© Ольга Прокопьева, 2020

ISBN 978-5-4496-8932-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пожалуйста, не воспроизводите и не передавайте данную публикацию в любой форме (кроме коротких цитат и/или фрагментов в целях реценизрования) без письменного разрешения законных правообладателей.

Все имена, персонажи, места и события, описанные в этом издании, являются вымышленными. Любое совпадение с реальными персонажами, событиями и местами случайно.

Экран никогда не показывает, что есть на самом деле. Ты не видишь ни космоса, ни висящего противника перед тобой, только пульсирующие круги радара, разноцветные точки, мигающие иконки данных, зелёные цифры бесконечно сменяют друг друга. Но в бою ты распаляешься настолько, что я готова поклясться, как своими глазами видела снаряд, разорвавший грудь бота Рея, как он делает последний рывок, и как замирает в пустоте. Хотя на самом деле я увижу гораздо позже – погнутый обмороженный металл вокруг раскуроченного нутра, и торчащие, как сломанные электровышки, обломки этого самого нутра. Позже, дома. На станции, где люди будут казаться гротескно крошечными рядом с поверженным ботом.

Но сейчас мы здесь, в космосе, где сами боты лишь крошечные точки на радаре. Связь Рея со мной потеряна, а я не знаю, что могло повредить ему связь, не знаю, может ли он связаться с санитарным челноком. Я приказываю остальным отступить и сама направляю свой бот к Рею, наблюдая за данными о нашем сближении через экран, а ещё – о том, что противники отодвинулись, воспользовавшись нашим шансом отдышаться. Экран предупреждает о мелком мусоре и жидкости – разлетающиеся внутренности бота Рея. Жидкость потом так и осядет пятнами изморози на моём боте. Я запускаю процесс «скорой помощи» – чтобы мой бот состыковался с другим, отделил его голову и запустил отправку на станцию. Пилоты всегда находятся в «голове» у бота, а голова отдельно способна только на один путь – потому что важнее всего сохранить жизнь пилота. И я надеюсь, что Рей ещё жив.

От остальных поступают доклады о своём состоянии. Потрёпанные, но целые, никаких повреждений серьёзных настолько, чтобы не продолжать. Я смотрю на построенние противника, смотрю на точку GT-100 – цель и центр нашей битвы, и на табло, объявляющее, что нам дано всего десять минут – потом нам придётся драться снова.

10 минут – очень мало для космоса.

А нас осталось 9 против 15.

Рей улетает прочь, тело его бота отстыковывается от моего и остаётся болтаться космическим мусором, пока его не подберут и не вернут на станцию наши уборщики. Я возвращаюсь к команде.

– Какой счёт? – спрашиваю я.

– 16:18. Рей ничем не помог.

Я сдерживаю вздох.

– Что мы будем делать, кэп? – спрашивает меня Санни, прежде чем я успела сама что-то сказать.

Я обрываюсь на полуслове. Закрываю глаза, напряжённо думаю, чувствуя, что хмурюсь.

16:18. 9 против 15. Нам нужно набрать ещё три очка.

Подсматриваю одним глазом на экран. На радаре противник уже строится, не скрывая своих намерений – широким полукругом. Они решили покончить с нами за последний раунд.

Выдыхаю через нос, решившись. Последний раунд, так последний. Проверяю количество топлива, и – аккуратно, – работоспособность кнопки «турбо».

– Идём ва-банк, строимся обратным клином.

Мне отвечают молчанием.

– Я по центру, отбрасывайте всех, кто кинется ко мне. Из всех рудий палите, уже нечего жалеть.

Смешок Бома раздаётся в наушнике неприятно громким шипением.

– Ты убиться хочешь? Или нас убить? Рея хоть сбили, а нам надо самостоятельно на пушки бросаться?

– Суть уловил, – зло фыркаю я. – Не зарабатаем три очка сейчас – своими руками добью на станции всех выживших, – и заканчиваю, смеясь: – Так что вам, правда, лучше пожелать мне сдохнуть.

