-Знаешь, а я ведь действительно любил Юльку...Я не понимал - нахера она тебе сдалась? Посадил ее там, в клетку золотую,- Борис сжал кулаки - а ей мужика хотелось. Знаешь, что она говорила о тебе?
-Где Эля?!- я знал, что подчинённые Тихаева сейчас зачищают периметр, с минуты на минуту начнется штурм.
-В надежном месте. Не переживай, ей там будет хорошо. Очень хорошо- словно безумный засмеялся одному ему понятной шутке. Не выдержав, я бросился вперёд, оттолкнув с нечеловеческой силой, невесть откуда взявшейся, со своего пути рослого охранника, кинувшегося мне наперерез. Тут же, не давая ему опомниться, заломил руку, выхватив пистолет. В два прыжка настиг Бориса у дверей, от всей души засадив в его ненавистное лицо кулаком. Тварь! Приставив к его голове пистолет, зарычал:
-Где она, сука!? Где она?!
Борис, сплюнув кровь из разбитой губы, криво усмехнулся:
-Наверху. Может, уже и в прямом смысле...- и вновь раздался этот мерзкий смех, словно безумная дикая гиена. Ударив рукояткой оружия в висок, вырубил его, бегло оглянувшись- охранника не было ни видно, ни слышно. Тихаевские, значит, уже в доме. Как подтверждение моих мыслей раздалось громогласное требование Тихаева:" Всем лечь на пол!".
Не желая тратить больше ни минуты, бросился наверх. Как сумасшедший ломился в двери комнат, открывая их, обыскивая одну за одной. Пара из них была закрыта- выбил с одного удара. Но Эли ни в одной из комнат не было. Когда оставалась одна дверь, гостевая спальня, запертая на ключ, я вновь вышиб дверь ногой, уже не надеясь ее найти. Борис, хоть и псих, но явно перестраховался, спрятав ее.
Но то, что я увидел.. этот ее образ навеки будет стоять перед моими глазами. Эля лежала, словно ангел, на боку. Тоненькая ручка свешивалась с кровати. Завернутая в какой-то старый, побитый молью, плед, она спала. Неподвижно, не проснувшись даже от звуков борьбы, ломающихся дверей... Сердце мое едва не выпрыгнуло из груди, почуяв неладное...
****
Тихаев:
Когда я нашел Диму, он сидел на полу опираясь спиной о кровать, и прижимал к себе тело той, что любил. Теперь я верил в это, что он действительно искренне любио ее, я прочел это в его глазах. Девушка неподвижно лежала на его коленях, одна рука её безжизненно свешивалась на пол, а половину лица прикрывали спутанные светлые волосы. Не может быть!
Я бросился к ней, проверяя пульс, дыхание ....
Твою мать! Почему жизнь- такая несправедливая сука!? Лишила его родителей, потом - жены, а теперь вот...
-Я вызвал вертолет и скорую- сказал больше себе, чем ему. Он лишь молча кивнул в ответ, крепче прижимая к себе светловолосую голову. Пустым взглядом он уставился куда-то позади меня..
Еще раз я бегло осмотрел девушку- следов ранений не было, ударов по голове... И тут я заметил капельки пота, собравшиеся над верхней губой. В сочетании с почти ледяными конечностями, прохладными кожными покровами.... Надежда забрезжила крохотным лучиком, через секунду я уже орал в трубку, чтобы из лаборатории ФСБ срочно привозили лучшего медицинского эксперта, специализирующегося на ядах. Забельский оплатит, откроет им что угодно- здания, лаборатории, только пускай спасут...
Дмитрий, отгородившись от всего мира, прижимал к себе Элю, склоняясь над ней. Казалось, он не слышал ни моих криков, ни того, что я пытался ему сказать.
Когда охрана вместе с прилетевшим на вертолете экспертом добралась до нас, ворвавшись в дом, Дмитрий не повел и бровью. Но когда парни попытались забрать у него Элю, чтобы эксперт и врач могли осмотреть её, Дмитрий, зарычав как раненый медведь, встал, раскидав их как щенков. Я бросился к нему:
-Дима, Дима. Это я. Элю можно спасти. Она жива, жива. Ее отравили - я еле сдерживал его, грозящего разорвать всех, кто посмеет дотронуться до девушки. Пару мгновений - и его остекленелый взгляд стал чуть более осмысленным, в нем даже ( или мне показалось?) промелькнула надежда. Ссутулившись, он кивнул, отходя в сторону. Врач и эксперт тут же кинулись к Эле, лежавшей на ковре, и прямо там начали осмотр
Спящая красавица
Элеонора:
Я шла по городу, украшенному яркими подвесными гирляндами, вдыхая морозный воздух, людей на улицах не было. Ни единого. Но вокруг меня витал аромат мандаринов и хвои, снежинки, кружась в медленном танце, ложились на скамейки, тротуары, крыши домов укрывая все вокруг волшебством. Окна домов светились раэноцветными огоньками, но звенящая тишина вокруг и нехорошее предчувствие, будто я уже была здесь- не могу вырваться отсюда, брожу кругами, нарастало. Стало немного жутко от этой молчаливой морозной тишины.
-Странно, ты тоже здесь...- раздался позади мягкий женский голос. Обернувшись, я увидела Юлию. Одета она была в обычную одежду, правда, слегка не по сезону- высокие черные лаковые сапоги, тонкое бежевое платье до колена и короткую черную шубку. Снова сон? Но она лишь грустно покачала головой :
-Нет, теперь все по-другому. Совсем...я не чувствую...- она замерла, подойдя ближе. И вдруг ахнула- не может быть!
Испугавшись, я отшатнулась назад. Юлия протянула мне руку, словно пытаясь что-то для себя уяснить. Ее рука коснулась меня, холодная. И тут ее красивое лицо поплыло, искажаясь страхом:
-Нет! Нееет! - закричала она, нависая надо мной - не может быть! Тебе рано! Еще рано! Вернись!
Ее крик звенел в ушах, заставляя морщиться от боли. Свет гирлянд, будто стократ увеличенный, резал глаза, заставляя жмуриться...
-Она просыпается - мужской голос откуда-то неподалеку принадлежал высокому мужчине в белом халате. А противный звук, что казался мне продолжением крика Юлии, исходил от огромного аппарата с монитором рядом со мной. Свет же исходил от яркой лампы маленького фонарика, которым мне светили прямо в глаза.
Дмитрий:
Когда мне сказали, что она пришла в себя, я не мог поверить своему счастью...Моя любовь. Мы с Вареником, что настоятельно требовала вместе со мной навещать Элю, в этот момент пили чай в небольшом кафе рядом с фойе клиники, когда к нам ворвался возбуждённый запыхавшийся охранник, которого я с первых дней приставил к палате Эли, чтобы сообщить радостную новость. Вареник попыталась было пойти сама, но, вспомнив наказы врача- не нагружать ноги более часа в день, чтобы не переутруждать мышцы и организм в-целом, ведь изнуряющие ежедневные тренировки никто не отменял, я подхватил дочь на руки, кинувшись следом за охранником.
В палате я как идиот гладил руку Эли, боясь, что если отпущу её, то она вновь ускользнет от меня. Моя! Только моя!
-Хорошая мы семейка- хрипло улыбнулась она- то ты в коме, то я...
" Семейка"- от этого слова на душе стало так радостно, что будь у меня крылья- уже посшибал бы все больничные светильники, взлетев от счастья к потолку. И я был неимоверно горд за нее, такую маленькую, хрупкую, но с таким мужеством внутри- случившееся не сломило ее, первыми словами стала шутка. Да я понимал, и что она старается быть храброй, и что не хочет расстраивать ни Варюшку, ни меня. Но жизнь - долгая, залечит боль, залижет все раны. А я буду рядом. Всегда.
-А вот прям так и вышло, да ведь? Снег, солнце, цветы и дожди - раздался тоненький голосок Вари, что уже сидела на койке, свесив ноги. Одной рукой Эля гладила ее по волосам.
-Что вышло?- не понял я.
-Ну, год прошёл - как идиоту, почти по буквам объяснил мне ребенок- помнишь предсказание?- на мои нахмуренные брови нетерпеливо цокнула язычком- Ну, что в печенье было, на Новый год. Я тогда загадала семью, маму.
Мы с Элей переглянулись, и я заметил, как с уголка ее глаза скатилась одинокая слезинка. Я знал, что детей она потеряла. Знала и она- по ее виду я понял, что врачи уже сообщили ей об этом. Нет, я не держал на них зла, наоборот, я не представлял, как скажу ей об этом сам. Мудак, что не смог защитить свою женщину, своих детей. В который раз...
-Я буду тебе самой лучшей мамой на свете- тихо пообещала Эля, сжимая маленькую ладошку. Она перевела взгляд на меня, и я понял, что она этим хотела сказать- все будет хорошо. У нас есть Варя, у нас ещё будут дети. А со всем остальным...Мы справимся, ведь отныне я буду ставить на первое место лишь семью. Только семью.
