Однако никакого допроса с пристрастием не последовало. Егор ни разу не упомянул вечер нашего знакомства. Говорил по большей части он. Обо всем и ни о чем, а я все ждала и ждала подвоха, а его все не было. Темы сменялись одна за другой — погода в столице, постоянные пробки, собака его мамы (причем тут вообще собака), любовь к морепродуктам. Самая обычная встреча двух обычных знакомых… И тогда я позволила себе расслабиться.
Удалось, правда, ровно на секунду. Конечно же, Илья Владимирович не был бы самим собой, если бы не испортил мне настроение. Даже не явившись лично, он все равно умудрился втоптать в грязь надежду на нормальный вечер, которая буквально как пару мгновений назад из этой самой грязи только начала выкарабкиваться.
Достаточно было вспомнить о его словах. О тех самых, про то, что сейчас я могла бы ненавидеть именно Егора. А я ведь действительно бы могла. Не то, чтобы ненавидеть. Относиться к нему так же, как отношусь к боссу.
Достаточно было всего один раз подпустить эту мысль близко, и я уже не могла от нее избавиться. Не получалось больше смотреть на Егора тем взглядом, которым я смотрела еще несколько минут назад. Теперь только другой угол, та альтернативная реальность, где он занимал место Ильи Владимировича и раз за разом повторяющаяся в уме фраза босса.
Про разболевшуюся голову даже врать не пришлось. Через час она уже действительно раскалывалась, и, видимо, это было заметно. Егор не стал уточнять подробности, даже вызвал машину, и я практически была готова его поблагодарить и поскорей расстаться теперь уже точно навсегда, однако последние слова вывели мою головную боль на новый уровень.
— Рад был повидаться, Аня.
— Я тоже. — врать я умею отлично.
— Действительно?
— О, да. — да я просто блестяще вру.
— Ну, тогда могу тебя обрадовать. Скоро мы будем видеться гораздо чаще. — стандартная ухмылка.
— Чаще? — повторила эхом.
— Гораздо. — после чего мужчина закрыл дверцу и легонько хлопнул по крыше автомобиля, подавая водителю знак, что можно ехать.
У меня же в голове с этим хлопком резко сменились голоса. И теперь я отчетливо слышала именно Егора с его «гораздо».
Он ведь сейчас не про гипотетические встречи на гипотетических выставках и гипотетических конференциях говорил… Совсем не про них.
Возвращение домой было потрясающим. Ох уж этот великолепный запах самогона, который гонят соседи из четвертой квартиры, вдыхаешь полной грудью и понимаешь — вот они, родные стены.
Я готова была расцеловать каждую мелочь в квартире от радости, что это ужасное путешествие, наконец, закончилось. Если по пути туда я полагала, что скучнее и печальней я еще никогда никуда не ездила, то дорога обратно заставила меня изменить свое мнение, ведь к лицезрению снежных пейзажей за окном добавились еще и выходки Ильи Владимировича. Чего стоило одно лишь прослушивание шансона на протяжении полутора часов. И нет, на мои просьбы сменить музыку, плавно переросшие в мольбы, босс никак не реагировал. Поэтому совсем не странно, что до подъезда я бежала на скорости, близкой к скорости света. Не удивлюсь, если я и из машины на ходу выпрыгнула. И мне было совершенно наплевать, что подумает тетя Зоя, которая наблюдала за нашим возвращением со своего обзорного пункта. Про Илью Владимировича вообще молчу. Его мнение меня интересовало в последнюю очередь.
После принятия самой прекрасный ванны в своей жизни (в этот раз я почему-то решила обойтись без масочек) я сделала себе самый прекрасный чай в своей жизни и устроилась на диване, готовая признать, что все не так уж и плохо.
Нет, проблемы не исчезли, мерзкие голоски в голове (мужские, естественно) даже не думали затыкаться, однако вещать стали гораздо тише, хоть какой-то плюс.
Пока мы ехали домой, у меня было достаточно времени для того, чтобы обдумать услышанное. И от Ильи Владимировича, и от Егора. К какому выводу я пришла? Да ни к какому. Перед глазами большими огненными буквами пылало всего одно слово, но по причине того, что приличные девушки матом почти не ругаются (по крайней мере, вслух), я вам его не скажу.
