За столом Лаврентьев, Сошников, Рушевич. Они прерывают разговор и поднимают глаза на них.
ЛАВРЕНТЬЕВ (после паузы, с насмешливым удивлением). Вот тебе на. Еще один мужик. А когда уже девчонки будут?
Похоже, самый старший из гостей, на вид ему лет пятьдесят. Проницательный, даже колючий взгляд из-под набрякших век. Лоснящееся припухшее лицо, по которому гуляет самодовольная саркастичная улыбка. Тяжелая челюсть, низкий лоб, толстая загорелая шея, выдающийся живот. Темные без признаков седины волосы небрежно расчесаны. Воротник дорогой рубашки расстегнут, светлый пиджак на спинке стула, поскрипывающего от веса Лаврентьева. Голос грубоватый, но говорит вежливо и неторопливо. Уверенный в собственном превосходстве «хозяин жизни», явно любитель выпить.
ВИКА (торопливо отмахиваясь). Будут тебе девчонки, потерпи. (Всем.) Знакомьтесь, новый гость! (С улыбкой глядя на Макарова.) Это Павел Михайлович. Любите и жалуйте!
ЛАВРЕНТЬЕВ (усмехаясь, не без труда поднимаясь со стула, протягивает Макарову руку с короткими толстыми пальцами). Она уже отобрала у тебя телефон, а, Пал Михалыч?
ВИКА (мимолетно улыбаясь и подмигивая Макарову). Да, его телефон у меня, так что теперь он полноправный гость. (Кивая на Лаврентьева.) А это Евгений Иванович, но мы зовем его Евген, и он отзывается.
ЛАВРЕНТЬЕВ (ухмыляясь, легко касается ее щеки). Вне города и на время застолья. (Переводит взгляд на Макарова, чуть наклоняет голову в сторону.) В остальное время лучше не экспериментировать.
ВИКА (с притворным испугом). Ой-ой, какие мы страшные… (Весело.) Так! Дальше! Следующий!
Из-за стола неспешно поднимается Сошников – поджарый мужчина среднего роста с резкими чертами скуластого лица. Голубоватые глаза с оценивающим и хитроватым прищуром, черные кустистые брови, волевой подбородок. На нем спортивная куртка, под ней на крепкой шее видна золотая цепочка. Палец протягиваемой Макарову жилистой руки украшает печатка.
СОШНИКОВ (хрипловато, без улыбки, пристально глядя в глаза Макарову и крепко сжимая его ладонь). Сошников. Станислав.
ВИКА (легко, Макарову). Для друзей просто Стас. И не смотри, что он так отчаянно хмурится. Милый человек. Для друзей, конечно. Уверена, что подружитесь.
Сошников бросает на нее взгляд исподлобья, затем вдруг расцветает улыбкой. Его лицо преображается почти до неузнаваемости, превращая его в «своего парня».
СОШНИКОВ (приветливо улыбаясь Макарову). С прибытием, Пал Михалыч! Проходи, выпьем, закусим.
ВИКА (нетерпеливо). Выпьете-выпьете, успеете. Сначала надо познакомиться со всеми. (Рушевичу.) Итак, Владимир Васильич! Ваш выход! Поспеши к нам!.. (Насмешливо.) Да успеешь ты поесть, вот чудо-то!
Лаврентьев и Сошников раскатисто хохочут. Рушевич действительно что-то быстро дожевывает, вытирает руки салфеткой.
Внешне полная противоположность Сошникову. Худой лысеющий невыразительный тип с бледным, плоским и неправдоподобно гладким, без морщин и почти без бровей лицом. Очки в тонкой серебристой оправе на длинном носу. Водянистые голубые глаза смотрят равнодушно, без внимания. Серый непримечательный костюм без галстука. Белая рубашка с застегнутой верхней пуговицей. Тощая шея с выдающимся кадыком.
Подойдя, чуть наклоняет голову в знак приветствия (скорее Вике, чем Макарову).
РУШЕВИЧ. Владимир Васильевич. Как и было сказано.
Скупо улыбается. Эта улыбка прочерчивает незаметные до этого момента морщины у его крупного рта, но его лицо от этого не становится привлекательнее. Скорее, наоборот, в нем появляется что-то жутковатое, неестественное.
ВИКА (усмехается). Наш Владимир Василич тоже славный, хоть его иногда и приходится тормошить, чтобы добиться от него живых эмоций. Но он работает над этим. (Подмигивает Рушевичу.) Правда ведь, дядя Вова?
