Как завороженный входил он в этот сверкающий мир полный чудес! На контрасте с обычной жизнью выставочный мир выглядел особенно прекрасно. За забором оставались хмурые одноклассники, одетые во что попало, злые, голодные, разделенные внутри себя по уровню достатка родителей, враждебные и чужие друг другу.

На выставках всегда были приятные, ухоженные, жизнерадостные и общительные взрослые люди, у которых находились для Никиты подарки – ручки, наклейки, брелоки, пакеты, яркие каталоги или конфетки. Здесь были шампанское, лимузины, конфеты, вечерние платья, фрукты и вкусные угощения.

А за забором ждали темнота и сырость, серые макароны и котлеты из хлеба. В городе бомжи дрались за пустые бутылки. На выставках выступали яркие артисты, модели и ди-джеи. В городе шла невидимая война на уничтожение – мужчины спивались, пенсионеры искали металл и макулатуру по дворам. На выставках все было чисто, светло, аккуратно, необычно и дружелюбно.

Это был пир во время чумы. И этот пир завораживал и являлся ярким лучиком света в темном царстве Питера тех лет. Дома Никита собирал бесценные сокровища и артефакты из другого мира: каталоги, пакеты, ручки и сувениры, которыми щедро одаривали детей участники выставок. Он даже выучил несколько фраз на английском, чтобы налаживать коммуникацию с иностранцами. Что-то вроде: «Кен ю гив ми а сувенир?».

Не обходилось и без эксцессов. Часть пацанов проникала на выставки просить не сувениров, а денег. Это была целая банда ребят из его школы, которая портила отношение иностранцев к тем детям, которые хотели не денег, а внимания и впечатлений.

В основном из-за этой банды их и гоняли администраторы. А еще пацаны спокойно могли подкараулить Никиту после выставки и отобрать подарки. Или побить за то, что он не выпрашивал для них деньги.

Первый «Российский Фермер», состоявшийся в 1992 году, был не особенно масштабным и прошел незамеченным. Пик для этой выставки наступил через несколько лет и запомнился Никите двумя моментами. Во-первых в 1996 году на «Российский Фермер» впервые приехало множество европейских производителей продуктов, а во-вторых эти производители привезли много образцов своей продукции. Но из-за проблем с разрешительными документами и санитарными сертификатами торговать им запретили. Поэтому в последний день выставки европейцы просто раздавали продукты бесплатно. И это тогда, когда люди годами сидели без зарплат и работы!

Драки ленинградских бабушек за кусок бесплатной европейской колбасы показали мальчику то, чего ребенку видеть не стоило: обмен моральных приоритетов на кусок еды. Несмотря на это выставки навсегда остались одним из положительных воспоминаний детства для Никиты.

***

– Никита, что с вами?

– Простите, наверное просто устал и немного растерян. Питер – это большой город известный на весь мир. Там прошла большая часть моей жизни. Я испытываю к этому городу сложные чувства.

– Почему?

– Не готов сейчас ответить на этот вопрос достаточно ясно. Возможно потому, что в войну там от голода и холода умерли сотни тысяч человек. И это лишь один небольшой эпизод в истории города. Когда-то давно я сел и подробно написал о том, почему для меня Питер – это холод, тьма, сырость, серое бесконечное небо и такие же серые бесконечные сумерки. Прямо как в этом странном лесу, кстати.

– Тогда это действительно странное место.

– Простите, я совсем забыл спросить ваше имя.

– Я не уверена. Кажется, что-то на Н.

– Незнакомка, – выпалил Никита и смутился, – простите. Можно я буду называть вас Наташей?

– Звучит знакомо. Давайте пока оставим это имя, а если я вспомню настоящее, я вам его обязательно скажу.

– Договорились.

Никита чувствовал себя странно. Вся эта ситуация, этот лес, что все это такое? Где он? Телефон! Ведь в кармане должен быть телефон! Никита так растерялся, что совсем про него забыл.

