Виктор резко хватает меня за локоть и грубо останавливает.

– В кого ты превратилась рядом с ним, Таша?! – вскрикивает мать. – Он же убийца! На нем столько крови, а ты от него ребенка ждешь!

– Женский алкоголизм не лечится. – Прорезает морозный воздух ледяной голос Виктора.

– Склонность к кровавым расправам тоже! Кто мэра и его дочь расстрелял?! Разве не ясно?!

Охранник подходит к моей матери и оттесняет ее от нас с Виктором.

– Убийца! Вот он кто, твой Виктор! – мать бьет охранника с силой кулаком в грудь. Тот толкает ее на землю.

– Витя, нет! – кричу я. – Зачем с ней так?! Это моя мама!

Слезы катятся из глаз ручьями. Пытаюсь прорваться к матери, но Виктор держит меня слишком крепко, не давая вырваться.

– Не трогать! – бросает охраннику он. Громила послушно отступает.

Виктор подходит к моей матери. Протягивает ей руку, желая помочь подняться с грязного снега.

Мама смотрит на него с таким презрением, что у меня мороз по коже.

В следующий миг плюет на его руку.

– Никогда не подавайте мне свою руку, понятно?!

Дашуля со страхом взирает на мужчин, пытается помочь ей подняться.

Я испуганно смотрю на мужа. Всхлипываю и вздрагиваю. Еще никогда я не видела на лице Виктора такого выражения.

– Выживает сильнейший. А за то, что моего ребенка собирались в приют отдать, я вас никогда не прощу, – цедит сквозь зубы он и отходит в сторону.

– Он даже не отказывается! Неужели ты не видишь, за кого вышла замуж?! – надрывается мама.

Второй охранник бежит с пачкой бумажных платочков. Подает их Виктору, и тот брезгливо оттирает плевок моей мамы с рукава пальто.

Дашуля тащит маму в другую сторону.

Виктор оборачивается ко мне. Я растираю черную тушь по лицу, и никак не могу успокоиться. Кажется, внутри меня что-то надкололось. Дочка будто сошла с ума. Бьется так, что мне тяжело дышать.

– Садись в машину, Таша, – спокойно произносит Виктор и берет меня под руку.

Открывает дверь и помогает забраться на заднее сидение бронированного джипа. Садится рядом, и машина трогается с места.

– Т-ты п-правда…. П-правда… убил мэра? – давлюсь всхлипываниями я.

– Нет.

Его лицо снова непроницаемое. Как будто он надел маску.

– А почему…п-почему… мама…

– Мама рассказывает сказки Венского леса, Таша. Если она продолжит злоупотреблять спиртным, ей черти видеться будут.

Некоторое время мы молчим. Созерцаем мелькающие за окном огни наряженного к новому году и Рождеству центра.

Виктор берет бумажный платочек и поворачивается ко мне.

– Ну-ка, давай я вытру твои слезы.

Мягко касается платочком моих щек. Смачивает сухой платочек языком и пытается оттереть черные потеки туши под глазами.

Сердце понемногу успокаивается от его ласковых прикосновений. Дочка у меня внутри тоже ведет себя спокойнее.

Я затихаю. Понимаю, что даже если мама права, Виктор все равно никогда не признается в этом.

– Вить, отвези меня домой.

– А в торговый центр? Разве не поедем? – мрачнеет он.

– Не хочу. Тебе подарок я купила в Риме, а больше некому.

– Таша! – взрывается возмущением муж. – Мы же хотели побродить по центру! Выбрать украшения, поужинать в красивом месте!

– У меня тушь потекла…

– Ничего не потекла! Я уже вытер всю грязь.

– Я расстроена.

– Тем более, надо отвлечься! Сергей, вези в ТЦ, – цедит Виктор сквозь зубы охраннику, который за рулем. – Отказы сегодня не принимаются. Я не позволю никому испортить наш вечер.

Я тихо всхлипываю. У меня нет сил спорить.

Сергей уверенно сворачивает к центральному универмагу.

На запорошенной снегом парковке Виктор первым выбирается из машины и помогает мне выйти.

Внимательно смотрит на меня.

Подставляет локоть.

Я беру его под руку. В душе смятение. Мысль о том, что мама может оказаться права, заставляет сердце болезненно сжиматься. Не может же она ненавидеть Витю просто так? Значит, были прецеденты. Мой муж – жестокий мерзавец, способный на любое преступление? Но разве мой Витя может быть убийцей? Ни за что в это не поверю.

Прогулка понемногу развеивала горечь от встречи с мамой. Рождественские огни, веселая музыка, толпы народа – кружили хороводом, разжигая праздничное настроение.

Мы накупили гору украшений для нового года. Свечи в шикарных подсвечниках, темно-красную скатерть для стола, упаковки елочных игрушек. Я нашла подарок для бабушки – пуховый платок ручной работы. Купила набор для мелкого Ульяны – тот родился в начале декабря.

– Передам через кого-нибудь подарки, – делилась мыслями с мужем я. – Может, кто-то поедет в Волгоград в ближайшие дни.

– Если хочешь, я отправлю к бабушке Сергея. Он обернется за день.

– Правда? Так будет можно?

– Конечно.

Виктор улыбается. Поглаживает меня по спине.

– Кстати, можешь позвать бабушку на Рождество в гости. Мы никуда не поедем, а вместе будет веселее.

– И ты не будешь против, если она приедет? – удивляюсь я.

– Таша, я ничего не имею против твоей бабушки. Она отличный собеседник. Мне будет, с кем пропустить по стаканчику хеннеси.

На душе становится тепло.

– Я позвоню ей сегодня же.

– Лучше завтра утром. Сегодня ты утомилась.

– Да, завтра.

Прижимаюсь к нему. Все хорошо. У нас все будет хорошо.

– Устала? – участливо интересуется муж.

– Есть немного.

– На соседней улице есть отменный ресторанчик. Я забронировал столик. Поужинаем?

– Поужинаем.

– Тогда вперед.

Виктор передает пакеты с покупками охраннику и берет меня за руку.

В ресторане оживленно. У какого-то предприятия новогодний корпоратив. Музыканты на небольшой сцене заливаются соловьем, народ уже навеселе, потихоньку тянется в пляс.

– У нас отдельный столик, нам не будут мешать, – успокаивает меня Виктор.

– Да ладно, почему мешать? Праздник ведь, – пожимаю плечами я. – Честно говоря, я и сама бы потанцевала, если бы не Тася.

– Почему ты считаешь, что беременная женщина не может позволить себе потанцевать?

– Потому что встряски на моем сроке вредны для ребенка.

– А если это будет медленный танец с мужем?

– О… если муж пригласит меня на медленный танец, я буду счастлива.

– Только после того, как накормит своих девочек, – подмигивает мне Виктор. – Тася, наверное, извелась уже в ожидании ужина?

– Конечно.

Администратор ресторана почтительно здоровается с нами. Ведет на балкон, туда, где расположены самые лучшие столики. Забирает верхнюю одежду, указывает на чудесное место у широкого окна. Отделанные под кирпич стены создают ощущение уюта. Мягкие диванчики зазывают остаться подольше.

Я замираю от восторга – из окна видно заснеженную набережную. Она утопает в ночных фонарях. Огромные корабли заснули у пристани до весны. Их сковал лед. Красиво.

– Вить, я хочу сфотографироваться! Сделаем селфи?

– Обязательно. Но сначала я сфотографирую тебя одну на диванчике. Мы поместим фотографию в альбом и когда-нибудь расскажем Тасе, что она тоже ходила с нами в ресторан.

– Я сейчас не очень красивая для исторических фотографий.

Виктор качает головой и смеется.

– Таша, ты даже не представляешь, насколько прекрасна. Нежная, милая, ты как будто затихла в ожидании чуда.

– У меня нос и губы поплыли.

– И что?

Жалобно фыркаю, но все равно усаживаюсь на диванчике, позволяя мужу поймать в телефоне нужный ракурс. Виктор щелкает телефоном несколько раз, потом садится ко мне, и мы делаем селфи на фоне окна.

Официант приносит горячее – запеченные отбивные с картошкой и грибами, апельсиновый сок, чесночные булочки и салаты.

Муж наполняет наши бокалы соком.

– С наступающим, – приподнимает бокал он. – Пусть новый год принесет нам только хорошее.

– У нас будет самый запоминающийся год. Ведь у нас появится Тася.

– Следующий новый год мы будем встречать уже втроем.

Мы смотрим друг на друга, улыбаемся. Бокалы звонко бьются друг о друга. Даже не знаю, кто из нас сгорает от нетерпения больше – я, или Витя.