— У меня никогда не было такой дружной семьи, как у вас. И я даже завидовал Максу, когда мы учились в универе. У него всегда была ваша поддержка. И я даже не знаю, как мы с ним сошлись. Я, живший в общаге, на стипендию, и он — из обеспеченной семьи.

— Макс всегда говорил, что ты талантливый и умный. Не бросаешь дело, не закончив. Целеустремленный…

— Ну ничего себе, реклама…

— Он очень тебя ценит. И ваше общее дело — хороший показатель. Но не только в работе, ты ему как брат, которого у него не было… Только вот такая сестрица, — смеюсь, глядя, как загораются у Демида глаза.

— Я очень рад, что у Макса сестрица, а не брат, — притягивает меня к себе на колени. Накалывает на вилку отрезанный кусочек мяса и подносит к моим губам. Принимаю угощение. — Вкусно? — спрашивает, изгибая бровь.

— Очень…

— Моя Жена готовила, — с гордостью говорит он, но не выдерживаем и смеемся.

Ужин проходит за непринужденным разговором ни о чем и обо всем. Демид внимательно слушает меня, потом что-то рассказывает сам. И почему я думала, что он неразговорчив? Вот сейчас понимаю, что он просто… Что? Сдерживал свои эмоции? Старался отстраниться? Да, это вернее всего. И к чему пришли? Измучились оба, но все равно судьба нас свела вместе.

— Можно вопрос? Все хотела спросить, но забывала…

— Жги, — машет рукой Демид. В нашей крови играет бутылка вина, которую мы распили на двоих. В голове легкий туман, и я чувствую себя более смелой.

— Моя панамка… Как она у тебя оказалась? Тогда в клубе за городом, когда ты уехал, я не заметила пропажи. Уже потом дома, когда не нашла ее в вещах, расстроилась, что потеряла… Любимая вещь была…

— Ну, когда Макс сказал, что надо ехать в командировку, я загрузился. И не мог отказаться, и не знал, как долго там пробуду. В итоге, собрал вещи и пошел с тобой попрощаться, но ты спала…

— Ты приходил ко мне?

— Ага… Уснула прямо поверх покрывала с карандашом и блокнотом…

Не могу поверить своим ушам. Смотрю на него во все глаза. Кивает, видя мою реакцию.

— И да, я негодяй, просмотрел твой блокнот… Наверно, поэтому и уехал тогда без разговоров… Я испугался, Ксю… Взрослый дядька залип на малолетнюю сестру лучшего друга… И когда понял, что это взаимно… Короче, сижу на краю твоей кровати, смотрю — на тумбочке панама твоя. Не помню, в какой момент сунул ее в карман… А потом вошел Макс. И тоже увидел блокнот…

— Я знаю, что они в курсе были. Мне мама рассказала. Но я не знала, что ты тоже видел… Но зачем спер мою панамку?

— Сам не знаю. Захотелось, — усмехается. — Хотя раньше, да и потом тоже, таким не страдал. Это была единоразовая акция, — смотрит мне в глаза. — И нет, мне совсем не стыдно, ни за панамку, ни за блокнот…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Воришка…

— Жалею только, что украл у нас целых шесть лет…

Опускаю глаза, не зная, что ответить…

— Наверно, у судьбы был свой план, раз так случилось, — говорю то, в чем всегда убеждала себя. Так было легче пережить разлуку. Демид гладит пальцами мое лицо. Прикрываю глаза, наслаждаясь прикосновением.

— Я так тебя люблю… — Шепчет мне в губы и тут же целует. Внутри меня взрывается фейерверк чувств и эмоций. Как же долго я ждала… Но это стоило ожидания… Демид отрывается от меня, смотрит затуманенным взглядом и тихо говорит: — Куда бы я ни поехал, все дороги ведут к тебе…

Все, занавес! Мое бедное сердце просто разрывается от любви и нежности к этому мужчине. Такому откровенному сегодня, как никогда раньше…

ТИМУР

Время утекает сквозь пальцы. Не могу остановить его бег. И, несмотря на то, что вроде как принял ситуацию с тем, что Ксюша не моя и моей не будет, все равно будто не могу найти себе места. Два месяца прошло с того дня, как я узнал, что Она теперь чужая жена. За это время свыкся с этой мыслью. Даже несколько раз ходил на свидания. Но все не то. И даже дело не в Ксении. Просто не заходит… Все девчонки какие-то примитивные… Поверхностные!