Рушевич смотрит на нее с неопределенной улыбкой.
РУШЕВИЧ (мягко, ласково, как ребенку). С эмоциями все в порядке, милая. Они просто ждут своего часа.
ВИКА (так же нежно кивает в ответ). Вот и молодец. (Макарову.) Ну? Вот и познакомились?
ЛАВРЕНТЬЕВ (тянется за бутылкой, громко). Ага, шайка троллей и принцесса!
Сошников фыркает от смеха. Рушевич улыбается, протирая оправу очков.
МАКАРОВ (улыбаясь, чуть скованно). Рад познакомиться со всеми. Можно просто Павел.
ЛАВРЕНТЬЕВ (одобрительно). Вот и хорошо. Садись, Павел. И выпей за новорожденную. (Насмешливо косясь на Вику.) Теперь, надеюсь, можно?
ВИКА (Макарову, заботливо). Садись вон туда. (Показывает на свободную тарелку на краю стола, у окна. Макаров проходит, садится.) Что ты пьешь? Есть водка, вино…
ЛАВРЕНТЬЕВ (перебивая). Никаких вин! Еще не хватало! (Берет рюмку Макарова.) Мужики у тебя пьют водку! И гордо пьянеют за твое здоровье и невероятную красоту. Правда, Пал Михалыч?
МАКАРОВ (усмехнувшись). Да, за такую красоту можно.
ВИКА (качая головой и кокетливо закатывая глаза от удовольствия, Лаврентьеву). Как поэтично, гусар ты мой летучий! (Макарову.) Павел, тебе удобно? Не дует? Накладывай в тарелку, пока эти всё не подмели.
СОШНИКОВ (возражая). Еды хватит и на завтра. (Заговорщицки улыбается сидящему напротив Лаврентьеву.) А уж водки – тем более.
Лаврентьев согласно кивает, разливает всем, ставит бутылку. Вика садится во главе стола, Сошников наливает ей вина.
ЛАВРЕНТЬЕВ (наклоняя голову в сторону Вики, добродушно). Что тебе положить, птичка моя? Салатику? Ветчинки?
ВИКА (шаря взглядом по столу, тоненьким детским голоском). Ой, и того, и другого, и можно без хлеба! (Театрально всплескивая руками.) Прощайте, диеты, сегодня мой день!
Лаврентьев кивает и проворно подхватывает ее тарелку. Под ней оказывается розоватый запечатанный конверт.
ЛАВРЕНТЬЕВ (накладывая салат, при этом с любопытством поглядывая на конверт). Это что за штука такая?
СОШНИКОВ (потихоньку протягивая руку). А мы сейчас узнаем.
Вика с улыбкой легонько хлопает его по протянутой руке.
ВИКА (загадочно). Ручки прочь. Это мой секрет. Придет время – узнаете.
СОШНИКОВ (Лаврентьеву). Во как, слыхал?
ЛАВРЕНТЬЕВ (цепляя вилкой кусок ветчины). Похоже, наша деточка напридумывала конкурсов для своих любимых стариканов. И нас ждет культурная программа.
РУШЕВИЧ (Вике, с иронией). Смотри только, чтобы они не напились раньше всяких конкурсов.
ЛАВРЕНТЬЕВ (усмехаясь, Рушевичу). Тогда, Василич, твои шансы на победу в них резко возрастут. Хотя я без борьбы не сдамся, учти.
ВИКА (насмешливо). Вот болтуны. Ладно, давайте выпьем, мужчины.
Лаврентьев с готовностью поднимает рюмку, встает.
ЛАВРЕНТЬЕВ (с улыбчивой торжественностью, поглядывая на Вику). Итак, господа! Во главе стола сидит наша несравненная прелесть и терпеливо дожидается комплиментов! Что можно отметить? (Важно разглядывает Вику.) Неземная красота? Да! Молодость и задор? Да! Неординарность? Да! Житейский ум и терпеливость? (После короткой паузы.) Нет! Но это придет со временем! (Вика, смеясь, шутливо ударяет его в бедро.) Да, и еще чувство юмора! Безусловно, присутствует! (Поворачиваясь к Вике всем корпусом и радушно ей улыбаясь.) Но все это не так и важно. Ведь мы просто любим тебя, ласточка наша! Будь здорова, так же воздушна и ослепительна!
ВИКА (светясь улыбкой). Ух ты! Спасибо, дорогой!
СОШНИКОВ и РУШЕВИЧ (гулко). Ура!