В конечном итоге, придя к выводу, что мои душевные страдания в сложившейся ситуации ничего не изменят, я решила просто перестать изводить себя ненужной информацией и делать вид, что поездки на выставку и вовсе не было.
Кажется, я уже не в первый раз прибегаю к подобной стратегии. Как жаль, что она по-прежнему не работает.
Именно поэтому я решила пойти другим путем — занять себя до такой степени, чтобы на дурацкие размышления просто не оставалось времени. К счастью, хоть здесь все получалось, а причиной был «день фирмы», подготовкой к которому я должна была заниматься. Должна была… Правда чертова поездка немного изменила планы.
Именно поэтому уже в семь утра следующего дня я на всех парах летела на рынок. Продукты почему-то совершенно не хотели покупаться сами без моего участия.
Сложности возникли практически сразу. Уже стоя у прилавка, запихивая в пакет только что приобретенные огурцы и помидоры, до меня дошло, что чек продавщица мне выдаст вряд ли, а если я попрошу товарный, то и вовсе буду посланной. Вопрос только, куда именно. Мне географию эротических путешествий уточнять не хотелось совершенно, именно поэтому я решила сразу позвонить Илье Владимировичу и объяснить ситуацию.
Моему звонку босс обрадовался безумно, сквозь зубы процедил, что ему все равно, сколько стоят овощи и с продавщицей он говорить не желает, после чего отключился. Странный человек, неужели спал в семь-то утра после шести часов за рулем?
Ладно. Зато моя совесть теперь чиста.
Весь оставшийся день прошел в суматохе. Хорошо хоть, что тетя Галя пришла на помощь, без нее я бы салаты до второго пришествия нарезала, да я б и померла где-нибудь между консервированной кукурузой и горошком, а памятник мне установили в форме контейнера с селедкой под шубой.
Однако переживания были напрасными. Если не считать того, что на пальце появилась мозоль от ножа, а перед глазами временами проплывали видения всяких там вареных овощей, все было отлично. К ужасу Ильи Владимировича я даже Альберта Ивановича нарядить успела. В этом году я вообще особо усердно подошла к украшению приемной, помимо растения подготовленными к торжеству оказались и шкафы. Разноцветные одноразовые тарелочки, прилепленные на скотч, отлично вписались в интерьер приемной. Босс, конечно, моего мнения не разделял, но предпочитал помалкивать. Он сегодня, в принципе, был немногословен. Даже сейчас шагал следом за мной в цех с таким видом, как будто его не на праздник ведут, а на эшафот.
Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что чем-то наше мероприятие смертную казнь все-таки напоминало. Особенно тот момент, когда Илья Владимирович, занявший место во главе стола, где обычно сидел Валерий Степанович, по настоянию работяг, поднялся на ноги для того, чтобы произнести традиционную речь, которую, собственно, произносил Валерий Степанович. Ну прям последнее слово арестанта.
Надо отдать мужикам должное, вели они себя, не побоюсь этого слова, приветливо, однако все изменилось, когда начальник вместо привычной стопки поднял стаканчик (пластиковый, конечно) с соком. Тут уж работяг как за живое задели, понеслись разговоры про уважение, про то, как было раньше. В общем, шансов у Ильи Владимировича не было, пришлось капитулировать. Капитуляцию мужики приняли смехом, а я ехидной ухмылочкой, которую босс, конечно, заметил.
И вот тогда-то, когда все было просто замечательно (мозг уже рисовал картины того, как работяги напоят нашего столичного гостя), ошибку совершила я. Торжественно улыбнулась и потянулась своим стаканчиком к остальным. Единственным стаканчиком за столом.
Для того, чтобы понять свой косяк, мне хватило одного грозного «Анька!» со стороны Петровича, а уже в следующую секунду я поймала взгляд босса. Гаденький такой взгляд, который он еще и усмешкой подкрепил, когда тетя Галя протянула мне наполненную до краев стопку.