Все чаще задерживаюсь на работе, стараясь занять как можно больше свободного времени. И вроде бы помогает, но не совсем. Вот и сегодня, смотрю на часы — уже половина девятого. Пора закругляться, иначе опять не соберу себя в кучу. Надо выспаться! Выключаю комп и выхожу в холл, закрываю дверь на ключ. Прощаюсь с охранником и выхожу на крыльцо. Осень в самом разгаре, и на улице моросит мелкий мерзкий дождь. Порывом ветра в лицо приносит холодные капли и я, морщась, поднимаю выше воротник. Машина припаркована в дальнем углу парковки, и я собираюсь с мыслями и быстро спускаюсь со ступенек, перепрыгиваю через лужи и быстро иду в нужную сторону. Парковка почти пустая, и я выхватываю взглядом знакомый автомобиль. Не понял…

Подхожу к малолитражке Софии, стираю влагу со стекла и через запотевшее стекло вижу, что хозяйка авто внутри. Она откинула сиденье в лежачее положение и умостилась на нем, подтянув ноги к животу. Экран телефона светится в темноте. Стучу легонько в стекло, чтобы не напугать, но она не реагирует. Стучу чуть громче, но реакции опять ноль. Вытаскиваю из кармана ключи и стучу уже громче. Девчонка вскакивает, испугавшись, оборачивается. Протирает ладошкой стекло и смотрит на меня, не понимая. Но потом выдыхает облегченно и открывает замок на двери, вытаскивая наушники.

— Тимур Муратович? А Вы чего здесь так поздно?

— Работал… А вот ты почему?…

— Я… Так получилось, — отводит глаза.

— Что получилось?

— Неважно, это личное…

— Домой почему не едешь?

— Нет у меня больше дома…

— Как это?

— А вот так! — повышает она голос. Внутри закручивается неприятное предчувствие, и я на автомате говорю:

— Бери вещи, пойдем.

Дождь льет все сильнее, и я чувствую, что спинка пальто уже промокла. По лицу текут капли, стряхиваю их взмахом головы, как пес.

— Это плохая идея, Тимур Муратович… Я лучше…

— Лучше бери вещи и пошли со мной.

Она немного тушуется, но забирает с заднего сиденья небольшую сумку, замыкает машину и идет за мной. Залезаем в прохладный салон моего авто. Я сразу скидываю мокрое пальто, завожу мотор и включаю печку на полную мощность и подогревы сидений. София сидит, вцепившись в свои вещи. Забираю у нее сумку и, закинув на заднее сиденье, внимательно рассматриваю девушку. Взъерошенная, как мокрый воробей. Глаза красные.

— Ты плакала, — не спрашиваю, утверждаю. Отводит глаза. — Не хочешь рассказать?

Отрицательно мотает головой. Киваю, выруливая с парковки.

— Куда мы едем?

— Ко мне.

Ее глаза становятся как блюдца.

— А ты хочешь ночевать в машине? Это небезопасно, София…

— Я не хочу Вас стеснять… Это неудобно…

— Не удобно ночевать в машине!

Переводит взгляд в окно, но не спорит. Доезжаем не так быстро, как хотелось бы. Хоть время уже позднее, но из-за дождя образовались заторы на дорогах. Паркуюсь на свободное место, накидываю пальто, беру сумку Софии и выхожу из машины. Девушка следует моему примеру, выходит и накидывает капюшон. Пока доходим до подъезда, успеваем вымокнуть. На полу от нас остаются мокрые следы, а пока поднимаемся в лифте, натекает целая лужа.

Открываю перед Софией дверь, пропуская внутрь квартиры. Она скидывает обувь, куртку, но внутрь не проходит. Подталкиваю ее вперед и прохожу в гостиную. Студия просторная, но София напрягается, когда видит диван.

— Не переживай, он большой, и угловой. Поместимся…

Она опускает взгляд, молчит. Беру из шкафа большое полотенце, даю девчонке и отправляю в душ. Пусть отогревается. Сам быстро переодеваюсь в сухие вещи и иду в кухонную зону. Надо чем-то согреться, и я готовлю глинтвейн. Подогреваю вино, нарезаю апельсин, кидаю в кастрюлю, добавляю специи. Аромат щекочет нос. Должно быть вкусно… Достаю из холодильника то, чем можно быстро перекусить. Делаю на скорую руку бутерброды и нарезаю овощи. Оборачиваюсь на щелчок двери. София высовывает голову в просвет и говорит: