Она подошла ко мне.

– Я посмотрю, все ли с тобой в порядке.

Это шутка? Здесь есть люди, разбирающиеся в медицине?

“Конечно, дубина. Здесь же не какое-то захолустье”.

Осмотрев меня, она заверила, что со мной все в порядке, и боли скоро пройдут.

– Тебе стоило сказать, что ты девственница.

– Это бы мне помогло? – спрашиваю я ироничным тоном.

– Вообще, да. Мужчины не любят пачкаться в крови. Может ты удивишься, но им нравится, когда девушка тоже получает удовольствие.

– Теперь это уже не проблема, – я невесело рассмеялась.

– Не будь упрямицей – не создавай себе лишних проблем.

“Хорош совет. Спасибо, очередная сука”.

– Хочешь помочь? Помоги мне сбежать.

– Не могу. Я знаю, на чьей я стороне, – девушка достала что-то из кармана. Это была баночка с таблетками. Она протянула их мне.

– Ты знаешь, что это?

Конечно, знаю. Противозачаточные таблетки. Очень популярны сейчас. Никто не хочет рожать детей в этот убогий мир.

Я кивнула.

– Тогда ты знаешь, что с ними делать, – она встала и ушла.

Когда она вышла, за дверью послышались голоса. Я не расслышала, что ей сказали, но услышала ее ответ.

– Я делаю свою работу, Мари. Советую тебе заняться тем же.

========== Часть 4 ==========

– София, стой, – Фил не успевал за мной. Мы спускались вниз к реке, чтобы искупаться.

– Догоняй, – я смеюсь и бегу еще быстрее.

– Я уже сегодня набегался, – бросает он мне в спину.

– Слабак, – я поворачиваюсь и показываю ему язык.

У меня самой ныли все мышцы. Но прохладная вода в жаркий летний день казалась такой соблазнительной.

Когда я подошла к воде, я обернулась на брата. Он раздевался на ходу, бросая на землю свою одежду.

– Чего ждешь? Боишься? – он хитро улыбнулся.

Я надула губы. Плавала я пока плохо, поэтому одна в воду не лезла.

Фил разбежался и прыгнул в воду. На меня полетели капли воды.

– Вода отличная. Идем, Софи. Обещаю, я больше не буду смеяться.

Я медленно вошла в воду. Когда вода уже доходила до груди, я поплыла в сторону брата.

– Вот же, у тебя неплохо получается, – Фил тепло улыбался. – Когда вырасту, построю дом возле какого-нибудь озера. Каждый день будем туда ходить.

– Ой, когда еще это будет?

– Когда-нибудь обязательно. Не будем же мы всегда здесь жить.

Я собиралась спросить, почему это он не хочет здесь оставался, но замерла от ужаса, увидев его. Он был весь в крови.

– Софи, помоги! – крикнул он отчаянно, махая руками и расплескивая вокруг себя воду.

Я пыталась плыть к нему, но что-то держало меня за ноги. Когда я посмотрела вниз, я увидела мужчину, который тащил меня под воду. Его глаза были черными, как угли, а правую щеку будто прострелили насквозь. Уже будучи под водой, я увидела, что вся вода была красная от крови.

Я просыпаюсь. Когда закончатся эти кошмары?

Поворачиваюсь лицом к стене и тихо барабаню по ней пальцами.

– Эми, ты здесь?

Тишина. Я постучала сильнее.

– Эми?

– Софи? Ты чего не спишь? Еще же так рано, – голос у нее был и впрямь сонный.

– Откуда ты знаешь, что рано?

– Потому что я еще не выспалась.

Я представила, как она потягивается на кровати и снова сворачивается в клубок. Прямо как кошка. Она и была похожа на кошку: загадочная, соблазнительная, грациозная.

После некоторой паузы я спросила:

– Ты как?

– Неплохо.

– Серьезно?

– Ну… это не самое ужасное, что они могли с нами сделать.

– Как ты можешь такое говорить?

– Софи, я не знаю, откуда ты приехала, но наш город подчинили себе одним из первых. Они выслали к нам десятки своих людей, которые надзирали за нами. За все эти годы всякое случалось…

– Это же ненормально! Эми, неужели ты так легко с этим смирилась? – не могу поверить в то, что она говорит.

– Я не мечтала стать шлюхой. Я просто говорю, что это не так уж и плохо. К тому же, у нас был день, чтобы морально настроиться.

