— София, мы ведь договаривались, — качает головой Тимур. Блин, точно, не «выкать».
— Ты научился, — исправляюсь.
— Я давно живу отдельно от родителей, поэтому пришлось научиться. А потом втянулся… Люблю готовить.
— Класс. Я тоже люблю готовить.
— Тогда с тебя обед, — улыбается, сверкая зубами. Ну до чего красив! Чувствую, что краснею.
— Окей. А что приготовить?
— На свое усмотрение, что найдешь в холодильнике.
Киваю, продолжая жевать вкуснятину.
— Мне нужно будет отъехать по делам, так что ты на хозяйстве. Отдыхай, пульт от телика на тумбочке, разберешься как включается. Если что-то надо будет — звони…
— … у меня номера твоего нет…
— Да, точно. Запиши.
Диктует номер, скидываю ему дозвон. Записывает. Доев завтрак, вместе убираем со стола. Я вызываюсь мыть посуду, а Тимур переодевается и, попрощавшись, уходит. Вздыхаю, оглядываю квартиру. Вчера была не в том состоянии, чтобы что-то рассмотреть. Просторная студия, огромные окна, между ними плазма. Никаких штор, только стильные жалюзи. Диван шикарный, не только по удобству, но и на вид. Лимонно-желтый, приятный на ощупь. Включаю плазму, нахожу музыкальный канал. Достаю из своей сумки джинсы и футболку, переодеваюсь. Ну, и чем себя занять? В ванной лежат наши вчерашние вещи. Закидываю стирку и возвращаюсь к дивану. Надо разобраться с записями лекций по графике. У меня еще со школьных времен привычка записывать сначала на черновик, а потом дома расшифровывать свои сокращения и оформлять в аккуратную лекцию. Пока сижу за кухонным столом и пишу в тетрадь, не замечаю, как проходит время, и уже приближается время обеда. Из того, что нахожу в холодильнике, решаю приготовить рагу из овощей и мяса. Нарезаю все, что приглянулось, обжариваю мясо, добавляю овощи и закрываю крышкой на медленном огне. Лекции сегодня мне даются легко, и когда обед почти готов, в замке входной двери поворачивается ключ. Тимур входит, разговаривая по телефону. Разувается, вешает куртку на крючок, машет мне приветственно. Улыбаюсь, возвращаясь к сковороде. Готово! Выключаю плиту, нарезаю зелень, достаю тарелки и вилки. Оборачиваюсь к гостиной.
— Нет, Есиф Валентиныч. Я на выходных занят буду. На неделе к тебе заскочу. У Ксюши все хорошо, они с Демидом укатили в загородный клуб. Да, справляемся… Ты ведь недавно приезжал, сам все видел… — чувствует мой взгляд, встречаемся глазами. Снова улыбается мне, подмигивает. Жар опаляет мои щеки, отворачиваюсь к столу, не знаю, чем занять руки. Рассеянно осматриваю стол, беру салфетку, начинаю натирать и так чистую поверхность. Вздрагиваю, когда из-за плеча раздается:
— И чем так вкусно пахнет?
— Это рагу. Голоден?
Он кивает, моет руки прямо в кухонной раковине, обтирает полотенцем. Как же классно, когда сам себе хозяин.
— Ты чего так смотришь?
— Думаю, как же классно жить самостоятельно. Меня мама всегда ругала, когда я мыла руки в кухне. Говорила, что для этого есть ванная комната.
— Я не буду тебя ругать, — подмигивает. Улыбаюсь, раскладываю обед по тарелкам и посыпаю зеленью. Пахнет так, что рот наполняется слюной. — Чем занималась, помимо готовки?
— Лекции переписывала. И еще вчерашние вещи закинула в машинку, но еще не вывешивала. Куда их, кстати?
— Сушилка в кладовке. Я достану после обеда.
— Хорошо.
Весь оставшийся день проводим вместе. Идем в магазин за продуктами вместе. Потом готовим ужин. Получается быстро и вкусно. Даже не подумала бы, что может быть так легко с практически незнакомым человеком. Тимур по-прежнему меня смущает, и все больше нравится… Становится не по себе от этого чувства. Одно дело любоваться им издалека и тихонько вздыхать в сторонке. А другое дело вот так под одной крышей.
Наблюдаю, как Тимур раскладывает диван и включает какой-то фильм онлайн. Немного тушуюсь, но все же заваливаюсь рядом с ним на подушки. Отвал башки! Я терпеть не могу ужастики, но Тимур комментирует каждое действие героев, и мне становится совсем не страшно и так смешно, что к концу фильма у меня уже болит живот.