***

Телефон и правда нашелся, но сети не было. Интернет тоже не работал. Карты не показывали ничего. Единственное, что работало нормально – книжное приложение, которое Никита скачал для того, чтобы читать в поезде. Но книги закачать он не успел. Надеялся сделать это в дороге, но времени не хватило. На телефоне хранился только один текстовый файл – архив дневника, который Никита вел почти двадцать лет.

– Что это, Никита?

– Телефон, но он сейчас почти не работает, поэтому толку от него нет. Разве что мои воспоминания, которые никак не помогут нам выйти из этого леса.

– Воспоминания, которых у меня нет. Поделитесь своими?

– Необычная просьба. Хотя здесь все необычное. Что ж, давайте я прочитаю вам что-нибудь. А потом попробуем двинуться дальше и поискать других людей.

– Давайте, только я боюсь отходить от огня.

– Мы будем действовать осторожно. В конце концов, если бы я не начал двигаться, то не нашел бы вас.

– Да, вы правы. Нельзя вечность сидеть на одном месте. Чтобы будете читать?

– Сейчас, – Никита уткнулся в экран, – вот неплохой кусочек.

***

Суббота, 04 сентября 2010

Год начался с похорон и переезда, а также с потери работы.

Я решил подождать весны. За те три месяца, что она к нам шла, я немного почитал, немного порисовал и насочинял немного песен. Потом пришла весна. Я устроился на новую работу, стал получать деньги. Летом закрутил бурный роман, который захватил все мои силы, внимание и время. Несмотря на это, я начал постоянно репетировать, корректировать песни, собирать музыкантов и готовится к выступлениям.

Роман кончился также внезапно, как и начинался, в начале августа. После этого я пару недель отпивался алкоголем. В конце концов мне стало так плохо от выпивки, что эти ощущения затмили собой боль от потерянной влюбленности.

Снова начал общаться с одним старым другом, у которого оказалось в жизни все настолько плохо, что пришлось опять наливаться алкоголем, на этот раз с ним вдвоем.

Под конец лета на работе начались сокращения, и я снова оказался безработным. При чем опять по совершенно объективным причинам. Только в этот раз считать оказалось нечего, так как все деньги были благополучно потрачены на рестораны, концерты и просто на жизнь.

В начале сентября поучаствовал в концерте старых друзей. Вот, буквально вчера это было. Со следующей недели активно ищу работу и стараюсь поддерживать репетиции на том же уровне, что и раньше. Надеюсь хотя бы к весне начать выступать по клубам города. Так что музыка, на данный момент, главный приоритет моей жизни.

Не хватает стабильности. Осталось три тысячи рублей, пять пачек сигарет, комната без мебели, со старыми окнами и без обоев на стенах, Кот и пол-пачки кофе. Впрочем есть еще кое-что: желание петь, желание жить, и надежда на то, что любовь бродит где-то рядом.

***

– Вы интересный человек, Никита. А что это за роман и что за особа?

– Конечно, что еще может заинтересовать девушку, – улыбнулся Никита, – Эта особа очень особенная. Я потратил на нее примерно пять лет жизни.

– Но у вас же написано, что роман был коротким?

– В тот раз да. Но до него были еще. Сейчас я найду, где про это написано. Вот, только этот рассказ будет чуть больше и подробнее.

– Я не против. Тем более, что все никак не светает, а блуждать в темноте не хочется.

Никита оглянулся. Действительно, темнота, казалось, стала еще гуще. Хотя по логике должен был наступить рассвет. Сколько он блуждал по лесу, пока не увидел дым от костра? Сколько они просидели возле огня? Должно было взойти солнце, а вместе с ним понимание, где какая сторона света. Хотя что толку от этого, если не знаешь, где находишься. Никита встряхнул головой, чтобы отогнать прочь эти мысли, прочистил горло и начал читать. Теперь он даже радовался, что зачем-то хранил архив в телефоне. Казалось, что согревает не только огонь, но и мерцающие буквы на небольшом экране.

***