– О чем ты говоришь? – я не понимала ее все больше.

– Я догадалась, зачем нас везут сюда уже на границе поселения. Думаешь, зачем они раздели и отмывали нас? Чтобы заценить наши прекрасные природные данные.

Природные данные? Знала бы она, чем я обязана своим “природным данным”. Может лицом я и получилась милашкой (спасибо родителям), но свое тело сделала таким я сама. Конечно, и тут не обошлось без родителей. Отец готовил нас с Филом к войне с самого детства, но лишь для того, чтобы суметь себя защитить. Времена были неспокойными уже тогда.

“Для того, что дать отпор, не достаточно знать, как и куда надо бить. Нужно иметь для этого силы”, – говорил нам отец. Мы занимались почти каждый день. Поначалу было трудно, но со временем мне это начало нравиться. Мне нравилось, что Фил начал проигрывать мне не понарошку. Нравилось попадать прямо в цель одним выстрелом. Нравилась боль в мышцах после изнуряющих тренировок. Нравилось бегать по утрам. Нравилось быть сильной, вырубать людей одним точным ударом. И мне нравилось мое тело. В моем видении я довела его до совершенства. Это была огромная, тяжелая работа над собой. Но оно того стоило, ведь благодаря этому я добралась сюда живой. И никакие “природные данные” здесь ни при чем. Но Эмилии не обязательно это знать.

– Знаешь, один из них мне даже понравился, – вырывает она меня из моих размышлений.

Погодите, что?! Один из них?! Наверно, мои глаза округлились так, что почти вылезли из орбит. Какого хрена?!

Какое-то время молчу, не находя подходящих слов. Вопрос слишком резкий, личный, но я не могла не спросить:

– А… сколько их было?

– Четверо. Или пятеро? Точно, их было пять, – рассказывает она будничным тоном, как о покупке овощей на рынке.

“Их было пять”. И она так спокойно об этом говорит?! Больше я ничего не спрашивала. Не хотела выяснить еще какую-нибудь жуткую подробность.

Я целый день провалялась в кровати, почти не притрагиваясь к еде. После обеда Эми увели. Я с ужасом ждала, когда придут за мной. Но никто не пришел. Ни после обеда, ни после ужина. Эми вернулась, когда на улице уже стемнело. Мы больше не обсуждали ситуацию, в которой оказались. Не могла выслушивать ее слова о том, что ее все устраивает. Мы говорили об обыденных вещах, рассказывали друг другу старые истории. Разговоры с ней мне помогали. Они спасали от одиночества, от чувства обреченности, от воспоминаний, которые вырывались наружу. Но во сне я не могла их контролировать. Сегодняшняя ночь не была исключением. Мне снова и снова снилось то, как мои любимые люди истекают кровью, и я не могла им помочь.

– Прости меня, Фил, – повторяла я, как сумасшедшая, когда проснулась.

Мой брат ушел добровольцем на войну год назад, потому что “не мог спокойно смотреть, как страдают люди”. Он надеялся изменить ход событий, а я не представляла, как он собирается это сделать. Последнее письмо от него мы получили полгода назад, и я знала, где его искать, но не знала, жив ли он сейчас. Какое безумие: я ищу брата или его труп. Где-то внутри я чувствовала, что он жив. Это же Фил, он не пропадет, его вырастили таким. Не могу же я потерять всех разом?

После ужина, к которому я даже не прикоснулась, ко мне пришла Мари. Все то же самое: наручники, повязка, душ. Я не сопротивлялась, у меня не было сил. Меня будто заперли в собственной голове, где я сидела в маленькой клетке, кричала и плакала от безысходности положения. А снаружи наверно казалась бесчувственной куклой, которая делала все, о чем просили. И даже когда я лежала связанная голышом в кровати, мне было плевать на то, что произойдет. Хуже уже не будет.

Скрипнула дверь и послышались тяжелые шаги. Когда он присел рядом со мной на кровать, я поняла, что это тот же человек. Я узнала его по запаху.

Он провел пальцами по тому месту, куда ударил два дня назад. Я поняла, что там вышел синяк, когда почувствовала боль при прикосновении еще вчера утром. Вряд ли он еще прошел.

Его прикосновения были осторожными, даже робкими. Теплое дыхание щекотало кожу. Он стянул с меня шелковое покрывало и какое-то время не притрагивался, наверно, наблюдая. Затем он провел костяшками по моим ребрам.