампочки, висевшей на длинном проводе посреди комнаты. Что ж, горько усмехнулась, в изобретательности отцу не откажешь- захочет найти на бутылку- найдет. Любыми способами. Жаль, что с работой не так.
Смахнув опалившие ресницы злые слезы, яростно замела осколки потрепанным веником. Ничего, заработает на другой. А пока найдет в недрах шкафа старенькую Нокиа. Все равно ей особо никто не звонит. На вопрос въедливой совести " отчего же тогда она бросилась к шкафу как умирающий от жажды в пустыне- к оазису" предпочла не отвечать.
До обеда никто не позвонил, и после- до вечера. Так было легче- не ждать целый день, сходя с ума от глупейшей утренней игры всех девушек, с которыми переспали " позвонит- не позвонит", а ставить определённые временные рамки. Не позвонил до обеда- занят на работе. Не позвонил в обед- ну так, перекус, не до звонков. Не позвонил после обеда? Так ведь снова работа. Ну и ночью...ночью он спит. Вот. Немного разобрались. И не важно, что на каждой паре раз по сто заглядывала в телефон, и так стоявший на самом громков из режимов,- проверить, а, может, сеть плохо ловит, и сухое сообщение " абонент... пытался вам позвонить". Казалось, позвони Дмитрий- и она интуитивно поймет " это он!".
Но экран мобильного упрямо показывал лишь стандартные время, сеть и уровень заряда. Вот тебе и " сам найду номер".
В институте, вяло выведя пару строк в тетради, вдруг всхлипнула, напугав подругу, что вдохновленно выводила красной гелевой ручкой пышную розу в крохотном блокноте под монотонный бубнеж преподавателя:
-Эль, ты чего?- изумлённо воззрилась на нее рыжеволосая кудрявая одногруппница Арина. Девушка никогда не видела подругу даже в подавленном состоянии, что уж говорить о слезах. Эля с улыбкой выдерживала такое, от чего кто-нибудь другой бы сошел с ума или спился- смерть мамы и бабушки, пьянство отца, его увольнение с позором, да еще и по статье, нищету и необходимость подрабатывать вместо отдыха.
-Да простыла - отвела глаза Эля, вытирая покрасневший нос влажной салфеткой.
-А я тебе говорила!- шепотом возмутилась Арина- этот Арс- дурак, от него пользы- как от козла молока. Потаскает по всему Подмосковью с заказами. Вообще-то, для всех актеров транспорт оплачивают, а не сами они пилят...- со знанием дела важно заявила девушка, лишь раз заменявшая приболевшую однокурсницу на одном из выездных благотворительных концертов.
-Семенова!- раздался недовольный голос преподавателя, обращённый к Арине- простите, что прерываю ваш увлекательный диалог своей глупой лекцией!- в аудитории послышались сдержанные смешки- Вы позволите, если я продолжу?- сверлил он взглядом Арину. Про их обоюдную неприязнь ходили легенды. Мечта многих студенток, да и , что уж греха таить, некоторых преподавательниц, Роман Станиславович, преподаватель кафедры иностранных языков, а еще- спортсмен с темными завораживающими глазами, безумно красивым накачанным телом и внешностью фотомодели. Его галантность и вежливость по отношению к женскому полу стали притчей во языцах и причиной горящего взгляда даже самых почтенных возрастом сотрудниц. И только с Ариной Семеновой, отличницей и старостой курса, Роман Станиславович, как ни странно, сосуществовали как кошка с собакой. Напрочь отметая классику жанра о дружбе преподов и старост -подхалимов. Арина даже жаловалась пару раз декану на неуступчивого препода, что из вредности не ставил зачет или занижал, по ее мнению, балл. И оба раза декан требовал повысить оценку. "Ну девочка-то на красный идет. Она у нас и в профкоме, и выступает, и столько для института делает. Мы ведь должны пойти навстречу". Желваки играли на щеках преподавателя, когда тот возвращал ей зачетку с исправленной оценкой.