— Все, я больше не могу… — жалуюсь я, закрывая ладонями лицо. — Не смеши меня пожалуйста…
— Да уже титры… Все, кина не будет…
Продолжаю хихикать, он тоже улыбается.
— Давай еще что-нибудь посмотрим? На твой выбор.
— Нууууу, я совсем не умею выбирать фильмы. Вечно какое-нибудь г…
— Ну тогда, раз ужастик мы уже посмотрели, давай комедию…
— Окей, включай.
Он включает какую-то тупню. Я сползаю ниже на подушки, стараюсь смотреть, и даже иногда хихикаю с шуток героев, но в какой-то момент засыпаю…
ТИМУР
Девчонка засыпает в середине фильма, и я не решаюсь ее потревожить. Просто укрываю пледом и тоже устраиваюсь поудобнее. Не знаю, зачем включил эту чушь, но решаю все же досмотреть до конца. Потом выключаю телик и тоже уношусь в царство Морфея. Утро наступает неожиданно быстро. Но чувства разбитости нет. Первый раз за последние полгода я так хорошо спал. А еще кайфую от того, что ко мне спиной прижимается София. Наверно замерзла ночью под не слишком теплым пледом, которым мы оказались укрыты вместе. И я обнимаю ее со спины. Улыбаюсь от приятных ощущений, утыкаюсь носом ей между лопаток. Она так вкусно пахнет… Вдыхаю поглубже ее аромат и сжимаю в объятиях немного сильнее. Девчонка вздыхает, но не просыпается. Ворочается, и в итоге поворачивается на спину, а потом ко мне лицом. Прядь волос, что выбилась из ее загогулины, спадает на лицо, и София морщится. Пальцами пытается убрать непослушную прядь, но та все равно снова падает обратно. Решаю ей помочь, и когда аккуратно заправляю кудряшку ей за ухо, Софа открывает глаза. Сонно улыбается, прикрывая глаза… Резко открывает снова, совершенно растерянно смотрит мне в глаза. Улыбаюсь такой реакции.
— Доброе утро, — говорю тихо. — Как спалось?
— Доброе… Не помню, как спалось… А мы что, вот так вот… — неопределенно обводит нас обоих пальчиком.
— Ага, уснули во время фильма.
— Видимо, очень интересное кино было… — смущаясь, отодвигается и садится в позу лотоса. — Блин, все давит… — пыхтит, поправляя пояс джинсов, потом на спине, видимо, застежку лифчика.
— Надо в следующий раз сразу переодеваться в пижаму, — предлагаю я, и София заливается румянцем.
— Неудобно вышло… Мне так стыдно… — закрывает лицо ладонями.
— И чего стыдно-то?..
— Теперь подумаете, что я… Простите…
— Софа, блин! Прекращай, а? Вчера весь день нормально общались, сегодня снова на «вы»?
Снова закрывает лицо ладошками. Ну что за девчонка?! Подсаживаюсь ближе, аккуратно убираю ее руки от лица. Красная сидит, как помидорка. Сжимаю ее ладошки в своих, не отпускаю.
— Соф, ну правда, прекращай… Я ничего не подумаю, ну уснули… Что в этом такого?
— Мама всегда говорит…
— Даже не цитируй мне свою маман… Не хочу знать, что говорит женщина, которая выгнала свою дочь из дома ради мужика! — получается немного грубо, и София замирает. Глаза ее становятся влажными. — Соф… — прикрываю глаза, обдумывая, как ее теперь успокоить. — Забудь то, что она говорила тебе, — тихо, но уверенно. — Я не думаю о тебе плохо, и не буду. Я ведь вижу, какая ты…
— Какая? — она моргает своими глазищами, пара слезинок срывается, оставляя мокрые дорожки по щекам.
— Честная… добрая… умная… и красивая, — последнее вырывается случайно, но реакция Софии стоит того. Она растерянно приоткрывает ротик, потом закрывает. Как рыбка. Улыбаюсь, поднимаю руку и стираю кончиками пальцев влагу с щеки. И решаю, что если уж начал, то надо до конца. — И нравишься мне, София…
Занавес! Софа сначала краснеет, потом бледнеет. Потом начинает смеяться.
— Тимур Муратович, не надо… Я ведь понимаю, что Вы это говорите, чтобы успокоить меня. Но не надо, правда… Я ведь понимаю, что не могу Вам нравиться… Не в Вашем вкусе я… — вскакивает с дивана и начинает мерить шагами свободное пространство гостиной.
— И кто решил, что ты не моем вкусе?
— Ну я ведь не дура… Я видела Ксению Георгиевну, и все знают, что она Вам нравится, что Вы в нее влюблены… И себя я в зеркало тоже видела…