– Чтоб ты сдохла, кэп! – орёт Бом, и остальные, веселясь, громко поддерживают его в разнобой:

– Желаем тебе сдохнуть, капитан!

Я смеюсь, почему-то меня это приободряет. Боты перемещаются вокруг меня, и мы неспешно приближаемся к GT-100, останавливаясь на расстоянии отметки, отмеряемой нам табло. Я смотрю на экран, вместо экранов видя лишь гипнотическую бездну космоса. Адреналин кипит в моих руках на пульте управления и я думаю о том, что и вправду готова умереть.

А если нет – расцелую Рея.

Начался обратный отсчёт. Гигантские оранжевые цифры с отвратным писком сменяются посреди экрана, поверх мигающих иконок данных и пульсирующих кругов радара.

3, 2, 1…

И мы срываемся с места. И первые мои ребята пускают залпы из орудий прямо в железное брюхо противникам. Но следующие за ними уже сметают моих. Я задумываюсь об этом краем мозга и подмечаю краем глаза: я полностью сосредоточена на GT-100 – безвольном клубке космического мусора и датчиков, будто моя сосредоточенность передастся моему боту, что несётся, будто пуля к цели, со вжатой до упора кнопкой «турбо», сжирающей всё топливо, что у меня осталось. Я знаю, что с той, противоположной, стороны на меня несётся противник, с той же решимостью и тем же намерением, но мне плевать, как плевать на рвущиеся снаряды снаружи и мигающее предупреждение о возможной опасности.

GT-100 близко, я приказываю боту выбросить руку вперёд и почти физически чувствую, как металлические пальцы сцепляются на нём, будто схватила его собственной рукой. Тут же выскакивает предупреждение о проблеме и я не сразу понимаю в чём дело, пока не вижу на радаре три слипшиеся точки – мой противник тоже успел схватить GT-100.

Я немедленно отпускаю кнопку турбо и бью его локтем, расстерявшись, не используя ничего сильнее. Нас троих закручивает по инерции, а враг стреляет по мне, снося бок.

Экран вопит и мигает красным, на меня сверху падает кислородная маска, я откидываю её в сторону головой. Выстреливаю всем оставшимся оружием в оппонента и даю задний ход, зажав кнопку турбо.

Врага отшвыривает от меня и я меня охватывает ликование, когда я вижу, как он отрывается и как увеличивается расстояние между нами.

Цель игры – завладеть GT-100. Ты зарабатываешь очки за то время, что команда может его удержать у себя.

Смысла зажимать кнопку турбо уже нет, как и топливо, но палец врезался в неё так, что я не могла его разогнуть. Как и убрать ликующую улыбку от которой немело лицо, видя как пятеро врагов летят ко мне.

У меня не было возможности ни сбежать, ни защититься, но они выстрелили в меня прежде, чем смогли это осознать.

Всё швырнуло в бок так резко, что я едва не вылетела из кресла, больно ударившись даже сквозь шлем о прилетевший мне в голову мануал пилота. Потом все вещи полетели вверх, потянув за собой меня, а потом снова всё полетело мне в голову.

Комната вопила и горела красным. Всё это время я продолжала держать руку на пульте, чтобы бот не разжимал пальцев с GT-100.

Но вот последний удар – и меня вышвыривает из кресла назад, в стену, а потом и само кресло, оторвавшись, припечатывает меня к полу, вместе с прочими вещами, что только могли наставить на мне синяков.

Три снаряда прошили тело моего бота насквозь, практически оторвав от него нижнюю часть. От четвёртого отлетела рука. Пятый попал в плечо и задел кабину.

Красный свет погас, комната стала тёмной, как космос снаружи и такой же тихой. Система гравитации навернулась, и всё внутри медленно поднималось в воздух вместе с моим болящим телом. Кажется, я почти потеряла сознание. Я чувствовала, как по моему лбу, а затем брови и глазу что-то течёт.

– Кэп? Кэтрин, господи, ты же не умерла и вправду, да? – слышу я вопль Бома.

– Счёт, – едва разлепляя губы, выговариваю я.

– Что?

– Какой счёт? – не открывая глаз, повторяю я.